Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович - Страница 64
- Предыдущая
- 64/77
- Следующая
– Покажи, что у тебя в подводах.
– Я могу дать слово чести, что рабов там нет.
– Я должен убедиться сам.
Дорг понимал, что никаких пленников в телегах он не обнаружит. Просто их там еще нет. Еще. Он рассчитывал увидеть цепи, оковы, колодки и прочие атрибуты ремесла работорговца. И уж тогда Кайн не отвертится. Нежелание караванщика знакомить его с содержимым повозок прибавляло уверенности, что селянин поднял тревогу не зря.
Легонько толкнув шпорами Ловкого, барон заставил его переступить вперед на два шага. Ближе к телегам. Неспешно, но решительно Кайн заступил ему дорогу. Прочие караванщики поднялись с земли.
– Ты противишься воле маркграфа, купец?
Кайн молчал.
– Прикажи своим людям положить оружие на землю и отойти в сторону. Мне нужно убедиться – охотитесь вы за холопами или нет.
Пригорянин нахмурился, пожал плечами:
– Видит Сущий, я не хотел такого исхода...
Его рука небрежно скользнула за плечо к оплетенной ременным шнуром рукояти. И в тот же миг Дорг, давно ожидавший такого исхода, слитным движением повода и шпор поднял коня на дыбы, прикрываясь щитом от арбалетчиков.
Кайн, выхватывая меч, стремительно ушел из-под нависших над головой копыт. Солнечный луч неярким бликом соскользнул с отточенного лезвия. Ловкий заржал жалобно и прыгнул высоким курбетом.
«Угробил коня – зубами загрызу!» – пронеслось в голове Дорга.
Щелкнули арбалеты работорговцев. Глот перекатился через круп своего коня, безжизненно дрыгнув руками.
«А что с Козюлей?»
Но тут барону стало не до Козюли. Ловкий завалился на бок, безжалостно расплющив защищенную легким наголенником ногу седока.
«Где же Лемак?» – пробилось сквозь багряную пелену боли.
Курощуп не заставил себя долго ждать. Слишком уж охоч до драки, чтоб промедлить.
Вначале из кустов ударили самострелы. Шорника пригорян унесло под телегу, еще один скорчился, хватаясь за плечо. Вот и весь результат... Верткие работорговцы просто так под бельты не подставлялись.
А потом на поляну сыпанули орущие и размахивающие оружием дружинники.
Дорг приподнялся на локте, силясь вытащить ногу из-под бьющегося в конвульсиях коня. Прямо над его головой промелькнули потрескавшиеся подошвы. Дружинник (кто же это? ах да – Брех) налетел на Кайна.
Слева и справа барона огибали остальные воины. Пригоряне встретили их без суеты и спешки, не отходя от прикрывающих фланги телег.
Первая же сшибка лишила дружинников барона численного превосходства. Эх, поторопились с атакой! Нужно было еще раз стрелами ударить, а уж потом... В этот раз напористость Лемака, так выручающая иной раз в драках с контрабандистами либо бунтовщиками, подвела. Добыча попалась не по зубам.
Кайн вился волчком: правый меч прямым хватом, левый – обратным. На Бреха он не потратил больше одного движения, как, впрочем, и на следующих троих. Мастерство вождя пригорян превосходило любые, самые смелые предположения. Дорг, впервые взявший в руки меч лет эдак в девять, не мог не признать – по сравнению с ним он выглядел неуклюжим неумехой. А уж дружинники, которые не были воинами в десятом поколении, проигрывали и подавно.
Правда, Лемаку удалось огреть одного из работорговцев кистенем по затылку. Южанин чересчур увлекся, выпуская кишки молоденькому белобрысому воину, чьего имени барон не смог вспомнить.
В считанные мгновения из двадцатки атакующих на ногах остались восемь. Да Дорг, придавленный конем. Плюс Козюля, пускающий розовые пузыри в тонких побегах лещины.
Дружинники, сгруппировавшись вокруг десятника, медленно пятились к лесу. Пригоряне не спешили, подкрадывались к ощетинившемуся копьями строю осторожно. Двое перезаряжали арбалеты.
Кайн пружинистым шагом подошел к барону. Покачал головой осуждающе, как умудренный опытом старший брат.
– Зря ты понадеялся на силу. – Голос пригорянина звучал осуждающе, но в нем не слышалось гнева или торжества. Если и были эти чувства, то заглушались холодным трезвым расчетом.
