Самый жестокий месяц - Пенни Луиз - Страница 75

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая

Он уважал людей, собравшихся в этом зале. Всех, кроме одного.

Стена с окнами выходила на восточный район Монреаля и Олимпийский стадион с его наклонной башней, похожий на какое-то доисторическое существо, возродившееся к мучительной жизни. Внутри стоял овальный деревянный стол в окружении начальственных кресел. Все кресла одинаковые.

Такова была идея.

И хотя места не были закреплены за конкретными лицами, каждый знал свое место. Несколько старших офицеров посмотрели на Гамаша, двое пожали ему руку, но большинство сделали вид, что не замечают его. Ничего другого он и не ожидал. Он всю жизнь работал с этими людьми, но предал их. Вынес сор из избы в деле Арно. Он уже тогда прекрасно понимал, что это для него значит. Он станет изгоем. Его прогонят из племени.

Что ж, он вернулся.

– Alors, – сказал суперинтендант Паже, их номинальный глава. – Вы просили нас собраться, Арман, и мы пришли.

Он произнес это обыденным тоном, словно они обсуждали расписание отпусков. Гамаш предвидел этот момент заранее, чувствовал, как он надвигается на него, словно океанский шторм. А он был встревоженный моряк, ждущий этого. Но ожидание закончилось.

– Чего вы хотите? – спросил суперинтендант Паже.

– Это должно прекратиться. Атаки на мою семью должны прекратиться.

– К нам это не имеет никакого отношения, – отрезал суперинтендант Дежарден.

– Как это не имеет? – возразил ему Бребёф. – Мы не можем оставаться безучастными зрителями, когда старший офицер подвергается нападкам.

– Старший инспектор всегда давал понять, что не нуждается в нашем совете или помощи.

Этот голос прозвучал основательно и резонно. Даже успокоительно. Большинство собравшихся повернулись в сторону говорившего, остальные уставились в свои записи.

Рядом с Гамашем, как и предполагал старший инспектор, сидел суперинтендант Франкёр. В конечном счете это было его, Франкёра, законное место, и Гамаш выбрал место рядом с ним. Он приехал не для того, чтобы прятаться. Да и с какой стати стал бы он прятаться в углу или за спиной Бребёфа?

Он сел рядом с человеком, который желал его изгнания из полиции. А может, даже с планеты. Это был лучший, ближайший друг Пьера Арно, его протеже. Сильвен Франкёр.

– Я здесь не для того, чтобы вести старые сражения, – сказал Гамаш. – Я здесь для того, чтобы просить о прекращении этих нападок.

– А с чего вы взяли, что мы можем это прекратить? Пресса имеет право печатать, что ей вздумается, и я не могу себе представить, что они печатают вещи, которые не прошли тщательной проверки, – заявил суперинтендант Франкёр. – Если они печатают клевету, вы можете подать на них в суд.

Раздалось несколько смешков. Бребёф был вне себя, но Гамаш улыбался.

– Может быть, я так и сделаю, хотя вряд ли. Мы все знаем, что это сплошная ложь…

– Откуда мы это знаем? – спросил Франкёр.

– Voyons, велика ли вероятность того, что Арман Гамаш стал бы рисковать своей дочерью? – прозвучал риторический вопрос Бребёфа.

– Велика ли вероятность того, что Пьер Арно был убийцей? – спросил Франкёр. – Но старший инспектор считает, что был.

– Вы хотите сказать, что таково было решение суда, – ровным голосом сказал Гамаш, чуть придвигаясь к личному пространству Франкёра. – Но возможно, вы не знакомы с этой частью нашей системы.

– Как вы смеете?

– Как вы смеете вести войну против моей семьи?

Они уставились друг на друга. Потом Гамаш моргнул, а Франкёр улыбнулся и откинулся на спинку своего удобного кресла.

Не сводя глаз с Франкёра, Гамаш сказал:

– Прошу прощения, суперинтендант. В этом не было необходимости.

Франкёр кивнул, словно рыцарь крестьянину.

– Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с кем-то из вас. Вы все читали газеты, видели телесюжеты. А дальше будет только хуже, это ясно. Я уже сказал, что это сплошная ложь, но я не жду, что вы поверите или проникнетесь сочувствием ко мне. После моего вклада в дело Арно. Я перешел Рубикон. Пути назад нет.

– Тогда чего же вы хотите, старший инспектор? – спросил суперинтендант Паже.

– Я бы хотел, чтобы вы приняли мою отставку.

Те, кто сидел, вальяжно расслабившись, выпрямились. Все кресла подвинулись вперед, некоторые так быстро, что их почтенное содержимое грозило вывалиться на стол. Все глаза устремились на Гамаша. Словно гора Мон-Руаяль начала оседать, погружаться в землю. Нечто примечательное вот-вот должно было исчезнуть. Арман Гамаш. Даже те, кто его ненавидел, признавали, что он стал легендой, героем как внутри полиции, так и вне ее.

Но герои иногда падают.

И вот теперь они становились свидетелями такого падения.

– С какой стати? – спросил Франкёр, и все переключили внимание на суперинтенданта. – Думаете таким образом слезть с крючка? Вы этого хотите, да? Хотите убежать, как вы убежали от решения Арно? Вы всегда так поступаете, когда сталкиваетесь с затруднениями.

– Это неправда, – вмешался Бребёф.

– Вы считаете, что кто-то из нас подбрасывает эти материалы прессе? – сказал Франкёр, чувствуя себя в своей тарелке, как естественный, хотя и не назначенный, лидер группы.

– Считаю.

– Voila. Смотрите, какого он о нас мнения.

– Не обо всех. Только об одном, – сказал Гамаш, вперившись взглядом во Франкёра.

– Как вы смеете…

– Вы уже во второй раз спрашиваете об этом, и мне уже надоело. Я смею, потому что нужно же кому-то сметь. – Он оглядел собравшихся. – Дело Арно не закончилось, вы все это знаете. Кто-то из присутствующих продолжает его работу. До убийства он еще не дошел, но это не за горами. Я знаю это.

– Знаете? Знаете?! Откуда вы можете знать? – Франкёр вскочил на ноги, склонился к Гамашу. – Вас и слушать-то смешно! Потеря времени. У вас нет мыслей, сплошные чувства!

Раздалось несколько смешков.

– У меня есть и то и другое, суперинтендант, – сказал Гамаш.

Франкёр продолжал стоять над ним, держась одной рукой за спинку кресла Гамаша, а другой опираясь о стол, словно взял противника в плен.

– Вы чертовски самоуверенны! – закричал Франкёр. – Вы представитель худшего вида полицейских! Создали собственную маленькую армию шестерок. Людей, которые вас обожествляют. Остальные из нас отбирают лучших выпускников академии для службы в Квебекской полиции, а вы намеренно отбираете худших. Вы опасный человек, Гамаш. Я это давно понял.

Гамаш тоже поднялся, он сделал это медленно, вынуждая Франкёра отступить.

– Моя команда раскрыла практически все преступления, которые расследовала. Мои люди блестящие, преданные и мужественные. Вы назначаете себя судьей и выкидываете тех, кто не отвечает вашим требованиям. Отлично! Только не вините меня в том, что я подбираю ваш мусор и вижу его истинную цену.

– Даже агента Николь?

Франкёр понизил голос, и остальным пришлось напрячься, чтобы услышать его слова. Но не Гамашу. Он слышал эти слова очень отчетливо.

– Даже агента Николь, – сказал он, глядя в холодные, жесткие глаза.

– Один раз вы ее выкинули, насколько мне помнится, – прошипел Франкёр. – Выгнали ее, и она оказалась в моем отделе. По наркотикам. Неплохо себя показала.

– Тогда зачем было отправлять ее назад ко мне? – спросил Гамаш.

– Как это вы говорите, старший инспектор? У всего есть своя причина. Очень глубокая. У всего есть своя причина, Гамаш. Попробуйте сообразить. А теперь у меня к вам вопрос. – Он стал говорить еще тише. – Что было в конверте, который вы тайно передали вашему сыну? Кажется, его зовут Даниель? У него дочь Флоранс. И жена. Она, кажется, беременна?

Этих его слов уже никто не слышал – так тихо он говорил. У Гамаша возникло странное ощущение, что Франкёр не произносит слова вслух, а внедряет их прямо ему в голову. Резкие, колючие, призванные ранить и предостеречь.

Он резко вдохнул, попытался сдержать себя – так велико было желание сложить пальцы в кулак и размозжить это ухмыляющееся, самодовольное, отвратительное лицо.

– Сделайте это, Гамаш, – прошипел Франкёр. – Сделайте это, чтобы спасти свою семью.

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая