Всё меняется даже в Англии - Изаков Борис Романович - Страница 27

В лондонской прессе появились даже сравнения с последними днями императорского Рима, когда роскошь и разложение патрицианской верхушки достигли своего апогея. На этом фоне разразилось «дело Профьюмо», военного министра, барона и члена Королевского совета, принадлежащего к сливкам лондонского аристократического общества.

То, что это дело, достойное пера Теккерея или Бальзака, получило широкую огласку, объясняется чистой случайностью. Когда безвестный иммигрант из Вест-Индии разрядил свой пистолет в запертую дверь профессиональной проститутки Кристины Килер, ни он сам, ни кто-либо другой не думал, что тут начнет распутываться клубок, который приведет к национальному скандалу. Стрелявшего посадили под замок на семь лет, Кристину Килер оштрафовали за неявку свидетельницей в суд на 40 фунтов стерлингов, и дело сочли исчерпанным.

Однако репортеры успели обнаружить, что Килер связана с костоправом и любителем-портретистом Стивеном Уордом, фигурой, весьма известной в высшем свете; одним из многочисленных посетителей Уорда был военный министр Джон Профьюмо. Выяснилось, что он встречался с Кристиной Килер. Службе безопасности, наблюдающей за частной жизнью членов правительства, это давно уже было известно, она даже предупреждала Профьюмо, но тщетно. Когда начались разоблачения, он заявил своим коллегам в правительстве, что его встречи с Килер были чисто платоническими, а выступая в парламенте, угрожал привлечь к ответственности за клевету всякого, кто станет утверждать иное. Правительство поддержало своего военного министра.

Полицейские власти «прижали» Уорда, решив, по-видимому, сделать его козлом отпущения. Полагаясь на свои связи и не рассчитав сил, тот предал гласности письмо Профьюмо к К. Килер, не оставлявшее ни малейшего сомнения в характере их отношений. Разразился скандал. Военному министру пришлось уйти в отставку, правительство Макмиллана зашаталось. Политические оппоненты не дремали. Выступая в палате общин по поводу правительственного доклада о деле Профьюмо, лидер лейбористов Гарольд Вильсон говорил: «Это тошнотворный документ. Он как бы приподнимает завесу над лондонским дном — миром порока, наркотиков, шантажа и контршантажа, насилия и преступности, — и связывает это все с мистером Профьюмо… Если бы этот документ был опубликован как дешевая книжонка в Америке, достопочтенные члены палаты выбросили бы ее не только из-за самого содержания, но и потому, что сочли бы ее чересчур надуманной и неправдоподобной».

Власти отомстили Уорду за причиненные неприятности так, как они умеют мстить в Англии. Он был предан суду по обвинению в сутенерстве. На суде вскрылись подробности, заставившие публику ахнуть. Любителю-портретисту Уорду позировали, в числе прочих, члены королевского дома. Среди высокопоставленных покровителей портретиста-костоправа оказались такие светские львы, как лорд Астор, владелец и директор респектабельнейшей газеты «Обсервер». Показания Кристины Килер, Мерилин Райс-Дэвис и других проституток, связанных с Уордом, печатались в газетах Флит-стрита целыми страницами; на головы англичан вылились ушаты помоев. Уорд грозил дальнейшими разоблачениями, но накануне вынесения судебного приговора был найден в своей камере отравившимся. Обстоятельства его смерти остаются загадочными.

Что касается Кристины Килер, Флит-стрит вознес ее на вершину славы и озолотил. За свою так называемую «Исповедь» она получила от газеты «Ньюс уорлд» 23 тысячи фунтов стерлингов (около 58 тысяч рублей). Кинофирма «Топаз-филмз» объявила о своем намерении снять «Историю Кристины Килер», пригласив ее на роль главной исполнительницы. Один из директоров «Топаз-филмз» сообщил прессе, что пробные снимки «прошли блестяще». Только когда вся эта шумиха стала приобретать совсем уж непристойный характер, Кристину упрятали на короткое время за решетку.

Блюстители нравов пытались свести эту историю к частному случаю. Но значение «дела Профьюмо» выходит за эти рамки. Разразившийся скандал бросил свет на устои, мораль и нормы поведения классового общества.

Вот уже несколько лет, как в английской разговорной речи получило новое значение словечко «эстаблишмент». Прежде под ним подразумевалось всякого рода учреждение, заведение. Теперь его все больше употребляют в смысле — «существующий порядок», «устои общества».

Что подразумевают под этим?.. Прежде всего — правящую верхушку и ее привилегии, закулисное влияние богачей и аристократов вроде всемогущего маркиза Солсбери, чье слово норой бывает решающим при назначении премьер-министра страны, или лорда Чандоса, который заседает в правлениях крупнейших монополий Сити. «Эстаблишмент» — это сила традиций и всевозможных «правил игры», — например, неписаный закон о том, что аристократический колледж открывает дорогу к блестящей карьере. Это — запутанное законодательство: оно основано на накопившихся за тысячелетие прецедентах и обросло всевозможными архаизмами — париками, мантиями, мрачными залами лондонского Томила. Это Флит-стрит и весь аппарат воздействия на умы англичан. Это, наконец, церковная иерархия.

Краеугольный камень «существующего порядка» — монархия. Беспутный прожигатель жизни и игрок Фарук, экс-король Египта, как-то раз сострил, что скоро в мире останется только пять королей: короли червей, бубен, пик, треф и король Англии.

Пресса Флит-стрита любит повторять, что в Англии королева не правит, а только выполняет «общественные функции», то есть представительствует. Это верно в том смысле, что английские монархи давно уже не вмешиваются в текущие государственные дела. Но мишурный блеск королевского двора, расшитых золотом камзолов королевской челяди слепит глаза обывателю и поддерживает незыблемость «существующего порядка».

Именно неписаные законы, управляющие Англией, позволили в свое время лорду Бальфуру заявить, что, какая бы партия ни находилась у правительственного руля, власть всегда принадлежит консерваторам. А видный лейбористский деятель, бывший член правительства жаловался мне, что чувствовал себя в своем министерстве аутсайдером, посторонним, и что практически все важные вопросы решались за его спиной кликой консервативных чиновников. «Говоря между нами, — сказал он, расхрабрившись (разговор происходил за бутылкой французского вина), — вы, русские большевики, управились с этой консервативной камарильей куда лучше нашего».

Консервативная партия — прямое политическое орудие монополий, орудие финансистов, крупных промышленников, землевладельцев. Подавляющее большинство парламентариев-консерваторов имеют или имели до избрания связи с крупными фирмами, занимают директорские и другие важные посты в банках, промышленности, торговле.

Члены любого консервативного правительства — кучка «сильных мира сего», тесно связанных между собой деловыми интересами, личными знакомствами, родственными связями. Бывший премьер-министр Макмиллан, владелец крупной издательской фирмы, унаследовал огромное состояние отца, учился в Итонском колледже и в Оксфордском университете, служил в гвардии, наконец, женился на дочери герцога Девонширского, породнившись с влиятельнейшим аристократическим семейством. В 1958 году консервативный журнал «Джон Буль» — отнюдь не желая причинить ущерб репутации Макмиллана, а просто констатируя факт — подсчитал, что из восьмидесяти пяти членов правительства не менее тридцати пяти находилось в родственных отношениях с премьером, а из девятнадцати министров — членов кабинета — в родственных отношениях с ним состояло семь. После перетасовки Макмилланом кабинета число министров возросло до двадцати одного, из них родственниками премьера оказались девять.

Бывший премьер-министр Дуглас-Хьюм был — до того, как он сложил с себя аристократический титул, чтобы баллотироваться в палату общин, — четырнадцатым графом из рода Хьюмов и обладал к тому же тремя наследственными титулами баронов. Дуглас-Хьюм — один из богатейших землевладельцев Англии: его поместья, превращенные в акционерное общество, расположены в пяти графствах, его капитал превышает миллион фунтов стерлингов, в его родовом замке, увешанном портретами сановных предков, — свыше 70 комнат. Как и Макмиллан, он учился в Итонском колледже, а затем — в Оксфордском университете. В статье по поводу выдвижения его кандидатуры в премьер-министры консервативная «Дейли экспресс» воскликнула: «Аристократия умерла, да здравствует аристократия!»