Искусство войны - Цзы Сунь - Страница 20

Из всего трактата явствует, что важнейшим источником дохода правящего класса была в те времена эксплуатация крестьян. Поэтому Сунь-цзы, упомянув об истощении материальных ресурсов правительства, все аргументы против затяжной войны строит на положении крестьян.

Причиной разорения крестьян Сунь-цзы считает далёкие перевозки провианта и всякого снабжения для армии. По первому впечатлению это как будто не совсем понятно: почему Сунь-цзы придаёт такое значение тому, что мы назвали бы подводной, или гужевой, повинностью. Конечно, это и обременительно, и разорительно, но это не есть ещё условие полного разорения. Дело в том, что перевозки в условиях Китая VI в. до н. э. — не просто подводная повинность.

Прежде всего следует помнить, что крестьяне не только возили провиант и фураж, но и поставляли его. Армия кормилась крестьянством. Крестьяне, по закону, должны были поставлять провиант и фураж во время войны два раза: при отправлении армии в поход, снабжая её всем нужным для ведения войны на чужой территории, и при возвращении армии из похода, при вступлении её в пределы своего государства. Но это только по общему правилу. Во время длительной войны, несомненно, приходилось брать у крестьян и в промежутках между началом и концом кампании. Иначе Сунь-цзы не сказал бы в этой главе, что «тот, кто умеет вести войну… три раза провианта не грузит». Ясно, что «плохо ведущий войну» берёт и три раза, а может быть, и чаще. Таким образом, несомненно, что снабжение армии провиантом ложилось главным образом на крестьян.

Однако не только одно такое снабжение. Крестьяне вообще содержали армию. Это следует понимать не только в том, несомненно, правильном, но широком смысле, что расходы на войну, производимые правителем, также в конечном счёте оплачивались крестьянством, но и в более узком, совершенно конкретном смысле, о котором свидетельствует Мэй Яо-чэнь: «Крестьяне содержат армию имуществом, провиантом, силами и рекрутами». Иначе говоря, и живая сила армии, и её материальная часть создаются крестьянством. А это было настолько обременительно, что при длительной войне уже одно могло привести к разорению.

Но и это не было для Сунь-цзы решающей причиной. Он об этом не упоминает здесь, оставаясь в данной главе в пределах общего анализа экономики войны; он знает, кроме того, что читатель его времени всё равно поймёт это и без его слов. Но в другом месте своего трактата он говорит: «Когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне — волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств» (XIII, 1). Вот главная причина: отрыв от работы огромной массы крестьянства. Иначе говоря, за земледельческие работы некому больше приниматься, и наступает полный упадок сельского хозяйства, т. е. разорение страны и банкротство государства.

Но откуда Сунь-цзы берёт эту цифру — 700 000 семейств? И почему это будут крестьяне? И какая связь «гужевой повинности» с развалом сельского хозяйства? Ответ на все эти вопросы даст китайская историография.

Большинство китайских историографов и историков прежних времён полагали, что в Древнем Китае существовала так называемая колодезная система, т. е. особая форма земледельческой общины. Согласно их данным, основной административно-хозяйственной единицей для государства была община из восьми дворов, «соседская община», как она называлась тогда (Цао-гун). Ей отводился земельный надел в размере иногда в 400, иногда в 720–900 му, который был разделён на девять равных участков. Каждый из восьми дворов получал один такой участок и обрабатывал его для своих нужд, девятый же участок обрабатывали все восемь дворов сообща и продукцию с него передавали в казну.

Такая община должна была вносить всякие налоги, выполнять всевозможные повинности. В числе этих повинностей в военное время были: поставка рекрутов, волов и лошадей, а также доставка и перевозка провианта и фуража. Внутри общины эти две повинности распределились таким образом: один двор из восьми давал рекрута, остальные семь дворов поставляли и возили провиант. Если формировали стотысячную армию, выходило, что брали по одному рекруту из 100 000 общин, т. е. из 800 000 дворов. А это означало, что из этих 800 000 дворов 100 000 давали людей, а остальные 700 000 давали провиант и возили его, или, как прямо говорит Цао-гун, «один двор давал солдата, остальные семь его содержали». Так же понимает это и Ду My: «700 000 дворов содержат стотысячную армию». Словом, несомненно, что крестьянство содержало армию. Следовательно, заниматься земледелием могло главным образом семейство рекрута: оно освобождалось от провиантской и гужевой повинности, остальные же 700 000 семей «приняться за работу не могли».

В свете этих предполагаемых исторических условий понятны слова Сунь-цзы: «Во время войны государство беднеет оттого, что возят далеко провиант». Вряд ли Сунь-цзы стал бы преувеличивать размер бедствия, очевидно, он знал, что скрывается за этими как будто простыми словами «возить далеко провиант».

Как на одну из причин разорения крестьянства Сунь-цзы указывает на повышение цен. «Те, кто находится поблизости от армии, продают дорого; а когда они продают дорого, средства у народа истощаются».

Речь идёт, конечно, о торговцах, которые неминуемо появлялись в районе расположения армии. Спекуляция во время войны и вздорожание цен отмечаются, таким образом, китайским военным писателем уже в VI в. до н. э.

Очень интересно объясняют фразу «средства у народа истощаются» комментаторы. Цзя Линь говорит так «Там, где скопляется много войска, все предметы страшно подымаются в цене; люди, гонясь за чрезвычайными прибылями, распродают всё своё имущество, но, хотя вначале они и получают таким способом большую прибыль, в конце концов это приводит только к тому, что силы у них подрываются и имущество истощается». Иначе говоря, Цзя Линь указывает на неустойчивость и непрочность временного спекулятивного обогащения и предвидит гибельные последствия спекуляции для самих спекулянтов. Но он же указывает и на другую сторону: «Бывают люди, чрезвычайно жадные до наживы, поэтому, продавая что-нибудь, они запрашивают цену без зазрения совести. И населению приходится покупать, истощая свои силы. Естественно, что в государстве становится пусто». Таким образом, по мнению Цзя Линя, от спекуляции страдает и всё население.

Итак, по мнению Сунь-цзы, длительная война приводит к разорению крестьянства и к упадку сельского хозяйства, а значит, и к разорению всего государства. Естественно, что перестают поступать и доходы. «Когда же средства (у крестьян — Н. К.) истощаются, — говорит Сунь-цзы, — выполнять повинности трудно».

Сунь-цзы не объясняет, о каких повинностях здесь идёт речь, но другие источники и его комментаторы вполне раскрывают это. Речь идёт о тех повинностях, которые лежали на крестьянстве в условиях упомянутой выше колодезной системы. Как уже указывалось, по этой системе основной хозяйственно-административной единицей считалась «соседская община» — объединение восьми дворов; с точки зрения административно-территориальной она называлась «колодцем». Четыре «колодца» составляли новую административно-хозяйственную единицу — деревню, четыре деревни составляли село, четыре села — волость. Каждый сельский округ должен был во время войны дать одного коня и четыре вола, волость, следовательно, должна была поставить четырёх коней и шестнадцать волов и, кроме того, снарядить одну боевую колесницу и выставить 75 рекрутов. Но этим дело ограничивалось лишь при короткой войне. При затяжной войне, как намекает сам Сунь-цзы, приходилось прибегать и ко вторичному набору рекрутов, и к третьему сбору провианта. Несомненно, что это правило распространялось не только на эти две категории повинностей. Сунь-цзы говорит вообще «об усилении сельских повинностей». Таким образом, снова брались и лошади, и волы, требовалось снаряжение новых колесниц. Всё это и обусловливало потерю крестьянами 70 % своих достатков.