Бунт в "Зеленой Речке" - Уткин В. - Страница 48

• Предыдущая
• 48/86
• Следующая

Клодина покусывая губы сказала:

—Нев послал Грауэрхольца в лазарет. По-моему, он хочет, чтобы всех перебили…

Смысл сказанного не сразу дошел до Клейна.

—Кого это „всех“? — переспросил он.

—Всех! — всхлипнула Клодина. — Коули, Уилсона… Больных СПИДом тоже.

Где-то в самом дальнем закоулке, в самой темной части души Клейна послышался треск пут, врезающихся в божественную плоть.

—Зачем? — ледяным тоном осведомился Клейн.

Клодина зябко поежилась:

—Мне больно!

Клейн сжал руки еще сильнее и встряхнул свою жертву.

—Отвечай, зачем? Смотри на меня!

—Не знаю, — сказала Клодина и, посмотрев на Клейна, снова уткнулась ему в плечо.

Клейн, обняв за плечи, взглянул на Эбботта, пустые серые глаза которого не отрываясь следили за происходящим. Примерить шкуру сумасшедшего… Доктор взял Клодину за подбородок и поднял ее голову.

—Ладно, — бросил он. — Отведи-ка меня к Неву Эгри.

Джульетта Девлин, находясь в медпункте тюремного лазарета, расстегнула ремешок часов и отложила их в сторону, стараясь не смотреть на циферблат. С тех пор как тот охранник-кореец, как там его, втолкнул Девлин в кабинет, приказав ей сидеть смирно, она только и делала, что сверялась с часами. Несомненная серьезность ситуации, о которой свидетельствовали взрывы, выстрелы и обожженные люди, переключили ее мозг на режим „маленькой заблудившейся девочки“. Веди себя примерно, пока за тобой не придет мамочка или добрый дядя полицейский не отведет тебя домой… Только вот что-то ни Галиндес, ни кореец не возвращались и не вели ее домой. Девлин решила, что оба охранника либо убиты, либо захвачены в плен. Автоматные очереди стихли уже несколько часов назад; с тех пор со стен выстрелили только четыре раза. Телефон на столе молчал, да Девлин уже и не надеялась, что он заработает. А когда она в последний раз посмотрела на часы, до нее наконец во всей своей неприглядности дошел факт, о котором она предпочла бы не вспоминать: она расписалась в книге регистрации посетителей о своем уходе.

Никто не знал, что она осталась в стенах тюрьмы.

Девлин сбросила свои часики на пол и пару раз крепко топнула каблуком сапожка: корпус затрещал, но выдержал. Только после третьего раза стекло рассыпалось в порошок, а стрелки оторвались от циферблата. Девлин сразу стало легче. Время немного ускорило свой черепаший ход. Может быть, и не особо разумный это поступок, но вариант заблудившейся девчушки себя уже не оправдывал: не реветь же в самом деле… Торчать в этой комнате становилось невыносимо. Девлин подумала о двух с половиной тысячах мужиков, запертых в гранитных стенах „Зеленой Речки“: они ведь давненько не имели дела с женщиной, не так ли?.. Положим в среднем по пять лет на каждого: значит, общее количество проведенного без общения с противоположным полом времени составит свыше десяти тысяч лет. Да, немало, а если учесть, что многие из этих оголодавших парней имеют лишнюю Y-хромосому… Девлин достала измятую пачку „Уинстона“ и порылась в ней.

В пачке осталась только одна-единственная сигарета.

Страх немедленно сменился облегчением. Отлично! Если и может случиться что-либо хуже того, чтобы попасть в самый центр тюремного бунта, так это влипнуть туда без сигарет. У Девлин появился повод перестать строить из себя потерявшуюся девочку и убираться из этой желтой комнатенки. Она сунула последнюю сигарету в рот и с независимым видом закурила.

В кабинете оказалось две двери. Одна выходила в коридор, ведущий к главному входу и палате Крокетта. Другая дверь открывалась прямо в маленькую душевую, за которой находилась аптека. Девлин подошла к этой двери и, затянувшись поглубже, отворила ее.

Крошечная душевая была выложена бледно-зеленой плиткой, цвет которой, казалось, усиливал висевший здесь легкий запашок плесени. Над привинченным к стене умывальником виднелось более яркое пятно правильной формы на месте висевшего когда-то зеркала. Напротив умывальника были установлены два фаянсовых душевых поддона, один из которых прикрывала обтерханная пластмассовая занавеска. Однажды в разговоре с Девлин Клейн поведал об одной из самых привлекательных сторон работы в лазарете: возможности принимать душ в одиночестве. Рубашка Девлин насквозь промокла от пота, но она не соблазнилась и прошла в аптеку.

Здесь горел свет, освещая длинный лабораторный стол с двумя встроенными раковинами. Стены занимали одни полки, забитые медицинскими принадлежностями: капельницами, ящичками с бутылочками для сбора анализов, шприцами и иглами для них; пластиковыми мешочками с физиологическим раствором и жидкостью для внутривенного вливания; бинты, тампоны, пластырь… Целая секция отводилась под таблетки: в основном антибиотики и транквилизаторы. Вращающиеся двери в противоположной стене аптеки выходили в коридор.

Над столом, склонившись и уперевшись в столешницу, стоял Эрл Коули. Голову негра прикрывало белое полотенце, но Девлин сразу узнала его неуклюжую тяжеловесную фигуру. Из-под полотенца доносились глубокие вдохи, перемежавшиеся сериями мелких запинающихся пофыркиваний.

—Госсподи!.. — вздохнул Коули под полотенцем.

Негр обмяк и перенес тяжесть тела с ладоней на локти. Судя по всему, Коули не заметил прихода Девлин, и та встревожилась, не заболел ли он.

—Коули, с вами все в порядке? — спросила она, подходя к столу.

Негр подпрыгнул от неожиданности и содрал полотенце с головы.

—Мать твою! — выдохнул он, вращая глазами. — Господи Иисусе!..

Немного расслабившись, он привалился к стене и, прижав руку к груди, перевел дыхание. Затем дотащился до раковины, отвернул кран до отказа и сунул голову под струю. Разбрызгивая воду в стороны, он невнятно матерился; Девлин разобрала только многократно повторяемое „сучка“.

Выпрямившись, Коули вытер лицо полотенцем. Рядом с ним на лабораторном столе стояла бутыль темно-коричневого стекла емкостью в полгаллона. Опустив полотенце, негр посмотрел на Девлин. Та смешалась.

—Привет, — выговорила девушка.

Коули не ответил. Девлин поднесла к губам сигарету.

—Так твою… — Коули отпрыгнул, поспешно прикрыл ладонью горлышко коричневой бутыли и, нашарив на столе пластмассовую крышку, торопливо привинтил ее.

—Эта дрянь горит как не знаю что… Ты что, взорвать нас хочешь?

Девлин разом все поняла и, пройдя к раковине, сунула окурок под струю. Затем завернула кран и швырнула мокрый чинарик в мусорную корзину.

—Эфир? — поинтересовалась она.

Коули туповато кивнул, убрал бутыль со стола в стенной шкаф и запер его на небольшой висячий замок. Затем повернулся к Девлин.

—Иногда помогает мне развеяться, — пояснил Коули. — Я не токсикоман…

—А я и не думала, — ответила Девлин.

—Я не принимаю ни валиума, ни травки, не колюсь и не нюхаю. — Негр растерянно посмотрел на девушку. — Да что там говорить, я даже не курю…

—Коули, все нормально, — успокоила та. — В прежние времена добрая половина анестезиологов страны не упускала возможности подышать эфиром.

Коули расслабился:

—Я не хотел бы, чтобы ты считала это помехой в моей работе.

Коули вывалил содержимое картонной коробки, наполовину наполненной бумажными полотенцами, прямо на пол и водрузил пустую коробку на стол.

—А какого черта ты здесь делаешь?

—Да вот сигаретку ищу, — сообщила Девлин.

—Ни хрена себе, — удивился Коули. — А что, универмаги „7-1“ закрылись на обед? Насколько я помню, я приказал Клейну от тебя отделаться…

—Он отделался, — подтвердила Девлин. — Но я вернулась.

—Какого черта?

—Я же говорила утром, что хочу вам с Клейном кое-что показать.

—Да, ты выбрала для этого самое подходящее время.

Негр подошел к полкам с лекарствами и, достав две бутылочки с пилюлями, сверился с этикетками. Затем свернул крышечки и высыпал таблетки прямо в коробку.

—Вы можете сказать, что происходит? — спросила Девлин.

Коули неопределенно пожал плечами.

• Предыдущая
• 48/86
• Следующая