Певец меча - Роберсон Дженнифер - Страница 79

• Предыдущая
• 79/88
• Следующая

Я посмотрел на Телека, вопросительно подняв брови.

– У Стиганда… было восемь детей, – тихо сказал он.

Ну это уже лучше. По крайней мере я убил не единственного.

Телек мягко улыбнулся.

– Я один из них.

Аиды! Я стоял один в лесу, в темноте с отцом и братом человека, который умер от моей руки. В такой компании любой себя уютно не почувствует.

– У меня не было другого выхода, – выдавил я. – Мы должны были танцевать до смерти.

Телек кивнул.

– Терон знал это, когда уезжал искать Дел.

– Она всегда танцевала лучше Терона, – угрюмо признал Стиганд.

Телек снова кивнул.

– И он не мог с этим смириться.

Я прочистил горло.

– А как насчет моего отъезда из Стаал-Уста?

На лицах отца и сына отразилась одинаковая досада.

– Должен быть выход, – спокойно сказал я, стараясь скрыть раздражение. – Найдите его.

Телек кинул взгляд на Стиганда – тот молчал. Выглядел старик мрачно.

– Дел пообещала тебя нам на двенадцать месяцев и вока принял дар.

Я едва сдержался, чтобы не заорать.

– Слушайте, я Южанин, я не Северянин… Никакой вока и никакие обычаи меня не удержат, если попытаются насильно изменить мою жизнь. Дел не поделилась со мной своими планами, так что у меня не было даже возможности отказаться, – я покачал головой. – Этот мир не для меня. Я не собираюсь здесь задерживаться.

Телек угрюмо рассматривал меня.

– Ты согласился подчиниться решению суда.

Я энергично кивнул.

– Да… но тогда мне и в голову не приходило, что Дел может продать меня в рабство, – я замолчал, чтобы не выдать переполнявшее меня отчаяние.

– Должен быть вход, Телек. Достойный выход, согласующийся со всеми Северными законами, чтобы освободить Южного танцора меча.

Телек подумал и посмотрел на своего отца. Стиганд совсем помрачнел.

– Ты просишь особого разрешения, – проворчал он.

– Мне безразлично, как это называется. Я хочу убраться отсюда.

Телек потер подбородок.

– Может способ есть. Даже если так, ты подумал о последствиях?

Я нахмурился.

– Каких последствиях?

– Тебе придется оставить здесь Дел, – напомнил Телек.

Я взглянул на Стиганда.

– Поговори с вока, – предложил я. – Придумайте, как мне убраться отсюда.

Старик снова сплюнул.

От ожидания у меня начинается песчаная болезнь. От ничегонеделания тоже. Обычно сталкиваясь с первым, я начинал избавляться от второго выискивая противника, чтобы встретиться с ним в круге. На этот раз я и этого не мог. У меня не было меча.

Я, конечно, просил оружие. Я надеялся, что хоть кто-нибудь одолжит мне меч, но все отказывались. Мне объяснили – вежливо разумеется – что только ан-кайдин мог выбрать для меня меч. Я начал возмущаться и требовать хоть что-то, чтобы не выйти из формы, но ответ остался тем же. Ученики не могли сами выбирать себе оружие, эта задача возлагалась на кайдина или ан-кайдина. Поскольку официально мне такого еще не назначили, я должен был ждать.

Снова ожидание.

Я еще повозмущался, но делать было нечего, и отчаявшись, я потребовал, чтобы кто-нибудь перевез меня на другой берег, где я мог хотя бы покататься на жеребце. Это мне разрешили. И дали Дел в качестве гребца.

Тишина всегда разная. Она может быть неудобной или расслабляющей, мирной или тревожной, дружеской или враждебной. Но тишина, которая нависла над нашей лодкой пока Дел перевозила меня через озеро была совсем другой. Это была даже не тишина, а полное отсутствие желания общаться. Я вспомнил, как много хотел сказать Дел при встрече, но промолчал. Я и сам не во всем до конца разобрался.

Я выскочил из лодки едва нос ее коснулся земли. Двое детишек из поселка привели моего жеребца и серого мерина. За островом все время следили и приводили лошадей по сигналу, что позволяло избежать долгой прогулки к загонам. Я взял повод, не позаботившись посмотреть, что делает Дел. Привязывает лодку, скорее всего… Но я не стал ее ждать. Я быстро провел жеребца мимо курганов и дольменов Стаал-Китра и поднялся в горы по крутой тропинке.

