Купаясь в солнечных лучах. Часть 2 - Зелиева Рина - Страница 25

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая

- Не к чему тебе это, - продолжила она после недолгого молчания, разглядывая разложенную колоду. - Я вижу уже тени смерти за их спинами. Не волнуйся, голубушка: Бог видит, кто кого обидит. Он сотворил этот мир так, чтобы все было в равновесии. И зло всегда возвращается к его породившему. И иногда с троицей.

- Это что-то вроде закона сохранения энергии? - вспомнив школьный курс физики, попыталась я объяснить с научной точки зрения всю эту галиматью, которая не укладывалась у меня в голове. - А как же Ризван? Что будет с ним?

- Попробую тебе помочь, Лелечка. Но тут все зависит от тебя. Подскажу только. А дальше сама.

Глава 19.

Путь спасения.

У красоты нет имени.

Нет счета у любви.

Невидимые линии

В неведомом пари.

стихи

Баба Нюра рассказала мне, что к ней часто приходит молодая девушка Вера за разными травяными сборами. Муж этой девушки однажды попал в страшную аварию. В результате неправильного лечения последствия повреждений организма стали необратимы. “Врачебные ошибки иногда случаются. Мы делаем, все что можем. Но все же, постарайтесь смириться”, - вздыхали гипократы, разводя руками, и пророчили скорый конец. Тогда несчастная девушка, без памяти влюбленная в своего мужа, нашла какими-то путями адрес целительницы, проживающей в Алтайском крае и занимающейся нетрадиционной медициной, связанной с проведением каких-то древних обрядов. Говорили, что она творит чудеса.

И вот на следующее утро я направилась к этой Вере. Друзья меня уже ни о чем не спрашивали, лишь удрученно качали головами и бросали тайком взгляды, полные сочувствия и жалости.

Дверь мне открыл молодой красивый мужчина, держащий в руках младенца. Другой малыш, чуть постарше, вцепился снизу в ремень его брюк. Ничто не намекало на то, что этот крепкий пышущий здоровьем человек был когда-то приговорен.

- Я от бабы Нюры. Меня Леля зовут, - представилась я.

Мужчина посторонился, пропуская меня в свою квартиру.

- Проходите. Знакомым бабушки Анны мы всегда рады.

Мы проболтали за пирожками с чаем до позднего вечера. Их история повергла меня в тихий шок. Будучи современной цивилизованной женщиной, магию, колдовство, чародейство всегда считала выдумками для взрослых, которые придумывались, чтобы жить было не скучно. Да и суевериями особо не страдала. Но чем же еще можно объяснить его выздоровление? Медицинскую карту с результатами обследований и диагнозами супруги показали сразу, предупреждая мои сомнения. Достали вырезки из старых газет, где в статьях о той самой аварии было четко написано, что водитель находится в крайне тяжелом состоянии и, по прогнозам врачей, вероятней всего, не выживет. В некоторых заметках его уже называли трупом. Но мне все равно не верилось. Такого просто не могло быть. Однако, факты были на лицо.

Когда мы уже прощались, Вера, замявшись, сказала у порога:

- Только вот Серафима не всех лечить берется…

- Почему? - насторожилась я.

- А кто знает? Я только одно поняла: дело не в сложности случая. А в чем-то другом… Как будто не она выбирает, кому жить, а кому умереть. Вот посмотрит на человека другой раз и сразу дверь закроет.

- Понятно, - процедила сквозь зубы. - Она же клятву Гиппократа не давала. Да и некоторые из тех, кто давал, иногда смутно понимают, что она означает.

- Ну да, - слабо улыбнулась девушка. - Как все это знакомо… Только вот путь туда неблизкий. Тем более, ехать вместе с больным придется. А уж если откажется она - то все: не уговорить. Не деньгами, не посулами, не угрозами. Придется назад возвращаться.

- Мне не откажет, - почему-то чувствовала. Просто знала, что жизнь не может быть к нам настолько жестока. Или все еще на это надеялась? - Я уже до предела дошла. Нельзя мне в таком состоянии отказывать.

У меня была задачка посложней. Убедить Ризвана в необходимости этой поездки практически нереально. Я уже представляла его реакцию на мою просьбу. И мне становилось как-то нехорошо. Мне даже, словно воочию, виделось выражение его лица. Я бы и сама такое сделала, если бы кто-то нечаянно вывалил мне на голову подобный бред. Послала бы по всем хорошо известному адресу с такими заморочками. Но если учесть, что этот бред - единственный оставшийся у нас шанс… И я своими глазами только что видела, что это работает. Но как сделать так, чтобы и Риз тоже поверил? Он - медик и солдат, а, значит, человек, абсолютно трезвомыслящий, не склонный к мистификациям. Но если я найду доказательства, приведу неоспоримые факты, то, может, мне удастся его уговорить.

Да, рассуждать хорошо, но по мере того, как я приближалась к больнице, становилось страшновато. На лбу выступила испарина, стало жарко, а на улице дул пронизывающий сырой осенний ветер. Под ногами на лужах хрустел ледок. Как его уломать? Как найти нужные слова?

Ризван сидел в своей палате и смотрел телевизор, но вряд ли воспринимал то, о чем вещали с голубого экрана. Он, как всегда, пребывал где-то в глубинах своего сознания. Щеки его чуть ввалились, но от этого только явственнее проступила мужественная лепка скул. На лице отпечатался след тягостных переживаний. Я подошла к нему, села рядом, положив голову ему на грудь и обхватив его за талию.

- Риз, милый, любимый, прости меня. Ты прав: я действительно - дура. Я не имела права так с тобой говорить, - пролепетала я покаянно и совершенно искренне.

Он поднял мое лицо за подбородок и нежно провел рукой по щеке, как бы стирая печальную маску, застывшую, казалось, навеки. Я встретилась с его унылым взглядом. Нa губaх Риза мелькнулa печaльнaя усмешкa.

- А, может, это ты права, и я действительно слабак?

- Риз, - всхлипнула я. Его слова, кaк жерновa, месили и проворaчивaли внутренности. - Прошу тебя… Я никогда в жизни не встречала более сильного человека, самого стойкого, самого бесстрашного, самого…

- Ну? - подначил он меня.

Его лицо, несшее на себе суровый отпечаток пережитых опасностей, которые ни разу не сломили его, осветилось горестной иронией.

- Почему ты не хочешь поверить? Для меня на этой земле нет, не было и не будет никакого другого мужчины, кроме тебя, - надрывные безудержные рыдания вырвались на свободу, и я принялась сопливить футболку Ризвана.

- Не надо, моя хорошая, не надо.

Риз привлек меня к себе и прижался щекой к моему лицу. Он целовал меня в краешки губ, нашептывая страстные слова:

- Моя упрямая воительница… Сердце мое… Душа моя… Любимая…

- Упрямая, - согласилась я с ним, - и моя война с тобой еще не закончена.

- Так ты пришла продолжить бой? - опять усмехнулся он.

- Ага, - я обреченно вздохнула и опустила свое бесконечно несчастное лицо. - Пожалуйста, выслушай меня. Ничего пока не говори. Просто выслушай. Хорошо? - пытливо бросила на него короткий взгляд и продолжила сидеть со смиренно-покаянным видом.

- Хорошо. Что ты хочешь? - уступил Ризван. - Ведь ты чего-то хочешь от меня? Так?

- Помнишь, я рассказывала тебе про ангела, который просветил меня насчет того, что известие о твоей смерти несколько преждевременно? - мужчина кивнул, насмешливо вскинув брови, но промолчал, придерживаясь нашего соглашения.

- Так вот, это был вовсе не ангел, - бодро сообщила я.

- Да ну? - не выдержал Ризван.

- Риз, - упрекнула я его в нарушении договора и набрала побольше воздуха в грудь, чтобы набраться смелости и вывалить на его голову всю ту ахинею (так он это, скорее всего, и расценит), которую собиралась. С последующей просьбой. Нет, не просьбой. Ультиматумом.

- Спятила? - осторожно поинтересовался он после моей тирады, рассматривая меня с подозрением, словно пытался найти признаки подступающего безумия.

- Я так и знала, что ты как-то так отреагируешь, - обиженно надула губы.

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая