Радио Судьбы - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 76

• Предыдущая
• 76/127
• Следующая

Двенадцать часов две минуты. Окрестности Серпухова.

Вертолет подлетал к городу с северо-запада. Кресло и столик, за которым расположился Севастьянов, стояли по левому борту, поэтому он хорошо мог видеть все, что происходит внизу: в городе и ТАМ. За ним.

И... он не видел ничего. Только легкую сизую дымку, повисшую над дальним лесом.

Машины по-прежнему юрко сновали по шоссе, город жил своей жизнью, и никто из жителей не знал, что творится у них под боком.

Севастьянов знаком подозвал второго пилота и объяснил ему: он хочет, чтобы пилот облетел ЗОНУ по широкой дуге, ему надо было увидеть все своими глазами.

Второй кивнул, скрылся в кабине, а через несколько секунд появился вновь, сжимая в руке мощный бинокль.

Генерал взял бинокль и уткнулся в иллюминатор. Он уже набросал план первоочередных задач и отдал необходимые распоряжения. Кроме того, с высоты в полтора километра у него была возможность оценить, как они выполняются.

По лесной грунтовой дороге ползла длинная зеленая гусеница – колонна «Уралов». Ему показалось, что он даже смог разглядеть полевую кухню, прицепленную к одной из машин, и он сразу отметил это.

«Толковый командир. Дурак приказал бы гонять машину из столовой и обратно. От этого только сумятица и неразбериха. Опять же – техника всегда под рукой. К тому же пища из столовой сильно отдает домашними пирожками. В поле нужно есть кашу – жирную, с дымком. Надо бы сообразить, что это за часть, и потом вынести ему устную благодарность перед строем. Потом. Когда все будет закончено».

Это было что-то вроде приметы: Севастьянов всегда планировал заранее, что он должен сделать потом, после выполнения БОЕВОЙ ЗАДАЧИ. Так легче. Когда есть какие-то ориентиры в будущем (пусть даже – самые зыбкие и малозначащие), легче справляться с текущими делами.

Он раскрыл подробный план местности, сверился с тем, что он видел из вертолета, и поставил крестик. Часть ПВО в стороне от Серпухова и Тарусы. Отдельный ЗРП – зенитно-ракетный полк. Он помедлил секунду – нужная информация заняла свою полочку в банке памяти – и снова поднял бинокль.

Конечно, никакой особой заслуги в том, что командир сумел так быстро выдвинуться к месту дислокации, не было. Будний день, время – до обеда, весь личный состав занят на работах, офицеры находятся в своих подразделениях... Никого не пришлось поднимать ночью из постелей, ждать, пока все соберутся... Это так.

Но Севастьянов знал и другое. Это на бумаге – все очень гладко. А на деле... Хорошо, если из десяти машин уверенно заводятся хотя бы шесть. А то и пять. Запчастей нет, бензина нет, того нет, сего нет...

И ушастые солдаты-срочники смотрят на службу с одним и тем же чувством: поскорее бы все это кончилось.

Кто-кто, а Севастьянов хорошо знал, чего стоило Грачеву в октябре 93-го привести танки в Москву, на штурм Белого дома. Можно по-разному оценивать его действия – и с военной, и с человеческой точки зрения, но... Он знал, КАК и КТО заводил эти танки, кто вел их короткой лесной дорогой – через Головеньки – к столице. Офицеры и прапора. Ну, конечно, в экипажах были солдаты, которые потом попадали в камеры журналистов, но молодых лейтенантов, прапорщиков и сверхсрочников было куда больше.

Разумеется, бред. В 91-м этот самый Белый дом защищали, а в 93-м – штурмовали. А потом и вовсе: депутаты, как стая жадных ворон, поднялись с одной мусорной кучи и перелетели на другую – в здание на Охотном ряду.

Складывалось такое впечатление, что в этом и была суть– в переездах и ремонтах. Кто-то хорошо набил на этом карманы.

Севастьянов был рад, что его задача, по крайней мере, не выглядела такой позорной и бессмысленной.

А как она выглядела? Если бы знать. Ни в одном учебнике тактики и стратегии не было главы с соответствующим названием: «Ведение боевых действий против наступающих частей космических пришельцев».

Может, он будет первым? Может, ему удастся напечатать хотя бы монографию в издательстве Академии Генштаба?

Он представил себя сидящим на крыльце своей дачи, в плетеном кресле, обложившимся бумагами, на столике – чай и вазочка с вишневым вареньем, на носу – очки...