– Будь ты проклят! – выплюнул сквозь стиснутые зубы Дорг. – Ты дорого за это заплатишь!
– Да? И кому же? Уж не маркграфу ли твоему неповоротливому?
– Если бы я был на ногах...
– Что бы изменилось, мальчишка?
– Дай мне встать и увидишь.
– Нет. Не дам.
Взмах меча... Доргу поневоле захотелось зажмуриться. Несмотря на напускную браваду, смерти барон боялся. Но он сдержался, призвав на помощь всю силу воли.
«Что ж он не бьет?»
И вдруг караванщик дернулся всем телом и медленно начал заваливаться вперед. Пониже его левой ключицы возник окровавленный стальной остряк.
«Стрела? Чья??»
Одновременное «Ах!» из полудюжины глоток прошелестело над поляной.
А из кустов продолжала лететь оперенная смерть. Безошибочно находя отнюдь не беззащитные жертвы.
Пригоряне и не подумали сдаться или искать спасения в бегстве. Несколько стрел шоркнуло по сухой траве, отклоненные мечами, но гораздо больше попало в теплую плоть. Лук – не самострел. Хороший стрелок спускает с тетивы третью стрелу, когда первая находит цель. Про трегетренских лучников частенько говорили: «Он носит две дюжины смертей в колчане».
Осознание спасения еще не успело укорениться в голове Дорга, когда все было кончено. Работорговцы валялись безжизненными куклами, утыканные длинными – два локтя в длину – древками.
– Добивай паскуд! – проорал Лемак, первым бросаясь кромсать мечом тела.
Дважды приказывать дружинникам, только что потерявшим больше десятка товарищей, не пришлось.
– Курощуп, ко мне! – Барон через силу поднялся, упираясь рукой в землю. – Вытащи...
И тут на поляне показались нежданные спасители. Суровые бородатые мужики, одетые кто во что. У многих длинные светло-русые патлы заплетены в косички, свисающие с висков. С первого взгляда ясно – веселины. В руках мощные даже на вид луки. На поясах у кого меч, у кого топор или палица.
Лесные молодцы? Вот так встреча! Попали из огня да в полымя.
Дружинники тоже быстро сообразили, что к чему. Оставили караванщиков, подтянулись к стонущему командиру. Освободив с помощью Лемака ногу, Дорг подняться не смог – сидел, тщетно пытаясь разогнать плясавшие перед глазами разноцветные точки, возникающие от нестерпимой боли при малейшем движении.
Разбойники с нескрываемым превосходством оглядывали затравленных баронских людей.
– Что рожи-то воротите? – высунулся вперед один из лесовиков – рыжий как огонь – не иначе, ардан. – Железяки на землю, помрете без муки.
– А хрена лысого не нюхал? – набычился десятник, поудобнее перехватывая кистень.
– Да я тебя! – Ардан сгорбился, намереваясь прыгнуть на врага.
В его левой руке, правую разбойник почему-то берег, сверкнул длинный нож, но властный окрик предводителя остановил прыткого:
– Охолонь, Вырвиглаз!
– Да я, Бессон, этого козла...
– Заткни пасть, я сказал! И пшел с глаз моих!
Бессон оказался могучим мужиком – косая сажень в плечах – с окладистой бородой и зверским выражением лица. Чистый медведь. Рука – толщиной с ляжку обычного человека. Рядом с ним стоял темноволосый, такой же, как и все, заросший разбойник, единственным отличием которого в толпе была рукоять полутораручника, торчавшая над плечом, а не на поясе. Именно его пристальный взгляд заставил Вырвиглаза съежиться и незаметной мышкой юркнуть за широкие спины товарищей.
– Ты, что ли, за старшего? – Бессон приблизился к Доргу.
Дружинники неохотно расступились, не выпуская оружия из рук.
– Я барон Дорг! – воскликнул молодой человек. – Как ты...
Он хотел сказать «как ты смеешь», но вовремя осекся, сообразив, на чьей стороне сила и что со спасшим тебя так говорить негоже. Но и заставить себя поблагодарить разбойника барон тоже не смог. Пришлось промолчать.
– Молчи-молчи. – Вожак лесовиков скорее всего понял, какие чувства борются в душе Дорга. – Чего говорить-то? И так все видно.
Бессон оценивающе оглядел заостренный к низу щит с изображением красной рыбы.
- Предыдущая
- 64/77
- Следующая