Жеребец демонстрировал мне свою игривость и любознательность настырно просовывая нос мне под руку и щипаясь. Я почесал ему морду. Движение было машинальным, мои мысли занимало другое. Я смотрел вниз, на Стаал-Китра, туда, где женщина принимала повод серой лошади. Женщина подняла голову, выискивая меня, прикрыла ладонью глаза от света, но я не сделал ни знака в ответ.

Дел поднялась ко мне. Как и я, она тяжело карабкалась по тропинке, стараясь побыстрее достичь вершины и при этом не попасть под ноги лошади.

Я рассматривал серого мерина с темными пятнами на шкуре, светлой гривой и грязной мордой. Как и жеребец, мерин отрастил густую зимнюю шерсть, которая не позволяла судить о его статях. Дел подошла ко мне и бросив повод, оставила серого пастись.

Впервые с той минуты, как я увидел ее, мне не хотелось, чтобы Дел была рядом.

День был ярким, чистым, холодным. Ветер ерошил мои волосы и отбрасывал их с глаз, позволяя беспрепятственно видеть землю на воде.

– Я не могу жить в этом мире, – сказал я.

Дел говорила спокойно, мягко. Но слова обидели меня.

– Ты сможешь жить везде, где захочешь.

– Я не хочу жить в этом мире, – сообщил я. – Он не мой. Я старая лошадь, Дел, а ты подводишь меня к воде в полной уверенности, что я буду пить только потому что ты этого хочешь? Особенно после того, как я узнал, что вода отравлена?

Дел кинула на меня резкий взгляд, косы ударили по плечам.

– Отравлена! Стаал-Уста не…

– Отравлена, – твердо повторил я, – для меня. Мне она не нужна, Дел. Может тебе без нее не прожить, но мне она не нужна. Я Южанин. И я не собираюсь менять себя, чтобы подстроиться под твой мир. Моя родина – Юг. Туда я и вернусь.

От ветра ее щеки покраснели.

– Тогда… Ты говорил с Телеком и Стигандом?

– Да.

– И вы придумали, как тебе уехать раньше?

– Нет еще.

Она кивнула.

– А что, если они ничего не придумают? Ты все равно уйдешь?

Я резко отвернулся, прерывая разговор, и отвел с холма, продуваемого всеми ветрами.

– Дел, я выбрался с острова чтобы покататься, а не разговаривать. Если поедешь со мной – прекрасно… нет – просто подожди меня внизу, – я запрыгнул в седло. – Конечно если ты не хочешь заставить меня плыть.

Серый попытался пойти за жеребцом, но Дел удержала его. На ее лице отражалась внутренняя борьба, потом все пропало и лицо превратилось в каменную маску.

– Я поступила правильно.

– Правильно для кого, Дел? Для себя? А может быть для Калле? Нет. Для меня? Тоже нет. Ты не думала обо мне. Ты не думала о Калле. Ты сделала это для Дел.

– А ты не подумал, как тяжело мне было решиться? – Дел крикнула так, что проснулось эхо. – Тебе не кажется, что я достаточно мучилась воспоминаниями об убитой семье и мне пора подумать о себе?

– Наверное, – согласился я, – но наверное стоило подумать и обо мне, прежде чем подавать меня в рабство, – жеребца просто переполняла энергия, я сдерживал его изо всех сил. Гнедой пританцовывал, бил копытами, бочил, грыз удила, демонстрируя свое нетерпение. – Дел, я не сомневаюсь, что тебе гораздо проще игнорировать мои чувства утверждая, что все это ты делаешь ради Калле. Может так оно и есть. Но факт остается фактом – ты сделала меня пленником жизни, вести которую я не хочу.

– Это только на год!

– Слишком долго, – отрезал я. – Сначала шестнадцать долгих лет рабства у Салсет, потом четыре долгих месяца рабства в шахте Аладара, а теперь я снова стал рабом, Дел, потому что ты не позволила мне решать за самого себя. Ты сама приняла решение, не позаботившись спросить, что я об этом думаю.

– У меня не было выбора!

– Это козье дерьмо, Дел, и ты это знаешь, – выкрикнул я с горечью и перевел дыхание, чтобы успокоиться. – Ну ладно, баска, ты свой выбор сделала. Теперь живи своей жизнью, а я, в аиды, буду жить своей.

– Тигр…

• Предыдущая
• 79/88
• Следующая