Доминирующая раса - Онойко Ольга - Страница 60

• Предыдущая
• 60/79
• Следующая

— Какая-то нехорошая история с тобой…

Морган фыркнул и впервые посмотрел мне в глаза. Красноватые глаза; правда, после местры Джонс меня уже ничем не испугаешь.

— Дерьмо история, — сказал он и скривился. — Полное. Хрен с ней, короче.

Он наотрез отказался что-либо рассказывать. Я не настаивала, хотя бы потому, что горло у бедняги ещё ныло, — и Морган меня насмешил. Он решил вдруг, что мне его проблемы, ну, совсем не интересны, и обиделся. «А мне так на «Оклахому» надо было бы лететь. Как раз, — угрюмо сказал он. — Но я прошение подал. Чтоб с Дмитрием. Чтоб команда. А то бы вообще подохнуть было».

Я покачала головой.

— Тебе бы лучше чаю выпить, — сказала я. — С лимоном.

— Лимон я отдельно съем, — сообщил Морган. — Не девочка.

После чего разрезал его и стал жевать как апельсин, глядя на меня с вызовом. Ждал, видимо, когда меня скривит от оскомины.

Ха!

Не девочка, определённо. Мальчик. Маленький.

А я, между прочим, нервно устойчива. Исключительно. Так что жуй, жуй.

— Морган, — спросила я. — А какая у тебя фамилия?

На небритом лице «стратегического» промелькнула мысль о женской логике. Но неприязни очевидно не вызвала.

— Стюарт, — сказал он. — Дурацкая фамилия.

— Замечательная фамилия.

Он помолчал, глядя на меня. Намазал маслом пшеничный ломоть, откусил и вдумчиво прожевал. Запил кофе.

— Я ведь ушёл из армии, — сказал он. — И улетел из Ареала. На Дикий Порт. Кретин…

…кем мог устроиться на Порту бывший «стратегический», не желающий резко менять род занятий? Секьюрити. Киллером. Членом абордажной команды.

Местер Стюарт слишком тонко чувствовал грань между дисциплиной и пресмыкательством. Кроме того, он очень любил космос. Поэтому выбрал последнее. Но он, к несчастью, рано заключил контракт, — не оглядевшись, не успев ещё разобраться во всех тонкостях кадровой политики завсегдатаев Дикого Порта.

Это были браконьеры.

Терра-3. Слишком много жизней принесли в жертву неразумному, внимчивому божеству, в инертном состоянии похожему на густую белую слизь. На биопластике не остаётся крови и грязи. Говорят, что нелегальных сборщиков квазицитов терране убивают без предупреждающего выстрела. Говорят, что пиратов, на чьём судне обнаружили контрабанду, живыми выбрасывают в открытый космос.

Говорят, что браконьерская добыча год от года растёт.

Третьетерране нашли способ стимулировать деление драгоценных клеток. За время первой войны площадь приисков резко сократилась, но сейчас она практически достигла довоенных размеров. Вне Терры-3 квазициты по-прежнему не размножаются.

Всё это рассказывал мне Морган, пока я пыталась разобраться в айлэндовой аптечке. Проклиная яхтсмена — за то, что свалил упаковки кучей, и Моргана — потому что наглотался дешёвых антибиотиков и уснул, вместо того, чтобы пошарить в аптечке миллиардера.

— Плюнь, — нудел Морган за спиной. — Встану и пойду. Нормально всё. В медпункте проконопатят…

И весь комплект лечебных ламп, точно из рекламы, валялся нераспакованный позади ящика с таблетками. Айлэнду не довелось в последнее время страдать насморком. Ага, прошвырнулся до Магелланова облака и обратно, даже сквозняка не случилось… Я проверила заряд и сунула лампу Моргану.

— Грей нос. И горло. Так что было потом?

— У них эстафета, — сказал бывший «стратегический». — На заатмосферниках которые, пока гипер не купят…

Мало-помалу из невнятных фраз и ругательств Моргана я выяснила, что пираты, намереваясь добыть партию квазицитов, реализуют довольно сложную схему, называемую «эстафетой». Одна из составных частей схемы — принесение в жертву абордажной команды. Почему и набирают в команду либо тех, кто не знает, на что идёт…

…либо ррит, которые выходят из этой ситуации победителями. Что они потом делают с захваченным патрульным судном, пиратов волнует мало, потому что они к тому часу уже далеко, а игра стоит свеч.

