Певец меча - Роберсон Дженнифер - Страница 78

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая

– Да, – отрезал я. – Знаю гораздо лучше, чем ты.

– Тигр… – раздраженно начала Дел.

– Я знаю, – повторил я, для выразительности ткнув себя пальцем в грудь. – Я знаю – глубоко внутри, вот здесь – что это такое, быть брошенным. Каково расти, не зная родителей… Каково быть одному… Каково сознавать, что женщина, которая родила тебя, бросила тебя на песок как дерьмо и оставила гнить, – я подошел ближе к Дел, совсем близко. – Я знаю, Дел. Очень хорошо знаю.

Она побелела и не сводила с меня глаз. Я изумил ее страстью в голосе, но не переубедил. Дел не считалась со мной.

– Это не одно и то же, Тигр. Я не бросала Калле…

– Она не поймет в чем разница, – грубовато сказал я. – Да, ты, Хана и Телек попытаетесь объяснить ей, что произошло, но она не поймет. Она просто будет знать, что ты ушла. Что ты оставила ее… и только это будет иметь значение. Она не поймет всех причин твоего отъезда, но поймет, что ты ее бросила.

– Когда она повзрослеет…

– На сколько? – спросил я. – Для этого должны пройти годы, Дел. Много-много лет, пока она сама не столкнется со сложностями жизни, но и тогда она может не понять до конца. Оттого, что человек понимает причины, боль меньше не становится, – я глубоко вздохнул. – Тебе вынесен суровый приговор: вечное изгнание из Стаал-Уста, вечная разлука с дочерью… А ты подумала, как этот купленный год изменит ее жизнь?

– Она сможет пожить со своей матерью, – безжизненным голосом сообщила Дел.

Я подумал и покачал головой.

– Хана ее мать.

– Ты не понимаешь! – закричала Дел. – Откуда тебе понять. Ты настолько погружен в свою похоть и эгоизм, что видишь в Калле только угрозу жизни, которую мы с тобой вели. Но теперь все кончено. Что осталось?

– Один год, – мрачно сказал я. – Ты это давно придумала, правильно? Когда мы ехали сюда ты начала рассказывать о стилях танца и обычаях Стаал-Уста… потом начались уроки, словно ты кайдин, а я ан-истойя, – я кивнул. Дел не сводила с меня глаз. – Я уже тогда должен был все понять. Вечная болтовня о Севере… Я должен был догадаться. Ты знала, что у тебя был шанс выкупить свою жизнь, предложив вока кровный дар… и в качестве этого дара ты решила преподнести меня.

– Да, – спокойно согласилась Дел.

После ее признания ярость неожиданно улеглась. Я тяжело вздохнул, отвернулся от нее, посмотрел на озеро и сложил руки на груди.

– Я вообще-то не могу винить тебя, и от этого злюсь еще больше… Я понимаю, что ты сделала.

– И понимаешь почему?

Я пожал плечами.

– Ладно, хватит болтовни. Я чувствую себя пустым. Уставшим, окоченевшим, опустошенным… Я чувствую себя так, словно мною попользовались.

Дел застыла.

Я лениво откинул ногой камень. Наклонился, поднял его, бросил в озеро. Посмотрел как он упал, услышал его всплеск. Проследил за кругами, расходившимися по воде.

– Я не могу остаться здесь.

Дел прерывисто вздохнула.

– Может еще способ уехать отсюда, сохранив честь? Попробуй поговорить с Телеком и Стигандом, вдруг они что-нибудь придумают.

Во мне вспыхнула надежда, но уже через секунду она угасла.

– Думаешь они найдут способ выкупить меня? – я улыбнулся и тихо рассмеялся. – А что я смогу отдать? Чем я буду торговать?

Дел резко отвернулась от меня. Несколько секунд она тупо смотрела на воду и приняв какое-то решение вновь повернулась ко мне.

– Мне нужен этот год с Калле. Но я хочу, чтобы и ты оставался со мной.

Что ж, еще час назад я был бы счастлив услышать что-то подобное.

Но теперь мне было все равно.

Вечерело. Цвета на Севере совсем другие. Здесь солнце прячется за покрытые снегом горы и вслед за ним за горы стекает дневной свет. Поскольку цвета неяркие, и закат приглушенный. Просто синий становится глубже, а потом над горными вершинами поднимается луна и заливает черный мир бледным сиянием.

Мы собрались около дольмена на острове: Стиганд, Телек и я. Обсудить и объясниться в надежде найти выход. Всем нам прошедший день принес одни неприятности.

