Свободное падение - Миллер Лорен - Страница 55

• Предыдущая
• 55/91
• Следующая

Гриффин медлил с ответом.

– Мы с нею были не только помолвлены, – наконец произнес он. – Рори, мы с твоей мамой поженились.

– Что-о?!

– Мы поженились за неделю до окончания Тэдема, – тихо сказал Гриффин. – В муниципалитете Олбани. А потом махнули на два дня в Канаду, в маленькую хижину, полностью оторванную от мира. Только мы вдвоем и камин. – Он слегка покраснел, словно вспомнив, кто перед ним. – Все эти два дня мы строили планы. Авиана хотела уехать подальше от моей семьи, а я хотел сделать ее счастливой. В Англии аттестат Тэдема ценился очень высоко. Мы решили отправиться в Лондон, поступить в Оксфорд или Кембридж и начать новую жизнь. У меня имелись кое-какие сбережения. Этого должно было хватить на первых порах, пока мы не найдем работу. Мы решили уехать сразу же после выпуска.

– Но к тому времени мама была беременна, – сказала я.

Возможно, мне не стоило этого говорить, но слова уже вылетели. Они строили планы, но оба проявили беспечность, и в результате все планы рухнули. Насколько я понимала, Гриффин вовсе не мечтал становиться отцом. Ему хотелось вдоволь насладиться жизнью вдвоем с моей мамой. Ребенок никак не входил в его планы.

Лицо Гриффина помрачнело.

– Все было не так. Когда мы поженились, твоя мама уже была беременна. Так я узнал, что этот ребенок – не мой.

– Что вы сказали?

Такого поворота я никак не ожидала.

– Рори, у меня язык не повернулся бы винить твою маму. Мы оба были совсем молоды. Подростки. Сами почти дети. Я не осуждаю ее за ложь. Особенно теперь.

– Все равно не понимаю, – пробормотала я, мотая головой. – Зачем она вам солгала?

– У нас с Авианой… Словом, у нас не было интимных отношений. Она говорила, что хочет подождать, когда мы поженимся. Я не возражал. – Он кашлянул. – Наверное, на других парней ее принцип не распространялся.

– Она вас обманула?

Гриффин кивнул:

– Пока я ездил в Нантакет на весенние каникулы. Я узнал об этом в день выпускной церемонии. Утром кто-то прислал мне по электронной почте результаты ее теста на беременность. Тест был датирован 14 апреля. То есть гораздо раньше, чем мы с ней… – Его глаза больше не горели. Они были пустыми. – Тогда все и произошло. Я смотрел на результаты ее теста, и в голове у меня что-то щелкнуло. Внутренний голос, который я слушал все это время, который привел меня к ней… Он не был голосом некой высшей силы, руководящей моими действиями. Это было всего-навсего проявлением когнитивного диссонанса. Мой рациональный ум говорил, что я не должен строить отношения с этой девушкой, а эмоциональный аспект моего мозга возражал. Отсюда и возник этот фиктивный голос, якобы знающий то, чего не знал я. – Гриффин посмотрел на потолок. – Большинство людей даже не подозревает, как здорово и изощренно мы умеем врать самим себе.

Меня захлестнула лавина вопросов. Что моя мама сказала Гриффину, когда он припер ее к стенке? Почему они расстались? Но я так и не раскрыла рта. А Гриффин продолжал:

– Корпорация «Гнозис» в большом долгу перед твоей мамой. – Он кивнул в сторону окна. Внутренний двор пестрел большими и маленькими логотипами «Гнозиса». – Если бы она не уехала, я бы ни за что не пошел к ним работать.

– А почему?

– Твоя мама была очень решительно настроена против «Гнозиса». Я не понимал причин ее неприязни. Семнадцать лет назад это была всего лишь небольшая компания, только-только появившаяся на коммуникационном рынке. Тем не менее «Гнозис» попался Авиане на глаза, и она буквально требовала, чтобы я даже не приближался к нему. Но на следующий же день после окончания Тэдема я поехал в их офис и сказал, что готов работать у них бесплатно.

– И с тех пор вы не расставались с «Гнозисом»?

Гриффин снова кивнул:

– Странно, как иногда все поворачивается в жизни. Тем летом «Гнозис» начал научно-исследовательские работы над приложением, которое помогало бы людям принимать решения. Это приложение должно было удерживать таких, как я, от вранья самому себе. Оно должно было стать голосом, которому бы человек доверял. В то лето я решил посвятить всего себя разработке и совершенствованию этого приложения. Чем больше людей станут им пользоваться, тем меньше будет тех, кто разбивает себе сердца, слушая ложные голоса.

Я сразу подумала о Норте. Хотела ли я жизни, свободной от сердечных терзаний, но в то же время лишенной всплесков радости, когда сердце замирало от счастья?

– Простите, мистер Пейн.

Голос охранника застал нас врасплох. Я узнала этого плотного, мускулистого человека в черном костюме, с наушником в правом ухе. Во время бала-маскарада он стоял на лестнице.

– Уже без четверти восемь.

Гриффин кивнул охраннику и снова повернулся ко мне.

– От меня ждут речи, – почти извиняющимся тоном произнес он.

– Когда вы с мамой поженились, она не была беременна! – выпалила я.

Сейчас или никогда. Он должен это знать.

– Тот, кто послал вам результаты теста, хотел, чтобы вы им поверили. Но мама в тот момент не была беременна.

– Что? – Гриффин напрягся всем телом, словно я его ударила.

– Я родилась двадцать первого марта. Вы считали, что мама забеременела где-то в начале марта. В таком случае я должна была бы родиться в начале декабря. Но этого не случилось. По срокам я должна была появиться на свет в феврале, но запоздала и родилась в марте, на двадцать шесть дней позже. – Я не произносила, а выстреливала слова, иногда комкая окончания, но продолжая говорить. Я боялась, что стоит мне умолкнуть, и Гриффин уйдет. – Я видела последний мамин снимок УЗИ-диагностики. Все расчеты подтверждаются. Мама забеременела в вашу брачную ночь. – Гриффин качал головой. Я схватила его за руку. – Посмотрите на мои глаза! На мои руки. У меня ваш подбородок! Такая же ямочка. И волосы у нас одинакового цвета. И…

Гриффин меня не слушал. Его лицо перекосила гримаса боли. Я отпустила его руку. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло. Казалось, еще немного, и он закричит.

– Так, получается, что я… – Он умолк, не в силах произнести конец фразы.

– Да. Вы – мой отец, – тихо сказала я.

Я не ожидала, что Гриффин заплачет. До сих пор он казался мне эталоном умения владеть собой. Но Гриффин, великий Гриффин, плакал, вытирая ладонью слезы.

– Все эти годы я считал, что Авиана меня предала, – глухо произнес он. – Голос Сомнения убеждал меня поверить ей, разыскать ее. Я месяцами не мог его заглушить. Я думал… думал, что сойду с ума. Я не мог заставить его умолкнуть. Но однажды он замолчал сам. – Гриффин тер кулаками глаза, словно хотел очистить их от горя. – И все, что я делал после того…

– Мистер Пейн, время, – напомнил охранник.

– Сейчас иду, Джейсон, – бросил ему Гриффин, не сводя с меня глаз. – Но если я твой отец, почему тогда она сбежала?

Он спрашивал меня, как будто я в то время была ученицей Тэдема!

– Я уже говорил, что твоей маме поручили выступить с прощальной речью. Она очень серьезно готовила эту речь, без конца что-то добавляла и подправляла… В то утро я бросился к ней, чтобы потребовать объяснений по поводу теста. Комната была пуста. Твоя мама исчезла… Я и сейчас не могу понять ее мотивов.

– Скажите, а той весной мама ходила к психиатру?

– К психиатру? Зачем? Из-за Сомнения? По такому поводу твоя мама никогда бы не пошла к врачу. А тебе кто сказал, что она ходила к психиатру?

– Тут в двух словах не расскажешь. Но мне кажется, на маму оказывали давление. Кто и зачем – этого я не знаю. Я приехала сюда, надеясь, что вы знаете.

– Увы, я нахожусь в таких же потемках, как и ты, – вздохнул Гриффин. – Но давай попробуем объединить усилия. Мы можем продолжить разговор после моего выступления? Сколько времени ты пробудешь в Бостоне?

Гриффин пригладил волосы. Постепенно с его лица исчезали следы недавнего потрясения. Он все-таки умел владеть собой.

– Вообще-то, я не имела права выезжать за пределы кампуса, – призналась я. – И мне желательно успеть на поезд, который отходит в четверть десятого.

• Предыдущая
• 55/91
• Следующая