Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 33

• Предыдущая
• 33/84
• Следующая

Король Тингол объявил Бретил частью своих владений, хотя лес и находился вне Завесы Мелиан. Король никогда не дозволил бы Халет селиться там, но Фелагунд, которого Тингол дарил своей дружбой, услыхав обо всем, что случилось с племенем Халет, испросил для нее милость: пусть она вольно живет в Бретиле, но с тем, чтобы ее племя защищало Перекрестье Тейглина от всех врагов эльдаров и не допускало орков в эти леса. Халет на то отвечала: «Где отец мой Халдад и брат мой Халдар? Если король Дориата опасается дружбы между Халет и пожирателями ее родичей, то мысли эльдаров для людей непостижимы». И до самой смерти Халет жила в Бретиле, а когда умерла, соплеменники воздвигли над нею в глуби леса зеленый курган Тур Харета, Могила Владычицы, а в наречии синдаров — Ход–эн–Арвен.

Итак, аданы жили на землях эльдаров, здесь и там, иные бродили вольно, иные селились родами или небольшими племенами; большинство их вскоре выучило язык сумеречных эльфов — они общались на нем между собой, и к тому же многие жаждали перенять эльфийские науки. Однако по прошествии некоторого времени владыки эльфов, понимая, что не годится людям и эльфам жить вместе безо всякого порядка и что у людей должны быть правители одной с ними крови, отделили земли, где люди могли жить в особицу, и назначили вождей, что должны держать эти земли. Эти люди были союзниками эльдаров в войне, но шли в бой под водительством своих владык. Однако многие аданы наслаждались дружбой с эльфами и жили среди них так долго, как только могли; юноши же часто поступали на службу к королям.

Хадор Ло?риндол, сын Ха?тола, сына Магора, сына Малаха Арадана, в юности поступил на службу к королю Финголфину и был любим им. Потому Финголфин даровал ему право владеть Дор–Ломином, и в той земле Хадор собрал бо?льшую часть своих соплеменников и стал могущественнейшим из аданских вождей. В доме его говорили лишь на языке эльфов; однако наречие людей не было забыто, и из него позднее образовался язык Нуменора. В Дортонионе же править племенем Беора и Ла?дросом дано было Борону, который был внуком Беора Старого.

Сыновьями Хадора были Га?лдор и Гу?ндор; а сыновьями Галдора — Ху?рин и Ху?ор; сыном же Хурина был Турин Погибель Глаурунга, сыном Хуора — Ту?ор, отец Эарендила Благословенного. Сыном Боромира был Бре?гор, отец Бре?голаса и Ба?рахира, а сыновей Бреголаса звали Ба?рагунд и Бе?легунд. Дочерью Барагунда была Мо?рвен, мать Турина, а дочерью Белегунда — Ри?ан, мать Туора. Сыном же Барахира был Бе?рен Однорукий, что завоевал любовь дочери Тингола Лютиэн и воскрес из мертвых; от них произошли Эльвинг, жена Эарендила, и все будущее короли Нуменора.

Всех их постигло Проклятие Нолдоров, но они совершили великие деяния, что и поныне вспоминают эльдары в преданиях о древних владыках. В те дни сила людей объединилась с мощью нолдоров, надежда воспряла, а Моргот был взят в осаду, ибо подданные Хадора, закаленные и легко переносящие холод и долгий путь, не боялись время от времени заходить далеко на север и там следить за передвижениями Врага.

Три Дома росли и множились, самым же великим среди них был род Хадора Златовласа, равного эльфийским владыкам. Люди его племени были сильны и рослы, разумны, храбры и преданны, быстро гневались и охотно смеялись — могучие Дети Илуватара на заре человечества. Большей частью они были золотоволосы и синеглазы; но не Турин, чьей матерью была Морвен из рода Беора. Люди этого рода, темноволосые и сероглазые, изо всех людей более всего походили на нолдоров и были ими более всего любимы; ибо у них был острый ум и ловкие руки, они быстро постигали и долго помнили и были склонны скорее к жалости, нежели к смеху. Люди лесного племени Халет походили на них, только были они меньше ростом и не столь жадны до знаний. Говорили они мало и не любили больших сборищ; большей частью предпочитали одиночество, бродя вольно в зелени лесов, а чудеса земель эльдаров были неведомы им. Однако в краях Запада век их был короток, а дни горьки.

