Вечеринка мертвецов - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 26

• Предыдущая
• 26/28
• Следующая

Я наклонился над доской и принялся намечать ее глаза.

— Ты не поверишь, — ответил наконец я. — Однажды я увидел в нашей местной газете рекламу. На ней было изображено лицо девочки. И под ним подпись: «Ты можешь меня нарисовать?»

Кисточка дрогнула в моей руке, и я случайно смазал левый глаз. Я в первый раз работал этими кисточками и еще не приспособился к ним.

— Оказалось, что там проводилось нечто вроде конкурса, — продолжал я. — Я послал туда мой рисунок — и победил. В качестве Приза я получил возможность брать уроки рисования у одного старика, который живет в центре. Его зовут Маккензи Дуглас. Когда-то он был ужасно знаменитым художником-иллюстратором и оформлял известные журналы.

— Ну и как? Он оказался хорошим учителем? — поинтересовалась Джулия.

— Лучше не бывает! — воскликнул я. — Не знаю, как ему это удавалось, но после тех уроков я могу нарисовать кого угодно — без всякого труда.

— Здорово, — сказала Джулия и потянулась. — Ну как, ты почти закончил? Мне хочется поскорей взглянуть, какая я получилась.

Не успел я ей ответить, как услыхал тяжелые шаги и в комнату вошел Флэш. Крупный самец шимпанзе несколько раз коротко ухнул и прыгнул на колени к Джулии.

Она испуганно закричала и упала с кровати вместе с шимпанзе.

— Мэнди! — завопил я. Моя младшая сестра тут же появилась в дверях. — Мэнди, ты должна смотреть за Флэшем! — сердито воскликнул я. — Почему он убежал от тебя?

— Потому что он шимпанзе, вот почему! — Мэнди никогда не лезла за словом в карман.

Джулия стряхнула с себя лопочущую обезьяну и поднялась на ноги.

— Какой тяжелый!

Мэнди уволокла шимпанзе к себе.

— Извини, — сказал я. — Ты не ушиблась? Не испугалась? Наш папа всегда привозит домой животных из ветеринарной лечебницы. Он там работает. Ну а Флэш просто стихийное бедствие.

Да он, по-моему, смышленый, — проговорила Джулия, отряхивая обезьянью шерсть со свитера. Она снова села на краешек кровати. — Нет, я не испугалась, просто уж очень неожиданно.

Вот всегда мне так не везет. Я пытаюсь произвести впечатление на девчонку, а шимпанзе сбивает ее с ног.

— Вчера папа привез домой двух попугаев ара, — сообщил я. — Ты слышишь, как они кричат? Они сейчас внизу, в гостиной. Верещат во всю глотку. А на прошлой неделе у нас даже бегал по дому поросенок!

Джулия засмеялась:

— Ты живешь в зоопарке!

Я склонился над мольбертом и сосредоточился, старательно прорисовывая губы. Джулия была самая классная девчонка в нашем седьмом классе. Я даже не поверил своей удаче, когда она согласилась мне позировать. Я знал, что должен во что бы то ни стало нарисовать свой самый лучший портрет.

Я остался не очень доволен глазами и переделал их. Потом наметил линию носа. Работа спорилась, новая кисточка легко скользила по бумаге.

— Долго еще? — спросила Джулия.

— Не очень, — ответил я. — Я добавляю кое-какие детали.

— Ну как? Я получаюсь похоже?

— Сейчас увидишь сама, — сказал я.

И тут моя рука почему-то резко дернулась. Через весь лист. «Ого, — подумал я. — Что это со мной?»

Я обмакнул кисточку в краску, чтобы закрасить волосы. Но моя рука поднесла кисточку ко рту. Я сделал несколько резких штрихов.

Эй! — воскликнул я.

— Что такое? — удивилась Джулия.

— Ничего, — пробормотал я. Но на самом деле со мной творилось что-то непонятное.

Моя правая рука — она двигалась сама собой!

Кисточка нанесла тени на щеки и лоб Джулии. Затем она взялась за ее губы и стала наносить мазок за мазком.

Я схватил себя за руку и попытался отвести ее от листа. Но не тут-то было! Она не слушалась!

«Бред какой-то! — подумал я. — Так не бывает!»

Моя рука не может рисовать сама собой!

Но я в самом деле потерял над ней контроль.

Я больше не владел своей рукой!