Позор! Боевой генерал, и как бухгалтер – в очках! Ну ладно, на даче-то этого никто не увидит. К тому же – он подозревал– после этой ВЕЧЕРИНКИ ему придется отправиться в утиль. Туда рано или поздно сдают всех, в том числе – и боевых генералов.

«Это будет потом, – подумал он. – А сейчас – время веселья. Какую музыку будем заказывать?»

Сизый дымок. Он порылся в ворохе бумаг, лежавших на столике.

Сводка происшествий за последние несколько часов.

Сведения поступали отовсюду – он настоял на этом, – от всех ведомств, которые могли располагать хоть какой-нибудь информацией. Цепкий ум генерала анализировал полученные данные и выстраивал их в цельную картину.

Так. Первое. Что это там дымится?

Он вытащил нужный листок. Сообщение о катастрофе вертолета «Ми-8», приписанного к Дракинскому аэроклубу. Согласно рапорту начальника дракинского аэродрома и записям, сделанным в журнале полетов диспетчером (точнее, согласно последней записи, сделанной им), вертолет обследовал район двенадцатого километра шоссе Таруса – Калуга по просьбе штаба Серпуховского МЧС.

Угу. По свидетельствам очевидцев, вертолет завис над лесом и висел довольно долго, прежде чем... Прежде чем камнем рухнуть на землю. Почему? Ответа нет.

Связи с экипажем последние пятнадцать минут полета тоже не было. Экран радара взорвался – то ли по причине старости, то ли... Севастьянов вспомнил почивший спутник. Наверное, это куплет из той же самой песенки. Наверное. Пока не стоит торопиться с выводами.

Он положил листы сводок на раскрытый план, где была очерчена ЗОНА, она выглядела так, словно ребенок пытался нарисовать свою первую в жизни окружность.

Двенадцатый километр. Это как раз на юго-западной границе ПЯТНА. Что же там произошло? Сейчас. Это он тоже где-то встречал. А-а-а, вот где. Сообщение из штаба серпуховского МЧС, от четвертого экипажа. Так. Сгоревший бензовоз, перегородивший шоссе. Старший экипажа отметил очень неустойчивую связь: им даже пришлось вернуться на четыре километра в сторону Серпухова, чтобы доложить обо всем дежурному, после чего экипаж вернулся к бензовозу.

Так. Из тарусского ГУВД. «Человек, без видимых внешних повреждений, с сильным носовым кровотечением...» Ля-ля-ля. Лирика. Где главное? Вот. «Рассказывает про сгоревшую цистерну и проявляет признаки речевого, эмоционального и двигательного возбуждения».

«Проявляет признаки возбуждения», – повторил про себя генерал.

Так. Теперь. Через ЗОНУ проходит только одно шоссе, «Таруса – Калуга», давая немногочисленные ответвления. Оно идет косо, с юго-запада на северо-восток. На северо-восточной границе ЗОНЫ, едва не касаясь ее... В каких-нибудь пяти-шести километрах, лежит поселок Ферзиково. Население... Генерал заглянул в обозначения на плане – около восьми тысяч жителей.

Так. Рапорт из Ферзиковского РОВД: в районе деревни Бронцы – нападение на патрульную группу с применением огнестрельного оружия. Что это? Кто мог на них напасть? Тоже признаки возбуждения?

Он нахмурился. «Менты, конечно, они и есть менты. Но что-то мне с трудом верится, что в патрульную группу набирают беззащитных ягнят. Или – безмозглых болванов. На шее – АКСУ, на поясе – Макаров, бронежилеты... Попробуй-ка, подойди к такому воину. Вмиг навертит в животе десяток дырок – для вентиляции».

Он представил себе картину: мужики в телогрейках и ушанках палят по милицейскому уазику из ржавых двустволок. «Бред! Здесь что-то не так».

Доклад начальника Ферзиковского РОВД напоминал ему сбивчивый рассказ ушлой невесты, объясняющей изумленному жениху некоторые казусы, случившиеся во время первой брачной ночи. Вроде все по делу, но не о том. Где-то вокруг да около.

Он посмотрел на подпись. Подполковник Денисов.

Генерал снова нацелил бинокль в иллюминатор и понял, что так он ничего не увидит. Придется полагаться на те снимки, что успел сделать «Щит-8», да на сводки происшествий. Действовать на свой страх и риск.

• Предыдущая
• 76/127
• Следующая