Хроники железных драконов - Суэнвик Майкл - Страница 44
- Предыдущая
- 44/45
- Следующая
Наконец один из них произнес:
– Нам понадобится другая жертва.
– Где мы возьмем другую жертву так поздно?
– А вдруг они еще не…
Из ванной вышла красивая женщина с ослиными ушами и хвостом, в руках она держала пиджак с золотым отливом.
– Будьте благоразумны. Разумеется, они уже – только взгляните на них. Какой здесь беспорядок.
– Прямо бардак.
Джейн натянула простыню до подбородка. В животе у нее урчало, кишки крутило. Голова болела так, как она раньше себе и представить не могла. Белый как мел эльф принюхался к ней и фыркнул:
– Их всегда совращают эти дешевые шлюшки, которых пучок на пятачок…
– Эй, как вас там!.. – Питер сел с горящими глазами и сжал кулаки.
Эльф не глядя двинул ему костяшками по губам и свалил обратно на постель. Джейн пискнула.
– Имеется еще тот парень с Излучины. Если действовать быстро, можно сдать анализы, освидетельствовать – и к вечеру он будет готов.
В вихре костюмов, шелков и портфелей эльфы отбыли. Не забыв забрать с собой серп.
Питер сел и обхватил голову руками.
– Что мне делать? – простонал он. – Что делать?
Джейн мутило с похмелья, и проку от нее было мало. Она мечтала попасть в ванную и подозревала, что ее там вывернет. Но держалась, как могла.
– Послушай, – сказала она, – сделанного не исправишь. Прошлая ночь принадлежит истории, назад ее не вернешь. Нам просто придется смириться с неизбежным.
– Ох, Джейн, мне так жаль, что я втянул тебя в это дело. Какой же я подонок! Я один во всем виноват, – скорбно произнес он. Это было бы смешно, если б не было так серьезно.
– Слушай, взгляни на это с положительной стороны. По крайней мере, ты сохранил… – она едва не сказала «член», но ухитрилась вывернуться, – целостность. Тебе не придется идти по жизни священным евнухом. Это стоит некоторых временных неудобств, согласен?
– Да, – без особой уверенности ответил Питер. – Конечно.
Серый день тянулся, казалось, бесконечно. Питер, имевший опыт бессчетных похмелий Гвен, дал Джейн каких-то витаминов и проследил, чтобы она пила как можно больше воды. Он был подавлен и необщителен, и Джейн понимала, что должна подбадривать и нянчить его, хотя самой ей было очень погано. Хорошо еще она ухитрилась не испортить все окончательно, скрыв свое поганое состояние.
Чтобы чем-то себя занять, она принялась очищать квартиру от следов ее прежней жительницы. Это оказалось нелегко. Гвен оставила после себя удивительное количество всякого барахла, и все эти вещи старались отомстить Джейн. Заколки выскальзывали у нее из пальцев. Фен начинал трещать и искрить, стоило ей к нему приблизиться. Даже шелковый шарф, тот самый, украденный когда-то для Гвен, так обвился вокруг шеи Джейн, что его пришлось срывать силой, иначе он задушил бы ее всерьез. Она выставила это все на помойку в конце улицы.
Пока Питер отмокал в душе, Джейн достала Матерь и прочла мантру. «Каждое утро, без исключений». К вечеру они оба достаточно оправились, чтобы поесть какой-то разогретой в микроволновке пищи, и Джейн вызвалась сходить за вином.
Возвращаясь назад в квартиру, Джейн зацепилась взглядом за разнокалиберные изображения пылающей Гвен в батарее телеэкранов, выставленных на витрине магазина бытовой техники. Громоздясь одна на другую, бесчисленные Гвен в унисон бились в пламени. Казалось, все это происходит не здесь, а в иной реальности. Пустая улица, бетонный тротуар, стеклянная поверхность витрины – все отрицало принадлежность Гвен к этой жизни.
Джейн приросла к месту. Телевизионные экраны поплыли перед ее затуманенным взором, сворачиваясь в тонкие голубые конусы и затем распадаясь на триады сине-красно-зеленых пятнышек. В воздухе роились светящиеся точки. Она почувствовала, как с головокружением проваливается в экран.
Джейн сморгнула набежавшие слезы.