Потом до меня дошло, что воруют не биопластик, а сырьё. То есть где-то, кто-то, по технологии, которая считается сверхсекретной, уникальным достоянием, тщательно охраняемым в закрытых исследовательских центрах на Земле…

Потом до меня дошло, что линкор вполне мог разрешить стыковку патрульному судну. Достаточно было поменять на том «засвеченные» номера и симулировать человека в пилотском кресле. Несложная компьютерная манипуляция…

Морган старательно грел нос.

«Стратегический» пролетел, как напильник, к альфе Центавра. Благодаря профессиональным навыкам они с товарищами сумели добиться «рритского результата», но когда бойцы остались на корабле одни и обнаружили, что наниматель отправился по своим делам, — а пилота в абордажной команде не было…

Они сдались. И ждали показательного суда, когда пришло памятное сообщение с погибшего каравана. Когда началась война.

— Тебя амнистировали?

— Нет, конечно. Передали дело в трибунал. Меня, так-то, и должен был судить трибунал…

— И что?

— Специальный сертификат, — сказал Морган. — С ограничением в правах, пожизненный…

У него был убитый вид. Уничтоженный. Он признавался в немыслимо постыдной вещи, страшной и грязной, признавался женщине и готов был провалиться сквозь пол прямо в мерцающий космос.

— Вот такой я урод, — добавил он, кладя лампу на стол. — Я же сам хотел, чтобы не подавлять беспорядки. Чтобы… потому что красная кровь… А вот.

— Мы с тобой коллеги, — проговорила я. Пожала плечами.

Мне, в самом деле, было всё равно.

— Ты же не убивала солдат.

— Сепаратисты на Земле-2 были хуже, чем те патрульные?

Морган молчал.

Я думала, сказать ему или нет.

— Морган. Ты пожизненный сотрудник. Сотрудник чего?

— Есть такая структурка, — не поднимая глаз, сообщил он, — называется — Центр.

— При Минколоний?

— Откуда ты знаешь?

— Приморозили структурку, — сказала я тоном местры Джонс и даже улыбнулась её улыбкой.

— Чего?

Всю карту визуализатора занимал семитерранский исполин. Изображение медленно вращалось, его искажали помехи. Аномалия. Что это за аномалия и зачем корабли держатся этой самой аномалии, мне безумно хотелось спросить, но «Испел» сейчас должна была войти в игольное ушко — сесть на внутреннюю палубу «Гагарина». Отвлекать пилотов я не решалась. Тем более на правах единственного постороннего человека в рубке. Попросилась посмотреть.

Флотилия медленно — конечно, в космических масштабах медленно — перемещалась по огромного радиуса орбите вокруг голубого гиганта. Отсюда звезда была размером с Солнце в небе Древней Земли. Я почему-то подумала, что на Земле сейчас июль и по Гринвичу шесть утра. Интересно, эта звезда уже считается частью Сердца Ареала?

Сколько отсюда до Земли?

И сколько — до врага?

Гравигенераторы «Испел» вцепились в протянутую ладонь посадочной платформы. Призрачно-голубоватая, как горящий метан, голограмма над визуализатором моргнула и исчезла. Взгляд невольно задержался на чёрной плоскости, — только что над ней жил кусочек мира, а теперь ничего не стало.

Платформа втянула бывшую прогулочную, прокачанную до состояния полноценного исследовательского корабля яхту, ныне военный транспорт, на борт «Гагарина». «Испел» тряхнуло. Ощутимо так тряхнуло, когда крошечное судёнышко вошло в поле искусственной гравитации большого корабля.

Малыш сквозь две переборки излучал взволнованное ожидание. Я пошла за сумкой и в коридоре наткнулась на Моргана. «Стратегический» так и не побрился. Вид у него был грозный.

— Я только одного не понимаю, — сказал он, нависнув надо мной, точно одна из башен управления терранского флота. — Зачем ты сюда попёрлась?

— Скучно стало.

— А серьёзно?

— Морган, ты зачем попёрся на Дикий Порт?

— По дурости.

— Вот и я — по дурости.

— И не жалеешь?

— Если б я этого не сделала, тоже бы пожалела. Малыш!

Сумку у меня из рук осторожно взяли, поддёв кончиком хвоста, и поставили поперёк острого хребта. Я пропустила ремень под малышовым брюхом, защёлкнула.

• Предыдущая
• 60/79
• Следующая