Годы аданов, по людскому счету, удлинились после их прихода в Белерианд; и все же в конце концов Беор Старый умер, прожив на свете девяносто три года, из них сорок четыре он служил Фелагунду. Когда же он умер, сраженный не раной и не болезнью, но возрастом, эльдары впервые узрели быстрое увядание людей и смерть от усталости, которой они не знали в себе. Велика была их печаль при потере друзей. Беор, однако, отрекся от жизни по своей воле и отошел в мире; и много дивились эльдары странному людскому жребию, ибо в их преданиях не говорилось о подобном и конец людской был сокрыт от них.

И все же древние аданы скоро научились у эльдаров всем знаниям и искусствам, какие только могли перенять, и сыны их обрели искусность и мудрость, превзойдя всех прочих людей, что еще обитали за горами, на востоке, не видели эльдаров и не смотрели в лица тех, кто зрел свет Валинора.

Финголфин, Владыка Севера и верховный король нолдоров, видя, что народ его многочислен и силен, а союзные ему люди доблестны, вновь задумал атаку на Ангбанд, ибо знал, что не жить им в безопасности, пока не замкнуто кольцо Осады и Моргот волен создавать в своих подземных копях творения зла, коих ничто не может предугадать, пока сам он не обнаружит их. Мудрость этого решения была соразмерна знанию Финголфина; ибо нолдоры не постигли еще всего могущества Моргота, не поняли они также, что бороться с ними без помощи безнадежно, поторопятся они или промедлят. Однако земли нолдоров были прекрасны, владения их обширны, и большинство нолдоров довольствовалось тем, что есть, считая, что счастье продлится вечно, и не желая вступать в битву, которая для многих была бы гибельна, чем бы она ни завершилась, победой или поражением. Потому они не склонны были прислушиваться к словам Финголфина, и менее всех в то время — сыновья Феанора. Среди принцев нолдоров лишь Ангрод и Аэгнор были одного мнения с королем, ибо оттуда, где жили они, виден был Тангородрим, и, опасность, исходившая от Моргота, была для них слишком зрима. Таким образом, замыслы Финголфина окончились ничем, и некоторое время страна жила в мире.

Но когда не вошло еще в пору зрелости шестое поколение людей со времен Беора и Марах — было это через четыреста пятьдесят лет после прихода Финголфина, — лихо, которого он так опасался, стало явью, и оказалось оно еще более внезапно и ужасно, нежели предполагал он в самых черных своих мыслях. Ибо Моргот долго втайне копил силы, и долго росла его злоба, и ненависть к нолдорам становилась все ожесточеннее: жаждал он не только покончить со своими врагами, но и разорить и опустошить их земли, которые они украшали. Говорят, что ненависть его взяла верх над разумом, ибо, найди он в себе терпение подождать дольше, нолдоры погибли бы окончательно. Но и он недооценил эльфов, а людей и вовсе не счел достойными своего внимания.

Стояла зима. Ночи были темны и безлунны, и равнина Ард–Гален простиралась во мраке под льдистыми звездами от горных крепостей нолдоров до подножий Тангородрима. Неярко пылали сторожевые костры. Стражей было немного, и немногие бодрствовали в станах всадников Хитлума. И внезапно из Тангородрима вырвались реки пламени, что бежали быстрее балрогов, и затопили они всю равнину; и Железные Горы изрыгнули ядовитые испарения, наполнившие воздух, и были они смертельны. Так погиб Ард–Гален, и огонь пожрал его травы, и стал он выжженной пустошью, покрытой удушающей пылью, бесплодной и голой. С тех пор изменилось его имя, и был он наречен Анфа?углит, Удушающая Пыль. Там осталось лежать без погребения множество обугленных костей, ибо все нолдоры, кто не успел бежать в горы и был захвачен врасплох огнем, погибли в пламени. Горы Дортониона и Эред–Ветрин сдержали натиск огненных потоков, но леса на обращенных к Ангбанду склонах выгорели, а дым затуманил зрение защитников. Так началась четвертая из великих битв — Да?гор Бра?голлах, Битва Внезапного Пламени.

Впереди огня шел Глаурунг Золотой, пращур драконов, во всей своей мощи, а за ним следовали балроги, и по их следам катились волны орков, и было их больше, чем доселе видели или представить себе могли нолдоры. Все эти силы обрушились на укрепления нолдоров и прорвали Осаду Ангбанда, и всюду где только попадались им нолдоры, Сумеречные Эльфы и люди, убивали их. Многие могущественные враги Моргота были в первые дни этой битвы разбиты, рассеяны и лишены возможности собрать силы. Война с тех пор не прекращалась в Белерианде, но считается, Битва Внезапного Пламени кончилась с наступлением весны, когда натиск Моргота ослаб.

• Предыдущая
• 33/84
• Следующая