Ставка на проигрыш (с иллюстрациями) - Черненок Михаил Яковлевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/76
• Следующая

— Вот… соседка вручила… — передав Бирюкову повестку, глухим голосом сказал он и, не дожидаясь приглашения, обессиленно сел на стул.

— Деменский Юрий Павлович? — уточнил Антон.

— Да.

— Где вы находились двое суток?

— Ключ от квартиры искал. Соседка отдала слесарю из домоуправления. Поехал к нему, его дома нет. Один знакомый подсказал, что Анатолий собирался на Обское море, на рыбалку. Я — туда. В районе Бердска все рыбные места обшарил…

— Юрий Павлович, — перебил Антон, — называйте не только имена, но и фамилии своих знакомых.

— Пожалуйста. Фамилия слесаря — Овчинников, зовут Анатолий, как я уже упоминал. Насчет его рыбалки подсказал Алик Зарванцев. Художник. У оперного театра живет. — Деменский назвал адрес.

— Знаете, из-за чего вас пригласили сюда?

— Что-то туманное соседка сегодня рассказывала, но толком я ничего не понял. Какая женщина, каким путем в мою квартиру попала?.. Наверное, Овчинников кого-то приводил.

— Кого он мог привести?

— Это невозможно угадать. По женской части Анатолий такой специалист, что… — Деменский брезгливо усмехнулся.

Бирюков достал из стола фотоснимки пострадавшей, сделанные экспертом-криминалистом на месте происшествия, и передал их Деменскому.

На лбу Юрия Павловича мигом выступила мелкая испарина.

— Узнаете? — спросил Антон.

— Бывшая моя жена.

— Фамилия, имя, отчество ее?

— Холодова Александра Федоровна.

— Где живет, работает?

— Я ничего не знаю! — почти закричал Деменский, но тут же взял себя в руки. — Могу рассказать лишь о прошлом. С Холодовой мы поженились в Омске. Я там работал на заводе, Саня заведовала книжным магазином. У нее был годовалый сын, Сережка, хотя до нашего брака она официально замуж не выходила. Из Омска меня перевели в Челябинск. Саня со мной туда приехала, опять завмагом в книжный устроилась… Можно, я закурю?

— Курите, — разрешил Антон, придвигая к Деменскому пепельницу.

Юрий Павлович нервно достал пачку сигарет и газовую зажигалку. Сделав несколько жадных затяжек, продолжил:

— В конце семьдесят четвертого меня на два месяца командировали в Новосибирск. Накануне новогоднего праздника я решил внезапно нагрянуть домой, так сказать, сюрприз жене преподнести… Самолетом от Новосибирска до Челябинска, как знаете, всего два часа. Тридцать первого декабря в восемь вечера я уже был дома. В квартире — ни души. На столе — две бутылки из-под шампанского, стаканы, ополовиненная коробка дорогих конфет. Постель не заправлена, измята… — Деменский глубоко затянулся. — Короче, новогоднюю ночь я метался по своей квартире, как тигр по клетке. Жена заявилась через сутки. Пришла с молодым летчиком, навеселе. Увидев меня, опешила. Наивно стала оправдываться, что встречала Новый год у друзей, а летчик — якобы муж подруги — всего-навсего проводил ее домой ввиду позднего времени… Не стану скрывать, я залепил жене пощечину и ушел из дому. После добился перевода в Новосибирск. Холодова осталась в Челябинске.

— На этом отношения кончились?

— Полностью. Я обратился в суд, и через полгода нас развели.

— Больше с Холодовой вы не встречались?

— Нет.

— Каким же образом она все-таки оказалась в вашей квартире?

— Не знаю.

— Юрий Павлович… — Бирюков, будто собираясь с мыслями, помолчал. — Случилось серьезное происшествие: неизвестно, выживет Холодова или нет. Нам надо по горячим следам разобраться: есть ли в этом происшествии состав преступления?.. Вы знаете Холодову и круг ее знакомых лучше, чем кто-либо другой. Помогите нам…

На скулах Деменского ходуном заходили желваки. Раздавив в пепельнице быстро искуренную сигарету, он тут же закурил другую. Сильно затянувшись, уставился взглядом в пол и словно с неохотой сказал:

— За сутки до случившегося Овчинников и Зарванцев были с Холодовой в ресторане «Орбита». Крепко там выпили.

