Золото Удерея - Прасолов Владимир Георгиевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая

- Вот так оно таперь будет! Ежели жизня дорога, платите. А на нет, спроса нет, кто не согласный - в тайгу не зайдет. А ежели, без моего допущения зайдет, здеся и останется!- Взлетев на коня, Косых внимательно и жестко посмотрел на угрюмые лица старателей. – У меня память хорошая, вам дорога домой открыта, и весной в тайгу пропущу! – Вздыбив коня, махнул рукой, и его подручные пришпорили коней. – У нас тоже память хороша дядя!- раздалось ему вслед. Но Косых этих слов не услышал. А если и слышал, не обернулся. В этой тайге он не боялся никого. Здесь он был полный хозяин. Тугой кошель золотого песка, в его седельной суме, весомо подтверждал это. По крайней мере, он был в этом уверен. Неделю мотались они по тайге, выискивая старательские ватаги. Выдавливаемые приисковыми партиями, они забирались в самые непроходимые и неизведанные места. Нашли еще две, крови больше пролито не было, но половину золота у них забрали. Разъединенные и чужие в этой земле, небольшие ватаги старателей были беззащитны. Все понимали, что дорога в эти места одна – через Рыбное село, не обойти, не объехать, потому, сжав зубы, соглашались и отдавали тяжким трудом добытое. Среди старателей тогда и родилось негласное название этого села – Разбойное. Тем летом старатели отступили, откупились и вышли по осени. Но не только золото вынесли они тогда на большую землю, злобу и ненависть вынесли они тогда и распространили среди своего брата. К следующей весне народу в тайгу валило еще больше. Косых день и ночь пропадал у причалов, встречая дощаники. Некоторые его узнавали, молча проходили мимо, опустив глаза. К осени, собрав своих людей, Косых отправился в тайгу. Но получил отпор. По знакомой тропе они вышли на Шаарган, особо не торопились. Миновав несколько приисковых станов, развернутых золотопромышленником Машаровым, поздоровавшись со смотрителем, углубились в тайгу. Ехали долго и вот, уже должно было показаться зимовье старателей, тех первых. И они его увидели – головешки сгоревшего сруба. – Вот черт- успел выругаться Косых, выезжая на поляну и услышал выстрел. Пуля с визгом прошла мимо его головы, обдав жаркой воздушной волной. Ойкнув, завалился в седле ехавший сзади Семен Карев, друг и дальний родственник Косых. Глухой непролазный ельник, обступавший поляну, казалось, вспыхнул выстрелами. – Засада!- истошно заорал кто - то сзади и, сбившись в кучу, на злополучной поляне перед остатками зимовья, заметались его люди, разворачивая коней. – Уходим!- рявкнул Косых, падая к гриве своего Каурого.

– Выноси родной – шептал он, врезаясь шпорами в бока коня. С версту гнали, опомнились только когда Косых, придержав коня, перегородил тропу. – Стоять! – орал он, гарцуя на разгоряченном коне. Остановились. Спешились.

- Ну что братва делать будем? Получили по мусалам и в кусты? В порты не наделали? Таперь они хвост задерут суки! Карев где? Где Семен? - Мужики молча опускали глаза.

- Сметанина тоже нет – сказал кто - то.

- Ууу, суки! Бить погань надо!- заорал Косых, свирепо вращая глазами.

– Чо орешь Иван. Али не с нами был? Подстрелили Семена, видел я, как он с лошади падал. Да в кутерьме этой еле душу вынес. Вертаться за Семеном надоть. А Сметанина я видел уж посля пальбы, за мной он с поляны выскочил, последним. - Высокий жилистый мужик, прямо ему в глаза глядя, сказал это громко и отчетливо. Косых недобро глянул по сторонам. Остальные, подняв головы, смотрели на него и ждали решения. Раздавшийся в тишине топот копыт заставил всех схватиться за оружие.- Э не балуй, свои!- услышали они. На тропе показался всадник, это был Сметанин.

- Как вертаться то, второй раз на те же грабли? Перебьют!- продолжая разговор, сказал кто – то, когда подъехавший спрыгнул с коня и подошел.

- Не перебьют. Хотели бы - сразу перебили - сказал Степан Сметанин, коренастый мужик с коротко посаженой головой и мощными руками. Там их десятка полтора было, я по выстрелам сужу. А прицельно, токо в одного угодили. Я так думаю, не в того целили. Ты Иван на меня не серчай, тебя они приговорили за старшого своего, а Семка нарвался под твою пулю. Остальная пальба по верх голов была, для острастки. Это я уж потом понял, когда вернулся.-

- Как вернулся!?-

- Да так, решил посмотреть, кто по нам пальбу открыл. Коня привязал и назад, подполз, а они уж на поляне, Семку нашего смотрят. Убитый он. С разговора их понял, что упредил их кто - то из села.-

- Кто!?-

- Не ведаю того, не слышал, а целили они в тебя. Точно говорю. Ушли они сразу, сам видел, едем Семена забирать.-

- Ты запомнил их рожи?- уже на коне спросил его Косых.