Экраны снова обрели форму. В пламени костра двадцать пятым кадром были вклинены сцены ужаса: мелькали лица заключенных в окнах товарняков, искалеченные тела, пылающие дети – как будто страдание являлось универсальной постоянной, простой констатацией сущего, и ничем более.
Со связанными за спиной руками, Гвен корчилась, словно пытаясь стряхнуть с себя кокон собственного тела. Она неистово дергала плечами. Рот распахнут в бесконечном крике. На языке плясал маленький голубой огонек. Дым поднимался вокруг нее, словно крылья.
Что-то, булькая, вытекало у нее из ноздрей.
Джейн в ужасе неловко шагнула вперед, почувствовав, как хрустнула под ногой сухая трава. Звукоряд телепередачи был выборочным. Она слышала только сам огонь, треск искр и рев раскаленного воздуха. Сама Гвен не издавала ни звука. Джейн была благодарна за это – изображение, сладковатый запах, словно от горелой свинины, и противный привкус во рту уже сами по себе были кошмаром.
В толпе тоже царила жутковатая тишина. Джейн чувствовала переполняющую зрителей жажду крови, ощущала у себя за спиной, по бокам, везде грозный взгляд этого тысячеглавого монстра. Но не оборачивалась. Не могла. Она была не в состоянии отвести взгляд от мучений бывшей своей подруги.
Платье на Гвен сгорело, его обугленные останки спеклись с кожей, а она все еще жила. От нее летели черные пятнышки. Клочок жирной сажи, кружась, опустился на Джейн и ужалил ей руку. Она смахнула его. Затем на что-то наступила и, посмотрев вниз, обнаружила, что к подошве прилипла бесформенная масса розовой сахарной ваты. Девушка машинально нагнулась счистить ее с ботинка мятым бумажным стаканчиком.
Когда Джейн выпрямилась, Гвен смотрела прямо на нее.
Большая часть плетеной клетки прогорела и отвалилась, но ее поддерживал каркас из огнеупорных сплавов, на котором крепилось сооружение. Огонь превратил красавицу в неузнаваемое существо, состоящее из боли и обгорелых костей. Живыми оставались только глаза. Они глядели из средоточия мук и, казалось, хранили какую-то ужасную и простую истину. И хотели поделиться этим знанием с Джейн.
Они смотрели ей прямо в сердце.
– Нет! – Джейн вскинула руку, чтобы прикрыть глаза, и костяшками пальцев больно ударилась о стекло. От удара она очнулась, другой рукой прижимая к себе вино.
Гвен больше не шевелилась.
Когда Джейн оторвалась наконец от экрана, вокруг было темно.
Мир остался без света.
По возвращении в квартиру она обнаружила, что Питер включил телевизор и не мигая уставился на маленькую фигурку в золотистом костюме. Под гром аплодисментов взметнулся серп, и нечто крохотное и темное упало на угли. Протянутые руки подхватили падающее тело.
Джейн вырубила телевизор.
– Пей, – велела она, – будет легче.
Выпив немного, они начали строить робкие планы. Питера ждало место слесаря в здешнем гараже. Джейн могла получить работу в молле. От воровства пришлось бы отказаться, но на такую жертву она готова была пойти. Квартира пока устраивала, но, когда они подкопят немного денег, хотелось бы перебраться в жилье получше.
– Я не жалею, что все так получилось, – сказал Питер. – Думаю, мы поладим. – Он взял ее ладони в свои и легонько перецеловал один за другим все пальцы.
Позже они во второй раз занялись любовью. Особого удовольствия она снова не испытала, – должно быть, все еще сказывалось похмелье, несмотря на воду, которую она выпила. Но Джейн прикинула, что секс как вино – вкус приобретается с опытом.
После они бездельничали в постели, вместе фантазировали о будущем и пили вино.
– Теперь нам всегда придется все друг другу рассказывать, – говорила Джейн. – Наши мысли, наши самые сокровенные чувства – все. Теперь нам всегда придется говорить друг другу чистую правду – потому что это и значит любить, верно?
– Да, – отзывался Питер, – верно.
В этот раз Джейн старалась не перебрать, как накануне ночью. Но вскоре усталость взяла свое. Веки ее отяжелели, и она провалилась в сон.
Она проснулась в темноте. Кувшин был пуст, Питера рядом не было.
- Предыдущая
- 44/45
- Следующая