Зло - Хруцкий Эдуард Анатольевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/90
• Следующая

Сергей Рудин не любил эти квартиры. С агентами предпочитал встречаться в парке у Театра Советской армии. Там, на берегу пруда, летом работало кафе, в котором всегда водилось бутылочное пиво. Утки на пруду, молодые мамы с колясками, на скамейках старички с газетами.

Кусок леса в самом центре Москвы. Все в парке, по мнению Рудина, располагало к покою и откровенности.

В квартире у него возникало чувство клаустрофобии.

Давили стены, увешанные плохими копиями картин неведомых авторов. Стекла серванта, за которыми стояли бокалы под хрусталь и разрисованные чашки, казались театральной декорацией. А главное, в квартире был дух необжитости. Не было особых запахов, живущих в каждом доме: табака, кофе, пищи, парфюмерии.

До прихода Наташи — Люси оставалось еще минут двадцать. Рудин открыл окно в гостиной, и комнату наполнило московское лето. Он не любил встречаться с этой женщиной, испытывая во время общения с ней нравственный дискомфорт. За два года совместной работы ему так и не удалось ввести их отношения в определенные служебные рамки. Слишком уж этот агент была привлекательной женщиной. От нее исходила необычайная бабья сила. Сила красоты, сексуальности, порочности и кажущейся доступности. И Наташа знала об этом. Она смотрела на всех мужиков глазами победительницы. Это и раздражало, и нервировало Сергея Рудина. Он не был аскетом и после развода с женой, которая устроила ему веселую жизнь, когда он припухал в Африке, вплоть до того, что его временно вызвали из командировки улаживать семейные дела.

Дело дошло до самого верха. Зампред КГБ Семен Кузьмич Цвигун вызвал его и сказал:

— Я с тобой, майор, не как генерал говорить буду, а как мужик с мужиком. Ты у нас на хорошем счету, а баба твоя взбесилась. Пошли ты ее знаешь куда?

И грозный зампред сказал, куда Рудину следует послать жену.

— Срок тебе неделя. В Мозамбик вернешься холостяком, только на негритянке не женись, — засмеялся Цвигун, — а то они… Ну, ладно, иди и не расстраивайся. На службе твоей это не отразится. В жизни бывает всякое.

Сергей ушел и точно выполнил указания зампреда, послал жену, куда ему приказывали. Развели их в два дня. Рудин устроил шикарную отвальную и вернулся к своим обязанностям. С тех пор с ней он не встречался. И не жалел об этом. Нынче у него в двухкомнатной квартире в Дегтярном переулке собирались бывшие соратники по Институту международных отношений и знакомые девушки. Жилось ему совсем не скучно.

Работу свою Рудин делал неплохо. Ни минуты не жалел, что согласился пойти на службу в КГБ, а не протирать портки в посольстве.

В контрразведке, особенно в их управлении, служить было интересно. За два года работы под руководством генерала Михеева он узнал о жизни в стране значительно больше, чем за остальные тридцать пять лет.

…В прихожей раздался звонок, и Рудин пошел открывать дверь. Наташа не вошла — впорхнула в квартиру, словно красивая африканская бабочка. Она была, как всегда, элегантна и хороша.

— Здравствуйте, милый Сереженька. — Она протянула руку Рудину.

— Здравствуйте, Наташа.

— Я жутко хочу кофе. — Наташа направилась на кухню.

Через несколько минут квартиру наполнил запах кофе.

Наташа поставила поднос на журнальный стол, сдунула упавшую на глаза золотистую прядь волос.

— Прошу, товарищ начальник.

— Господи, запах-то какой, — удивился Рудин, — и лимон…

— Хороший кофе я принесла с собой, лимон купила по дороге. На мужиков никакой надежды нет.

Кофе пили молча. Потом закурили.

— Ну, Наташа, рассказывайте о делах наших.

— А нет никаких дел, Сережа. Клиент сложный, — зло ответила Наташа. — Ходим в рестораны, на выставки, ночуем вместе, он говорит только о вещах, не представляющих для нас интереса.

— О чем же?

— О работе, о друзьях, об искусстве.

— Ну и о любви, конечно?

— Нет, об этом он не говорит.

— Никогда не поверю, неужели не влюбился?

— Влюбился, — деловито ответила Наташа, — только об этом не говорит.

— Твердый парень.

— Не то слово. Совершенно не похож на наших трепливых и тщеславных журналюг.

