Капитализм и свобода - Фридман Милтон - Страница 58
- Предыдущая
- 58/61
- Следующая
В то время вряд ли было возможно что-нибудь иное. Правда, человечество пережило много эпох централизованного контроля и дотошного вмешательства государства в экономику. Но ведь в политике, в науке, в технике произошли революционные изменения. Конечно же, слышались аргументы, что мы способны на большее при демократической политической структуре, при современных орудиях труда и при современной науке, чем в прежние века.
Настроения тех лет живы до сих пор. По-прежнему сохраняется тенденция считать желательным любое вмешательство со стороны государства, приписывать все зло рынку и оценивать любые новые предложения о государственном контроле с помощью идеальных мерок, предполагая, что осуществлять эти предложения будут способные и беспристрастные люди, свободные от влияния конкретных заинтересованных групп. Сторонники ограниченного правительства и свободного предпринимательства по-прежнему вынуждены обороняться.
А между тем условия изменились. Ныне мы располагаем опытом государственного вмешательства, происходившего в течение нескольких десятилетий. Нет больше нужды сравнивать фактическое функционирование рынка и идеальное государственное вмешательство. Мы можем теперь сравнивать одни реальные факты с другими.
Если мы займемся таким сравнением, станет ясно, что разница между фактическим и идеальным функционированием рынка — сколь бы велика она в действительности ни была — не идет ни в какое сравнение с разницей между фактическими последствиями государственного вмешательства и теми последствиями, которые планировались. Кто способен сегодня усмотреть сколько-нибудь значительную надежду на продвижение дела человеческой свободы и достоинства в массовой тирании и деспотизме, укоренившимися в России? Маркс и Энгельс писали в «Коммунистическом манифесте»: «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». Кто может сегодня сказать, что цепи пролетариев в Советском Союзе слабее цепей пролетариев в Соединенных Штатах, в Англии, во Франции, в Западной Германии или в любом западном государстве?
Обратим внимание на свои «домашние» дела. Какая из «великих реформ» последнего десятилетия достигла своих целей? Оправдались ли благие намерения сторонников этих реформ?
Регулирование железнодорожных операций с целью защиты интересов потребителей быстро превратилось в орудие, с помощью которого железные дороги защищают самих себя от конкуренции новых соперников — разумеется, за счет потребителей.
Подоходный налог, первоначально взимавшийся по низким ставкам, а затем использованный в качестве средства для перераспределения дохода в пользу низших классов, превратился в фасад для прикрытия лазеек и специальных оговорок, которые практически лишают высокие прогрессивные ставки (на бумаге) их эффективности. Единая 23,5-процентная ставка с ныне подлежащего обложению дохода принесла бы такие же поступления, какие приносят нынешние прогрессивные ставки в пределах от 20 до 91 %. Подоходный налог, который, как предполагалось, должен был уменьшить неравенство и способствовать рассредоточению богатства, на практике благоприятствовал реинвестиции прибылей корпораций, способствуя тем самым росту крупных корпораций, тормозя операции рынка капитала и предотвращая создание новых предприятий.
Валютные реформы, которые должны были обеспечить стабильность экономической деятельности и цен, обострили инфляцию во время и после Первой мировой войны и вызвали впоследствии самый высокий уровень нестабильности из всех, когда-либо наблюдавшихся. Руководящие кредитно-денежные учреждения, возникшие в результате этих реформ, несут прямую ответственность за перерастание серьезного экономического спада в катастрофическую Великую депрессию 1929–1933 годов. Система, созданная для предупреждения банковской паники, породила самую ужасную банковскую панику за всю американскую историю.
Сельскохозяйственная программа, предназначавшаяся для оказания помощи безденежным фермерам и для реорганизации хаотической структуры сельскохозяйственного производства, вылилась в общенациональный скандал, сопровождавшийся разбазариванием общественных средств, неправильным использованием ресурсов, установлением все более жесткого и дотошного контроля над фермерами, серьезными помехами внешней политике Соединенных Штатов и в довершение ко всему этому лишь незначительной помощью безденежным фермерам.
Программа социального жилищного строительства, как предполагалось, должна была улучшить жилищные условия бедняков, снизить подростковую преступность и способствовать уничтожению трущоб. На самом же деле она ухудшила жилищные условия бедняков, способствовала росту подростковой преступности и усугубила упадок городов.
В 30-е годы слово «рабочий» в интеллектуальных кругах было синонимом слова «профсоюз»; веру в чистоту и непорочность профсоюзов можно было сравнить только с верой в домашний очаг и материнство. Было принято обширное законодательство, благоприятное для профсоюзов и обеспечивавшее установление «справедливых» трудовых отношений. Профсоюзы набрались сил. К 50-м годам слово «профсоюз» превратилось чуть ли не в ругательство; они перестали ассоциироваться с рабочими, и никто уже больше не верил в то, что ризы их чисты.
Была принята программа социального обеспечения, призванная узаконить право на получение помощи и устранить необходимость оказания помощи без посредничества государства. Миллионы людей получают в настоящее время пособия по программе социального обеспечения. Тем не менее списки нуждающихся в помощи становятся все длиннее, а суммы, расходуемые на оказание помощи «без посредничества государства», все растут и растут.
Этот список легко можно продолжить: программа закупки серебра в 30-е годы, проекты создания государственных гидроэлектростанций, программы оказания помощи иностранным государствам в послевоенные годы, Федеральная комиссия по связи, программы переустройства городов, программы создания стратегических запасов — эти и многочисленные другие проекты имели совершенно иные последствия по сравнению с намеченными — как правило, прямо противоположные.
Были и некоторые исключения. Скоростные автомагистрали, пересекающие страну вдоль и поперек, великолепные плотины, перегородившие могучие реки, выведенные на орбиту искусственные спутники — все это свидетельство способности государства распоряжаться крупными ресурсами. Система школьного образования, при всех ее проблемах и недостатках, при всей необходимости усовершенствовать ее, благодаря активизации рыночных факторов расширила круг возможностей, доступных молодежи Америки, и способствовала распространению свободы. В ней отразились проникнутые духом гражданственности усилия многих десятков тысяч членов местных школьных советов и решимость общественности принять на себя тяжелое налоговое бремя ради общественной цели. Антимонопольное законодательство Шермана, несмотря на всю сложность его практического применения, одним фактом своего существования способствовало поддержанию конкуренции. Меры в области общественного здравоохранения привели к сокращению инфекционных заболеваний. Программы помощи помогли вызволить из несчастья людей, оказавшихся в бедственном положении. Местные власти часто предоставляли в распоряжение общин средства, необходимые для поддержания их нормальной деятельности. Поддерживались законность и порядок, хотя во многих больших городах осуществление государством даже этой элементарной функции было далеким от совершенства. Будучи жителем Чикаго, я говорю об этом как лицо заинтересованное.
Но если подвести итог, он несомненно окажется удручающим. Большая часть новых программ, развернутых правительством за прошедшие несколько десятилетий, не достигла своих целей. Соединенные Штаты продолжали двигаться по пути прогресса; американские граждане стали лучше питаться, лучше одеваться, улучшились их жилищные условия и средства транспорта; сгладились классовые и социальные различия; стало менее неблагоприятным положение национальных меньшинств; культура населения развивалась стремительными темпами. Все эти плоды принесла частная инициатива и предприимчивость людей, действовавших сообща через посредство рынка, свободного от ограничений. Правительственные меры тормозили этот прогресс, а не способствовали ему. Пойти на эти меры и преодолеть их мы смогли только благодаря исключительной производительной способности рынка. Невидимая рука, направляющая прогресс, оказалась более могучей, чем рука видимая, тянувшая в сторону регресса.
- Предыдущая
- 58/61
- Следующая