— Они что, друзья? — спросил Антон.

Юрий Павлович усмехнулся:

— В их компании дружба — понятие относительное. Нужен человек — с ним общаются, нет — контакт рвется.

— Что вас с ними связывает?

— Абсолютно ничего. Овчинников для меня просто… слесарь нашего домоуправления.

— А Зарванцев?

— Года три назад Алик у нас на заводе дизайнером работал и в заводском Доме культуры вел кружок живописи. Там мы и познакомились. Я в то время увлекался красками.

— Когда вы портрет Холодовой писали? — внезапно спросил Антон.

Деменский смутился.

— Перед отъездом в Свердловск как-то навалилось минорное настроение, решил проверить свою зрительную память.

— По-моему, вы хорошо владеете кистью.

— Какое там хорошо… По сравнению, скажем, с тем же Зарванцевым я — дилетант.

— Зарванцев хороший художник?

— Оформитель Алик прекрасный, ну и… профессионал, словом.

— А как человек что он собою представляет?

— Очень скромный, однако любит водить знакомства со знаменитостями и влиятельными людьми. Из простых смертных, пожалуй, с одним Овчинниковым общается. Анатолий, в общем-то, неплохой парень. У него что на уме, то и на языке. Вдобавок — неудержимая энергия и потрясающий оптимизм. Алику как раз этого не хватает.

— Понятно, — сказал Антон. — Вы их познакомили?

— Напротив. Впервые я встретился с Овчинниковым у Зарванцева. Они вместе в школе учились.

— Как Холодова оказалась в их компании?

— Зарванцев говорит, что Овчинников привел Саню в «Орбиту». Больше он ничего не знает.

— Они о чем-то говорили в ресторане?..

— Я не интересовался ресторанным разговором.

— Куда исчез Овчинников?

— Не знаю, — Деменский рассеянно посмотрел на кончик сигареты. — Может быть, подался в Раздумье — на Обском море есть такой рыбачий уголок.

— На чем туда можно добраться?

— У Анатолия собственный катер с подвесным мотором.

Бирюков посмотрел на Голубева и написал ему записку:

Прочитав написанное, Голубев вышел из кабинета.

Глядя, как Деменский нервно прикуривает следующую сигарету, Антон вспомнил полную пепельницу окурков на кухонном столе в квартире Юрия Павловича.

— Холодова курит? — неожиданно спросил он Деменского.

— Нет, — коротко ответил Юрий Павлович и тут же поправился: — Впрочем, когда сильно нервничает, хватается за сигарету… Странный вопрос…

— Ничего странного, — спокойно сказал Антон. — Экспертизой установлено, что Холодова перед происшествием выкурила почти полную пачку сигарет.

Деменский растерянно посмотрел на пачку, которую вместе с зажигалкой держал в руке:

— Непохоже на нее.

— Вы спички Балабановской экспериментальной фабрики покупали?

— Какие?

— С зелеными головками, в картонном коробке.

Юрий Павлович показал изящную газовую зажигалку:

— Много лет вот этим пользуюсь.

Антон раскрыл папку со следственными материалами, накануне взятыми у Маковкиной для изучения, отыскал измятый листок с начатым заявлением прокурору и, подавая его Деменскому, спросил:

— Не знаете, чей это почерк?

Деменский нахмурил лоб:

— Кажется, Холодова писала…

— О чем она хотела заявить?

— Честное слово, не знаю. Бирюков показал письмо со стихами.

— А это послание вам знакомо?

Деменского словно в жар бросило.

— Это Саня после новогоднего конфликта мне присылала. Стихи я переписал из сборника Рубцова. Хотел отправить Сане, но передумал.

— Между тем письмо обнаружено в кармане платья Холодовой…

— Видимо, Саня рылась в моих книгах и нашла… — Юрий Павлович сосредоточенно рассматривал листок. — Истерику какую-то под стихами написала, раньше не было этого.

Бирюков пробежал взглядом по письму.

— Послушайте, Юрий Павлович, две фразы… Первая: «Состояние было ужасное, и продолжалось оно до твоего звонка». Фраза вторая: «Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо». — Взгляды Бирюкова и Деменского встретились. — О каком звонке идет речь, если вы полностью порвали отношения с Холодовой, и кто такой Реваз?

• Предыдущая
• 37/76
• Следующая