- А зачем бы я возвращался?- вопросом на вопрос ответил Сметанин, ухмыльнувшись.

Вскоре они подъехали к месту гибели Карева. Ничего не напоминало о том, что еще час назад произошло на этой поляне. Также шумел густой ельник, также журча на перекатах, катил свои воды золотоносный Шаарган. Только тело Семена с пробитой грудью. Пришлось возвращаться в село. Уже у околицы, трое, догнав, ехавшего чуть впереди Косых, отказались более участвовать в набегах.

- Неволить не стану, сболтнете чего о наших делах, закопаю, вы меня знаете, рука не дрогнет - ответил вожак.

- Подоспевший Сметанин спросил – Чо старшой? –

- Эти больше с нами не пойдут. Жила тонка.-

- Семка мне добрым товарищем был, на меня можешь рассчитывать. Утром же в тайгу уйду, один, по - тихому выслежу этих варнаков. Через три дня ждать буду у старых завалов на Шааргане. Спускать им это, ни как не с руки. Обо мне никому – для всех я к себе в деревню подался.-

- Лады Степан, так и будет, Семена схороним и вернемся – ответил Косых.

Никифоров был дома, когда Косых вошел в его просторную горницу. Выслушав рассказ, Никифоров сжал кулаки.

- Значится так, не хотят платить. По хорошему не хотят, силой заставим. За жизнь Семки Карева ответят. Через неделю едем, дорогу перекрыть, что бы ни одна мышь не проскочила!-

- Легко сказать, как перекрыть то? –

- Засаду поставь!-

- Дак неизвестно, когда они пойдут, упустим, тут по другому надо. Пока они на месте, обложить по - тихому и ночью взять. Ехать надоть, через три дня ехать, пока старатель валом на выход не пошел-

- Почему через три дня? –

- Скажу почему, только знать об этом никто не должен. Упредили старателей о нашем набеге, боюсь и сейчас упредить могут-

- Откуда известно?-

- Варначье об том проболталось, а Сметана услыхал.-

- Кто упредил?-

- Об том разговора не было, не знаю. Однако, кроме нас с тобой кто еще знал заранее?-

- Да никто не знал, а с другой стороны все и знали. Не знали куда, а то, что в тайгу собрались, из этого никто тайны и не делал. Твоя женка за неделю знала, не так что ль?-

- Да, надо про все, про это крепко подумать. Кто - то в селе доносит, но кто?-

- Две с половиной тыщи душ, поди дознайся….-

- Скоко веревочке не виться - конец будет, все одно вызнаю гада – Косых грохнул по столу кулаком.

- Ты у меня в доме по столу не стучи – рыкнул на него Никифоров – решили, через три дня выезжаем и чтоб об этом, даже жены не знали. Ты да я! Понял?-

- Понял - поднимаясь из - за стола, ответил Косых.

- Чо родне про Семена - то сказать?-

- А то и скажи, что угодья объезжали, в зимовье пришлые пригрелись. Турнуть их решили, а те стрельбу открыли, вот Сенька и нарвался на пулю.-

- Помочь с похоронами надоть –

- Поможем, то дело святое, завтра сам заеду к его старикам, благо неженатый - сирот не оставил -….

Через три дня у старых завалов, ураган, пронесшийся когда то по этим местам, уложил сотни вековых деревьев в плотную стену, перекрывшую, как мост, реку, Сметанин поджидал своих. Бывалый охотник, он выследил ту из старательских ватаг, что организовали засаду у зимовья. Они далеко ушли, без тропы, почти не оставляя следов, но они не были потомственными таежниками, такими как тот, что их искал. Несколько часов, находясь совсем рядом, он внимательно наблюдал, как они работали. А работали они слаженно и азартно. Один таскал из небольшого шурфа песок и ссыпал в кучу. Другой большой лопатой кидал из этой кучи в диковинное сооружение, куда хитроумным способом из сделанной запруды поступала вода. Что - то вроде большой бочки, дырявой как решето, укрепленной на стояках под наклоном, которую как колодезный ворот вращали непрерывно двое и длинный желоб по которому с водой скатывалась песчаная масса, вытекающая из этой бочки. Крупные куски камней и галечник ссыпался из нее на сторону. Не смотря на тучи мошки, они работали по пояс раздетые. Лишь головы и лица были обвязаны платками. Загорелые крепкие тела лоснились от пота, терпкий запах дегтя издалека дал знать охотнику о том, что он на верном пути. Единственное, что удерживало его около них так долго, это - то, что он не был уверен - тех ли он нашел? Лиц видно не было, а работали они молча, объясняясь жестами и взглядами. Только к полудню, когда солнце в зените стало нестерпимо жалить своими лучами обнаженные тела, они остановились и ушли в тень разлапистой ели, у основания которой был устроен из еловых ветвей небольшой балаган. Тут же на костре готовили пищу.

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая