Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович - Страница 63

• Предыдущая
• 63/77
• Следующая

Кстати, в отличие от своего ближайшего северного соседа – Приозерной империи – пригоряне не признавали рабства. Свободный народ не считал достойным пользоваться подобным достижением цивилизации. Но это не мешало извлекать из него немалые выгоды, снабжая дешевыми рабами виллы и мануфактуры озерников. Промысел работорговли оказался даже выгоднее военного ремесла потому, что пользовался постоянным спросом.

Вот и забирались отряды пригорян в прилегающие к Империи земли. В хляби Великого болота и засушливые степи к востоку от Озера, в края, подчиняющиеся вольному городу Йолю, и в Белые холмы. Добирались они до укрепленных городищ поморян, в Повесье и Трегетрен, и даже в дальний Ард’э’Клуэн. Восточной марке Трегетрена от работорговцев доставалось поболее, чем другим краям. Причиной тому было: во-первых, удаленность ее от столицы королевства и, следовательно, от гвардии и регулярной армии Витгольда, во-вторых, непосредственная близость Приозерной империи и ее главной транспортной артерии – Ауд Мора.

Вот потому-то и несли пограничную стражу немногочисленные баронские дружины. В строгой очередности, установленной приказом маркграфа Торкена Третьего Залесского. И никто не думал увиливать. Крестьяне, хоть и всего-навсего рабочий скот, но бароны понимали, что без них быстренько околеют с голоду. Потому и о бунтах в Восточной марке не помышляли. Постоянных стычек вдоль южной границы хватало, чтоб охладить самые горячие головы и вволю намахаться железом.

Для отряда Дорга, насчитывающего каких-то два десятка дружинников, включая самого барона, сцепиться с караваном пригорян означало верную смерть. Каждый южанин в драке стоил трех, а то и четырех его воинов. Пожалуй, из всех лишь Лемак да Дорг могли на равных поспорить с работорговцами.

– Чернявые, говоришь? – задумчиво протянул барон. – Скрытно идут?

– А? Чего? – стушевался селянин.

– Прячутся или по дороге едут? – растолковал вопрос командира Курощуп.

– Дык... это... знамо дело – по лесу... Кабы по дороге, рази ж я...

– Ясно, – отрубил Дорг. – Вооружены хорошо?

– Дык... это... темный я...

– Мечи видел?

– Угу... Это... видал.

– Арбалеты?

– Чего?

– Самострелы, по-вашему...

– Это... были... вроде...

– Так были или вроде?

– Это... темный я...

– Да уж вижу, что темней не бывает. Копья?

– Видал... Вроде...

– «Вроде» да «вроде»! – вздохнул барон. – А караван большой?

– Большой... Вроде...

– Тьфу ты, пропасть! – выругался, сплюнув, Лемак. – На кой ляд ты нам сдался, такой помощничек?

– Дык... это...

– Довольно. – Дорг расправил плечи и оглядел свое воинство. – Я все понял.

Он принял решение. Умирать в неполных двадцать три года нелегко, но смерть в бою лучше вечного позора. Никто не скажет, что семнадцатый барон, несущий на щите знак красной рыбы, струсил и опорочил память славных предков.

– Выступаем немедленно. Колонна по два. Лемак в дозор. Тревога – крик сойки.

Дружинники деловито засуетились, подтягивая ремни амуниции. Те, у кого были мечи, проверили, насколько легко клинки покидают ножны. Арбалетчики взвели и зарядили оружие.

– Дык... это... ваша милость... – напомнил о себе поселянин.

– Ты еще здесь? – деланно изумился Лемак, приподнимая бровь.

– Ну... дык... того...

– Держи. – Барон швырнул мужику мелкий медный грошик, затертый до такой степени, что оставалось лишь догадываться, чьей чеканки монета.

– Благодарствую, ваша милость. – Селянин склонился, коснувшись шапкой земли, и, особо не выпрямляясь, попятился к кустам.

– Вперед, – скомандовал Дорг отряду и тронул шенкелями коня.

Ловкий тряхнул головой и уверенно зашагал по неприметной тропке под сенью все еще зеленых листьев.

Впереди барона маячили спины двух бойцов, Глота и Козюли, самых умелых и опытных в отряде после десятника, который, подняв гнедого в легкую рысь, скрылся за сплетением веток.

Лес настороженно молчал, словно сопереживая невеселым мыслям людей. Едва слышно поскрипывали ветви под гуляющим в вершинах ветерком.

Шли недолго. Дорг успел всего пять раз вознести молитву Небесному Огню, рассчитывая вымолить помощь свыше в предстоящей схватке. Надежды уладить дело добром не было. Физиономия Лемака, вынырнувшего из колышущейся зелени, несла печать сосредоточения.

– Там. На поляне. Шагов тридцать. Вроде как жратву варят, – произнес он вполголоса. – Дневка у них вроде... Тьфу, холоп проклятый, прицепилось же!..

– Много их?

– С десяток будет. Близко подобраться забоялся – заметят.

– Оружие?

– Все, как холоп обсказывал, – мечи, арбалеты есть... вроде... тьфу! – Курощуп шлепнул себя по губам. – Виноват, ваша милость. Арбалетов два видел. У охраны. Они ж хитрющие – без часовых жрать не сядут. Может, в подводах еще есть.

– Да. Это тебе не лесные молодцы...

Барон подумал немного и приказал:

– Я, Глот и Козюля выедем на поляну. Попробую решить дело миром. – Кислое выражение лица Дорга показывало, насколько мало он сам верит в мирный исход встречи. – Ты с парнями из кустов ни шагу. Лошадей тут оставишь, чтоб не выдали. Арбалеты приготовьте. Да, целить с умом, а не все в одного, как давеча...

– Понял, понял... Не подведем...

– Гляди у меня!

– Ваша милость...

– Все. Во имя Огня Небесного. Пошли.

Барон, а за ним и посерьезневшие Глот с Козюлей двинулись через подлесок, нарочито беспечно топча хрустевшие под ногами ветки. И пригоряне услышали их приближение. А кроме того, догадались по звуку, скорее всего, сколько непрошеных гостей выбирается к их котлу. Потому и особой тревоги не проявили.

Работорговцев оказалось и впрямь не больше десятка. Двое охранников небрежно оперлись о телеги, лениво поводя арбалетами вслед двигающимся к костру всадникам. Четверо играли в какую-то игру по одним стрыгаям ведомым правилам – лупили о землю белыми кругляшами и вяло переругивались, замеряя расстояние между отскочившими битками «шажками» пальцев. Один чинил конскую сбрую, еще один, похоже, дремал, привалившись к колесу. Кашевар, вытянув губы трубочкой, пробовал с длинной поварешки обжигающее даже на вид варево.

Навстречу Доргу шагнул пожилой пригорянин: по всему видно – старший каравана. Барона не сбила с толку густая проседь в волосах и кругленькое пузцо, туго обтянутое кольчугой. Вкрадчивая мягкость движений и цепкий взгляд из-под полуприкрытых глаз выдавали смертельно опасного противника.

Не доезжая пяти шагов до костра, барон остановился. Приосанился. Новичком в ратном деле он себя не считал, но было бы легче, если бы противник оказался ближе по возрасту.

– Я барон Дорг Красная Рыба. Волею, данной мне маркграфом Торкеном Третьим, несу покой и заступу этим землям. Кто вы и что здесь делаете?

– Кайн из клана Каменный ручей, – неспешно отозвался пригорянин. – Волей Сущего Вовне мирный торговец.

Белесые глазки впились в лицо барона похлеще пиявок: и захочешь – не оторвешь.

– Каким товаром торгуешь, купец Кайн? – Барон сделал вид, будто поверил собеседнику с первого слова.

– А волей проверять честных купцов тебя тоже твой маркграф наделил? – холодно осведомился Кайн.

– Ты забываешься, купец! Здесь ты в моей власти. – Дорг открыто шел на провокацию.

– Наверное, у тебя за спиной отряд умелых лучников, барон? Или эти два бойца способны заменить сотню?

– Чтобы справиться с твоими караванщиками, потребуется сотня бойцов? – Дорг усмехнулся в усы.

Пригоряне откровенно зубоскалили. Шорник отложил в сторону шило с дратвой и полировал рукавом лезвие клинка. Игроки потягивались, разминая плечи, но за оружие не хватались.

– Почему бы нам не решить дело миром, барон? – Кайн потер щеку.

– Если ты убедишь меня, что вы просто купцы.

– А кем же мы можем быть?

– Последнее время маркграфа тяготит мысль, что слишком много его подданных появляется на рынках Приозерной империи. В кандалах и с клеймами рабов.

– В чем тут моя вина?

• Предыдущая
• 63/77
• Следующая