Главный конструктор В.Н. Венедиктов. Жизнь, отданная танкам - Баранов И. Н. - Страница 50

«Задумался». Рисунок Г.В. Куликовой

В последний раз мы разговаривали с Валерием Николаевичем по телефону. К тому времени они с Ириной Петровной жили уже в Челябинске. Это были годы перестройки. Венедиктова волновало положение в КБ. Он считал что мы, конструкторы и рабочие, должны жить достойно, выходить сами на мировой рынок и продавать свою продукцию, которая востребована в мире. Он сожалел, что уехал из Тагила, от своих танков, которых нежно называл «танечками». В них был смысл всей ЕГО жизни.

Я благодарна судьбе и своему отцу, что имела возможность близко пообщаться с человеком, имя которого навсегда останется в истории мирового танкостроения.

Начав работу в УКБТМ в отделе № 9 силовых установок под руководством Э.Б. Вавилонского (ранее я уже имел примерно 7-летний стаж работы конструктором после окончания авиационного института), я с интересом воспринимал особенности «школы» танкового главного конструктора: высокий уровень организации, сравнительно небольшой аппарат управления опытным производством, высокий профессионализм работников, непререкаемый авторитет руководителя.

КБ имело мощный исследовательский отдел, численность которого достигала 75 человек. Танки с опытными мероприятиями испытывались в три смены, исповедовались такие же принципы, как в авиации, где любые, на первый взгляд незначительные изменения конструкции подвергаются летным испытаниям.

Активно работал укомплектованный специалистами с академическим образованием отдел технической эксплуатации и надежности, где шлифовались вопросы эксплуатации и обслуживания, совершенствовалась эксплуатационная документация, велось обобщение данных по надежности, выявлялись узкие места, выдавались рекомендации по их устранению. Экспериментальные данные дополнялись материалами войсковой эксплуатации.

Мне были поручены вопросы внутренней аэродинамики моторно-трансмиссионного отделения, системы охлаждения, а впоследствии, под руководством начальника отдела ведение НИОКР по тематике отдела силовых установок.

Через некоторое время я стал попадать «на ковер» (а ковер действительно был) к Валерию Николаевичу.

В инженерном анализе Венедиктова отличали тщательность, даже дотошность, глубокое и многоплановое рассмотрение результатов, основанных на значительном багаже собственных знаний и опыта. Иногда на анализ таблиц результатов испытаний в кабинете Главного уходили часы, а, случалось, и дни.

Как правило, нам сообщали, что в течение дня Главный намерен рассмотреть определенные вопросы. Случалось, что рассмотрение могло начинаться, скажем, после 18 часов.

Помнится, в день празднования юбилея моего тестя я был отпущен из кабинета Валерия Николаевича после 21 часа. Это не было отсидкой, велась плотная, напряженная работа. Нельзя было идти в кабинет Главного, не подготовившись к серьезному обсуждению, не владея по памяти параметрами сравниваемых конструкций, многие из которых Валерий Николаевич помнил. Главный конструктор не считался с личным временем и жил работой. Такое отношение к делу не могло не вызывать уважения.

Это были годы, когда на вооружении страны находились одновременно три основных боевых танка, эпоха глобальной разунификации, когда отраслевые институты самозабвенно занимались только дизельной двухтактной и газотурбинной тематиками. Развитие танкового четырехтактного дизеля не финансировалось, на долгие десятилетия «пасынок» был забыт, и это требовало от Валерия Николаевича огромных усилий в борьбе за выживание уральской концепции развития танка.