Паника захлестнула меня, и я задрожал. Я снова попробовал овладеть кисточкой, но она продолжала гулять по листу.

У меня вспотел лоб. Я перепугался не на шутку. Что со мной творится?

Внезапно Джулия соскочила с кровати и направилась через комнату ко мне.

— Дай мне взглянуть, что у тебя получается! — заявила она. — У меня кончилось терпение.

— Нет! — закричал я. — Рано! Рисунок пока еще не готов!

— Ничего! — ответила она с улыбкой. — Дай мне взглянуть на твой шедевр!

Я попытался заслонить рисунок своим телом, но Джулия сорвала его с мольберта и повернула к себе.

— ДИЛАН! — вдруг завизжала она. — Какой ужас! Зачем ты это сделал!

Она подняла лист двумя пальцами. На рисунке ее лоб и щеки были покрыты глубокими зияющими ранами. А из открытого рта торчала волосатая крыса с облезлым хвостом.

— Эт-т-то н-н-не я! — испуганно вырвалось у меня. — Я эт-т-того не рис-с-совал!

С яростным криком Джулия разорвала рисунок в клочки.

— Это не смешно! — сердито воскликнула она. — Совсем не смешно. Тоже мне остряк-самоучка!

С этими словами она выскочила из комнаты.

— Но Джулия!.. — крикнул я ей вдогонку.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Как же это случилось? — произнес я вслух дрожащим голосом. — Как? — Я уставился на свою руку, словно она могла мне ответить.

За обедом у меня пропал аппетит. Я почти ничего не ел. Родителям я сказал, что неважно себя чувствую. Я поднялся к себе и стал готовить задание по математике. Но и тут у меня не ладилось. Я никак не мог сосредоточиться на условиях задачи.

Я все время думал про мой портрет Джулии и про крысу, торчащую из ее рта. Еще я не мог забыть о том, как моя рука вырвалась у меня из-под контроля и все мои старания пошли насмарку.

Я лег пораньше спать, но заснуть не мог.

После полуночи я вылез из-под одеяла и включил верхний свет. После этого подошел к столу.

Я должен был доказать себе, что по-прежнему могу рисовать. Что я не сошел пока еще с ума или типа того.

Я поставил перед собой зеркало. Потом положил новый лист бумаги и взял одну из своих новых кисточек.

Я макнул кисточку в свежую краску и принялся рисовать себя. Мои глаза двигались от зеркала к рисунку. Начать я решил с глаз. После этого набросал мой курносый нос и пухлые губы.

Пока все шло нормально.

Я принялся за волосы. Рисовать мои волосы непросто — они короткие и торчат во все стороны.

Но кисточка легко скользила по бумаге. Моя рука работала уверенно и быстро.

Ура! Все наладилось!

Но я радовался слишком рано.

Я снова макнул кисточку в краску и направил ее к нижнему краю бумаги, чтобы нарисовать подбородок. Я уже провел его контур, но тут моя рука дернулась в сторону.

И я с ужасом понял, что она стала рисовать сама по себе. Там, где должна была находиться моя шея.

— НЕТ! — закричал я. Я потянул руку изо всех сил другой рукой. Но она по-прежнему крепко держала кисть и двигалась сама собой с невероятной силой.

Я мог лишь стоять и наблюдать, как кисточка движется по бумаге. Рука опять вышла из-под контроля. Работала сама собой!

Из моей глотки вырвался крик:

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

Дверь спальни распахнулась. На пороге показались папа с мамой — в пижамах, с взъерошенными волосами, сонные.

— Дилан, что случилось? — воскликнули они в один голос.

Папа схватил со стола рисунок. Родители с ужасом уставились на него.

На моей шее была нарисована петля. Мой язык высунулся изо рта, а глаза вылезли из орбит.

— Зачем ты рисуешь такую гадость? — строго спросил папа. — И вообще, что это тебе вздумалось рисовать среди ночи?

— Я… я не знаю, — ответил я.

— Зачем ты это нарисовал? — спросила мама. — Дилан, может, тебя что-то тревожит? Может, ты хочешь нам о чем-то рассказать?

— Я… я не знаю, — повторил я.

Весь остаток недели я не подходил к своему столу. Краски и кисти убрал в шкаф.

О том, что произошло, мне жутко было даже думать. Мне хотелось закричать от ужаса всякий раз, когда я вспоминал, как моя рука двигалась сама собой.

• Предыдущая
• 26/28
• Следующая