Последняя ночь с принцем - Романова Галина Владимировна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/61
• Следующая

– Что он требовал?

– Все! Все до последнего цента, включая этот дом и сад при нем. Короче, он позвонил мне ночью, а наутро… Наутро я уже ехал к нашему общему другу за помощью.

– Но как же так?! – Рита отчаянно заморгала, свет лампочки вдруг начал тускнеть и расплываться, а голос Баловнева приобретать несвойственные ему интонации – снова снотворное… – Эдик не мог согласиться подписать себе смертный приговор. Он же не совсем дурак!

– Не совсем… Но дурак. – Роман закинул ногу на ногу. – Он купился на придуманную мною легенду об усталости и нежелании жить так дальше. Я цитировал ему Марка Твена, даже, помнится, расплакался. Стучал себе кулаком в грудь и просил освободить от непосильного ига душевной пустоты и одиночества. Хотя, возможно, купился он не только на это. Я пообещал ему огромные дивиденды и даже продемонстрировал счет, открытый на его имя. Там столько было денег! Он не выдержал. Жадность победила. Мы поменялись. Правда, ему многому пришлось учиться у меня, а мне у него. Привычки там, вкусы, пристрастия… Единственный человек, который знал обо всем этом, была моя покойная жена. Она заметила бы подмену и начала бы бить тревогу, ей пришлось сказать.

– И она согласилась?!

– Она ненавидела меня, а я к ней был совершенно равнодушен. А этот… – Роман снова пнул Кораблева. – Чем-то пришелся ей по вкусу. Мне кажется, они были счастливы. Потом ей пришлось погибнуть. Следующим должен был быть он, но тут ты!.. Вот кто тебя просил влезать во все это?! Ездить везде, задавать свои дурацкие вопросы! У ментов все сошло гладко с Зинкой. Они списали все на несчастный случай и успокоились! А тут ты!.. Неугомонная ты, Марго! Жила бы и жила себе. Я бы вернулся к тебе уже через пару недель…

– Вернулся?! Так ты не собирался снова становиться собой? – Мысли отчаянно путались, глаза слипались, но ей жутко хотелось дослушать его исповедь до конца.

Уж если умирать, так знать за что….

– Глупая! Зачем мне было возвращаться?! Баловнев Роман Иванович должен был умереть, чтобы все остались довольны! Тот малый жаждал моей крови, он бы ее получил в срок. Через пару дней как раз истекает годовщина нашего с ним соглашения. И Рома-Эдик бы благополучно скончался к тому времени, даже записку бы оставил, написанную собственноручно. Я упорно подводил окружающих к мысли, что он страдает. Я даже ему звонил от имени отца умершей девчонки.

– Зачем?

– Я все боялся, что он начнет копать, что-то заподозрит и испугается. Я все делал, чтобы запутать следы. Я только и делал, что путал их. А ты, Марго, взялась их распутывать. Ну, зачем?! Зинка, правда, меня узнала. Еще бы ей меня не узнать. У нас с ней одно время был бурный роман. Она, оказывается, глаз с меня не спускала с тех самых пор и знала о моей поездке к Кораблеву, догадывалась о наших игрищах. Приехала следом за мной в ваш гадкий город и давай мне нервы мотать… Я ей говорю, ну подожди, малыш, подожди. А она ревновать вздумала. Я ей объясняю, роман с этой рыжей мне просто необходим. Кораблев любил рыженькую, она утонула. Это как напоминание и все такое. Опять же к другу его съездил, это Эдька настоял. Говорил, что мне тоже необходимо вживаться в образ. А она как вцепилась… Я вообще-то не хотел ее убивать, но в тот вечер она просто с катушек сорвалась и начала говорить про десять отличий. Все, думаю, пора!.. Опоил незаметно тебя снотворным, а когда ты отрубилась, вышел из квартиры и пошел к ней. Она была так пьяна, что совсем ничего не почувствовала.

– А как же ты дальше собираешься жить? – Это был последний вопрос, который сумела выговорить Рита.