Именно в этот период Главный уделял много времени совершенствованию систем силовой установки и существующего двигателя и твердо проводил не самую популярную в верхах линию на применение в танке четырехтактного дизеля. Долгое время один, а потом при поддержке специалистов министерства обороны, Валерий Николаевич доказывал высокопоставленным чиновникам от ЦК КПСС, ВПК, Министерства оборонной промышленности преимущества силовой установки с челябинским четырехтактным дизелем В-46 (В-84) в сравнении с силовыми установками харьковского дизеля 5ТДФ (6ТД), ленинградским газотурбинным двигателем. Любопытная деталь, оставшаяся в памяти, пресс идеологии административной машины был столь велик, что симпатии к нашей машине и техническим решениям работники отраслевых институтов высказывали нам, в основном, в коридорах институтов и вполголоса. За лояльность к нашему КБ можно было поплатиться.

За все технические решения по СУ, ставшие впоследствии «визитной карточкой» КБ, главному конструктору приходилось бороться. Это четырехтактный дизель, вентиляторная система охлаждения с разомкнутым воздушным трактом, двухступенчатая система воздухоочистки с неизолированным забором воздуха. На разных этапах становления уральских танков эти направления активно отрицались отраслевыми институтами.

Длительно и системно по тематике силовых установок мы работали с рядом организаций и предприятий: ЧТЗ, СКБ «Турбина», БЗТМ, ВНИИСтали, ВНИИТМ, НИИД, 38НИИИ МО РФ, МАДИ, ЦНИТА, ЦАГИ еще с целым рядом предприятий мы контактировали эпизодически.

Огромный вал работы (а с рядом институтов одновременно велось по нескольку различных по тематике договоров) нам требовалось регулировать технически и организационно.

И, должен сказать, Валерий Николаевич был в курсе хода всех этих работ, несмотря на обширность тематик всего КБ, личную занятость, регулярно находил время, чтобы заслушать результаты работ и внести коррективы в их ход.

Ряд крупных ученых страны, с которыми Главный, возможно, не встречался в жизни, постоянно были «на слуху» в кабинете Валерия Николаевича. Фамилии ученых: Т. Соломаховой, И. Брусиловского, К. Рыбакова, Г. Михайлова, В.Дубова, Б.Гинзбурга, А.Калье и др. постоянно звучали на совещаниях.

Это было обыденным, но спустя годы ко мне пришло понимание, мы постоянно общались с передовой научной мыслью страны.

Я благодарен судьбе за то, что посчастливилось работать с этими специалистами.

Известно, что после окончания Академии, работая конструктором в бюро силовых установок, Валерий Николаевич увлеченно занимался инженерными исследованиями и экспериментами, много внимания уделял отработке котла подогревателя, узла внешне непритязательного, но требовавшего обширных знаний комплекса серьезнейших разделов техники, теории горения, химизма предпламенных процессов, теплофизики, газодинамики, гидравлики и др.

Это, впоследствии, позволило ему квалифицированно, наравне общаться со специалистами различных организаций при отработке рабочего процесса двигателей, системы ПВВ и по другим вопросам.

Венедиктов, несомненно, обладал «техническим чутьем», которое, само по себе, является высшей формой проявления опыта и знаний специалиста.

Незадолго до моего прихода в УКБТМ, по предложению Валерия Николаевича была изменена конфигурация «языка» улитки вентилятора системы охлаждения, что благоприятно сказалось на эффективности установки. Решение было отнюдь не очевидным и противоречило классическим канонам вентиляторостроения. Лишь спустя несколько лет, по мере накопления опыта, я понял «физику» этого решения.

Венедиктов умел выделить главное, при этом основывался на обширном инженерном анализе всех видов испытаний. Много информации для размышлений, например, предоставили результаты войсковых испытаний «Саксаул» (1982 г.) в процессе которых танк Т-72А, оснащенный менее мощным, чем его конкуренты, двигателем, выиграл по средним скоростям у харьковского «двухтактника» и ленинградского ГТД при значительно лучшей топливной экономичности, меньшей стоимости и превосходящей надежности.

Включение второй ступени оборотов вентилятора, несмотря на увеличение затрат мощности на обслуживание системы охлаждения, обеспечивало увеличение средней скорости движения танка при температуре окружающего воздуха выше 20 °C. Возникали сложные вопросы оптимизации систем силовой установки, которые успешно решались.