— У него необычная жизненная школа. С детства занимался боксом. Был дважды чемпионом РСФСР, затем спецназ, засекреченные операции, потом тюрьма.

— Это, пожалуй, не школа, а университет, — усмехнулась Наташа. — А я об этом не знала.

— Неужели он ничего о себе не рассказывал?

— Нет.

— А вы спрашивали?

— А как же. Только он отшучивался. Бывший боксер, бывший журналист, бывший урка.

— А его окружение?

— В основном Игорь Анохин, Женька, иногда возникает противный тип Борис Лапин. Даже не знаю, как такой человек, вроде Ельцова, может общаться с этим слизняком. Толик, певец из ресторана «Архангельское», ребята киношники, Вовчик…

— А кто это такой?

— Черт его знает. Какой-то мелкий деляга, посредник при продаже антиквариата.

— Они часто встречаются?

— Судя по разговорам, нет. Он обычно в кабаках возникает. Материализуется, как дух.

— В каких отношениях с ним Ельцов?

— В дружеских, есть такие публичные отношения. Чужие люди, встречающиеся в одной компании. А почему он вас интересует?

— Вы же знаете, что Ельцова посадили и сломали ему жизнь люди, которые боялись, что он их разоблачит…

— Знаю. Но кто эти люди?

— Это мы и рассчитывали узнать через вас. Кстати, кличку «Махаон» при вас он никогда не произносил?

— Нет, он один раз сказал Анохину, что пахан зоны Петро прислал ему какую-то маляву.

— Малява на фене — письмо, — засмеялся Рудин.

— Не хватает мне еще с уголовниками работать, — с раздражением сказала Наташа.

— А вам и не придется, не беспокойтесь. Наташа, надо сделать все возможное и разговорить Ельцова. Вы же сможете, недаром вас считают лучшим сотрудником. Такие дела поднимали, а здесь… Вы что, увлеклись им?

— Нет, к сожалению, хотя такой мужик, как Юра, вполне этого заслуживает. Не мой герой. Не мой…

И Рудин поверил ей, слишком уж холодными были ее глаза. У женщины, говорящей о мужчине, который ей нравится, совсем другие глаза.

Рудин пожалел Ельцова. Увлекся этой стервой…

— Да, кстати, новый персонаж появился. Человек по кличке «Полковник». Олег Шувалов. Здоровый интересный парень со шрамом на морде. По-моему, они вместе где-то были.

— Вместе воевали в Африке. Шувалов был командиром Ельцова.

— А он что, действительно полковник?

— Нет, подполковник. Человек весьма крутой и опасный, будьте с ним поосторожней. Вы знаете Шорина?

— Слышала о нем, один раз видела в ресторане Дома журналистов с бывшей женой Ельцова.

— Наташа, любыми путями соберите все, что о нем говорят в Москве. Слухи, сплетни, выдумки. Все. А теперь давайте напишем о Вовчике. Этот человек не зря крутится рядом с нашим объектом.

— Вот что, Сережа, — оживилась Наташа, — на даче у Женьки Ельцов сказал Анохину: «Я с этой суки Болдырева скоро получу за всю масть».

— Это дословно?

— Да.

Рудин посмотрел на Наташу. Она сидела в кресле, положив ногу на ногу. Юбка была то ли случайно, то ли нарочно поднята до предела.

Наташа курила и смотрела на него глазами ведьмы из гоголевского «Вия». Взгляд говорил: ну чего ты ждешь? Ты же хочешь меня. Смелее, парень, смелее.

Острое желание обожгло его на секунду. Он сглотнул слюну, закурил.

— А вы, Наташа, говорите, ничего нет. Видите, как много интересного вы мне рассказали. Давайте теперь это все запишем. Но прежде нарисуйте мне расписочку на зарплату.

— Как обычно? — игриво спросила Наташа.

— Нет, на сотню больше. Начальство на премию расщедрилось, ну и полторы сотни вам на расходы.

Передавая ей деньги, Рудин подумал, что агенты-платняки получают больше, чем некоторые офицеры. Правда, Наташа была самым лучшим секретным сотрудником и жалованье свое отрабатывала с лихвой.

Наташа вышла во двор. День был радостным и прекрасным. Она достала сигарету, и, хотя никогда не курила на улице, щелкнула зажигалкой.

• Предыдущая
• 59/90
• Следующая