Еще немного, и она уснет, предоставив тем самым прекрасную возможность этому страшному человеку убить их всех. Хоть бы Милевин оказался не таким дураком, как она. Хоть бы забил тревогу. Да разве можно было на него надеяться! Пока будет со своими коллегами огороды городить да в дедукции упражняться, Баловнев их всех поджарит в своем же собственном доме…

– Как я буду жить дальше? Да прекрасно, господи! Все деньги давно переведены на счета Кораблева за границу. Этот пентюх даже ни о чем не подозревал, взваливая на себя мои полномочия. Вкалывал, как проклятый, день за днем, а денежки-то давно были там, где надо. И без конца текли туда… Баловнев сегодня умрет. Жена его мертва. А Кораблев… Кораблев, который никому ничего не должен и никому ничем не мешает в этой жизни, будет жить дальше. Кстати, а когда ты начала догадываться, Марго? Нет, ну все же интересно, когда?! Мне же нужно знать, что мы с ним не учли.

Она уже не могла держать глаза открытыми и очень невнятно слышала, что он говорит ей. Голова упала на грудь, уткнувшись подбородком в острую пуговичку на футболке. По ней ее, наверное, смогут опознать, по этой пуговичке. Футболку ей покупала Анька, она ее хорошо помнит. И пуговичку тоже… Если, конечно же, она не сгорит в огне вместе с нею…

– Марго-о! Эй, очнись на секунду, – Баловнев лил ей на голову воду и шлепал по щекам. – Вот, умница, Марго. Посмотри на меня, я же понравился тебе с первого взгляда. Э-эй…

Она с трудом разлепила глаза и уставилась на Баловнева.

Он и впрямь был все так же хорош, как в тот самый первый день, когда они столкнулись на лестнице в ее доме. Тот же взгляд, те же волосы, губы. И что-то шепчут ей, о чем-то просят. Ах, да! Он просил, кажется, открыть ему секрет ее прозрения.

– Часы-ы, – прошипела она, снова зажмуриваясь, веки были непомерно тяжелыми, чтобы держать их открытыми.

– Что – часы? Что?!

Маргарита отключилась, бодро и ровно засопев во сне.

– Тьфу ты черт! – рявкнул Баловнев, еще раз осмотрел всех троих, убедился, что каждый из них в отдельности и даже сообща ему не опасен и, выключая свет в кладовке, весело хохотнул. – Ну, братья и сестры, спокойной вам ночи.

Он вышел из кладовки и запер ее на шпингалет. Так, на всякий случай. Теперь ему нужно проверить спальню, подготовить все там для возбуждения подозрений на предмет разгоревшейся сцены ревности. А потом поочередно оттащить спящих красавцев и красавицу туда. Дальше – дело техники. Утечка газа, взрыв, и все! Он может считать себя после этого совершенно свободным, совершенно богатым и в полной и совершенной безопасности.

Роман уже совсем было собрался пойти в спальню, когда передумал и двинулся в кухню. Ему срочно требовалось выпить. Пока тащил этого бугая из сада, совершенно выбился из сил. Да и собственные откровения их ему не прибавили. Рассказав Марго всю историю от начала до конца, он будто снова пережил тот дикий страх перед возмездием, что охватил его почти год назад. Как он тогда метался, как скулил, предвидя скорую развязку! Он ведь не соврал ей, он и в самом деле плакал перед настоящим Кораблевым, только слезы его были слезами ужаса. Ужаса перед возможной смертью…

Баловнев вошел в собственную кухню, не зажигая света. Ни к чему было привлекать внимание посторонних зевак. Насчет охраны он был спокоен. Охранника он отпустил собственноручно под видом истинного хозяина. Отпустил, уже когда Кораблев глубоко спал. Охранник если и удивился, то виду не подал, ушел, поблагодарив. Он запер за ним ворота и тут же привел в негодность домофон. Теперь уже скоро он покончит со всеми проблемами…

Он привычно достал из бара бутылку коньяка. Выдернул с подставки пузатую рюмку, плеснул себе чуть больше половины и поднес к губам. И вот тут… Тут он почувствовал, что не один на кухне. Кто-то прятался за спиной и дышал сдержанно и осторожно. Неужели снотворное не подействовало? Нет, Баловнев тут же отогнал эту мысль. Он запер кладовку на шпингалет. Если бы они стали оттуда выбираться, раздался бы треск выворачиваемых из пазух шурупов. Нет, это кто-то другой.

– Кто здесь? – спокойно поинтересовался он, допив коньяк одним глотком и ставя рюмку на стол.

– Симаков Артур Владимирович, – ответили ему из дальнего угла с легким смешком. – Здравствуй, Рома!

Тут же зажегся свет, заставивший Романа ненадолго зажмуриться. А когда он открыл глаза, Артур Владимирович уже тыкал ему в грудь глушителем.

• Предыдущая
• 59/61
• Следующая