В светлых косах Стиганда блестели золотые ремешки. Он завернулся в теплый зеленый плащ и прижал складки ткани к шее, защищая ее от резкого ветра. Старик мрачно смотрел мимо меня на дольмен.

Телек выглядел получше. Он носил те же цвета, что и утром – коричневый и охровый. Но настроение у него было хуже чем у Стиганда.

– Ее отсюда не вытащишь, – сказал я. – Она все решила.

Губы Телека изогнулись в кривой усмешке.

– Дел всегда была упрямой.

– Она так и не научилась уважать наши обычаи, – проворчал Стиганд.

– А вот это неправда, – вмешался я, – и ты сам это знаешь, старик.

Столкнувшись с невеселой действительностью, мы оставили раздражающую порой учтивость малознакомых людей и больше не растрачивали время на любезности и вежливые фразы.

Стиганд вздохнул и поплотнее запахнул плащ.

– Я никого не смог уговорить. Все решили, что она честно купила год, отдав Песчаного Тигра. Они рады получить такого ан-истойя.

Я почесал подбородок, скрывавшийся где-то под бородой.

– А я-то надеялся, что я по меньшей мере кайдин.

Телек подавил смешок.

– Ну конечно… несомненно. Тебя никто не хотел оскорбить, но ты же не знаешь Северный стиль. Скажи спасибо Дел за то, что она тебя хоть чему-то научила, только поэтому тебе и дали приставку «ан», а не сделали просто истойя. Это уже кое-что, Южанин. Будь благодарен.

Я посмотрел ему в глаза.

– Мне еще благодарить? Все это отвратительно, – я завернулся в позаимствованный плащ как песчаная летучая мышь в крылья. – Я не принадлежу этой стране, я не хочу здесь оставаться. Я хочу только переплыть это озеро и взять свою лошадь, чтобы уехать домой, вниз, на Юг, который я люблю. В Пенджу, где тепло.

– Я бы с радостью отправил тебя туда, – пробормотал Стиганд.

– Ты проведешь здесь год, – терпеливо напомнил Телек, игнорируя замечание Стиганда. – Тебе есть чем заняться. Сомневаюсь, что ты долго пробудешь ан-истойя. Ты хорошо танцуешь и у тебя богатый опыт, ты, конечно, быстрее чем многие достигнешь ранга кайдина… и тогда ты будешь учить талантливых учеников.

Я ухмыльнулся.

– Я не хочу учить. Я танцор меча, я танцую для себя.

Стиганд нашел что-то в зубах и сплюнул на землю.

– На учеников, которые предпочитают танцы мечей достойному делу кайдина, мы зря тратим свое время. Да и их тоже.

Телек вздохнул.

– Танцы мечей тоже достойное занятие, – настойчиво заметил он. – Твой собственный сын предпочел танцы делу кайдина, Стиганд… Не давай волю своим предубеждениям.

Старик снова сплюнул.

– Мой сын был дураком, – объявил он и изучающе посмотрел на меня. Чем дольше он рассматривал меня, тем удивленнее становилось его лицо. – Ты знаешь? – уточнил он.

Я нахмурился.

– В чем дело?

– Что Терон был моим сыном.

Меня это подкосило. Я мог только в полном шоке смотреть на старика, чьего сына я убил в круге, чтобы тот не смог убить Дел. Терон, который пришел на Юг в поисках ан-истойя, чтобы предложить ей выбор: встретиться с ним в круге или вернуться на Север на суд вока.

Чью мертвую яватму я преподнес его отцу.

– Нет, – кивнул Телек. – Откуда тебе знать? Если, конечно, Дел не сказала, а это вряд ли. Из Дел и слова не вытянешь.

Я невольно выпалил, что бывали случаи, когда Дел говорила слишком много.

Стиганд ухмыльнулся. Телек заулыбался.

– Прости, – сказал я старику, – если бы я знал…

Стиганд не позволил мне закончить.

– Он умер достойно?

Танец промелькнул у меня в голове. Нет, смерть Терона не была достойной, потому что он смошенничал. Он повторно напоил клинок, чтобы, как объяснила Дел, сделать свою яватму вдвое опаснее и сильнее.

– Да, – солгал я, – это был хороший танец.

Стиганд глубоко вздохнул.

– Терон всегда был упрямым, своевольным мальчишкой… с ним было куда тяжелее, чем с остальными.

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая