Те же и скунс–2 - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/179
• Следующая

На фотографии был запечатлен рубль. Да не простой, а серебряный. И не просто серебряный. С изображением императора Константина. Того самого, который никогда императором не был и отрёкся от престола ещё до выпуска рублей со своим профилем. Всего-то успели их выпустить только семь штук. Теперь каждая такая монета – целое состояние. Владимир Матвеевич умудрился в своё время выменять знаменитый «рубль Константина» на полмешка муки. И уже после войны сплавить его за границу, от греха подальше. И вот вам пожалуйста!.. Всё тайное стало явным!.. Доколе, Господь?..

– А зохн вэй!.. – возмутилась Эсфирь Самуиловна Файнберг и, сердито сдвинув на лоб очки, оглядела коммунальную кухню. – Ну, рассматривает себе человек золото в чемодане, так прямо сразу надо на него ружьё наставлять? И пускай себе рассматривает!.. Вам-то, спрашиваю я, какой интерес?

Ей никто не ответил. Только рыжий котище Пантрик высунул усатую морду из-под стола своей номинальной хозяйки Вити Новомосковских. Тётя Фира иной раз баловала колченогого инвалида кусочком. Однако на сей раз речь шла явно не об угощении, и Пантрик, верно оценив ситуацию, уполз досыпать.

На кухне царило редкостное безлюдье. Был вечер. Работающие жильцы вернулись домой и в настоящее время ужинали по своим комнатам, а тётя Фира в гордом одиночестве пекла на кухне пирог. Вообще говоря, финальный акт кулинарной драмы личного присутствия автора как бы не требовал, но тёте Фире было семьдесят шесть лет, и она имела обыкновение, отлучившись «на минутку» из кухни, начисто забывать о поставленном на огонь. Последствия иногда бывали самые катастрофические.

Вот она и караулила на обшарпанной табуретке возле плиты. А чтобы нечаянным образом не сорваться на какие-нибудь дела, читала книжку. Книжка, прямо скажем, была не из тех, какие в её возрасте обычно читают. На мягкой обложке кривились в оскалах жуткие рожи, извергали свинец пистолеты и автоматы, а буквы названия оплывали багровыми каплями. Тётя Фира вникала в современный отечественный боевик.

У неё была веская и таинственная (о, как она оглядывалась у лотка!..) причина потратить на этот томик кровных семь тысяч. И приступить к изучению, когда никто, кроме кота Пантрика, не мог за ней проследить. Но какое разочарование поджидало её буквально на первой странице!.. Нет, с подчёркнутой сексуальностью действующих лиц и с матерными словами в тексте она худо-бедно, поёживаясь, примирилась. Что поделаешь – какая жизнь, такие и песни. Но когда дед героя, предавшись фронтовым воспоминаниям, обозвал «Студебеккер» трофейным грузовиком!.. Оставалось гадать, с кем мы всё-таки воевали полвека назад.

Поразмыслив (семь тысяч как-никак отдала), Эсфирь Самуиловна всё же не стала выбрасывать книгу в мусорное ведро. Пускай будет маразм престарелого персонажа, решила она. Другое дело, каждый сюжетный ход отныне вызывал у неё законные подозрения. О чём она, время от времени забывая о конспирации, оповещала кота Пантрика и кухонные стены.

Что же касается пирога, то он был с капустой и притом из довольно хитрого дрожжевого теста, именовавшегося, словно в насмешку, «ленивым». По глубокому убеждению Эсфири Самуиловны, это самое тесто, а заодно и начинка, должны были однажды загнать ee в безвременную могилу.

Правду сказать, тётя Фира до последнего времени не увлекалась готовкой. Тому опять же были причины; волею недоброй судьбы оставшись в девицах, она жила всю жизнь одна. Настоящая же серьёзная стряпня подразумевает многочисленную принюхивающуюся и вертящуюся под руками, а затем – дружно лопающую родню. Ну и для кого было тёте Фире стараться? Для себя одной?..

Так и получилось, что вкуснейший (когда удавался) пирог по маминому рецепту она пекла не чаще одного раза в год. Хроники боевых действий она не вела, но, кажется, не осталось ни единого ингредиента, кроме муки, который бы она не упустила из виду, и этапа технологического процесса, который бы она по нечаянности не нарушила. Однажды она забыла отжать капусту, вынутую из кипятка; в результате пирог, больше смахивавший на мокрую губку, гости съели ложками прямо из противня. Да ещё и хвалили, воспитанные!.. В другой раз – ой вэй, лучше вовсе не вспоминать! – тётя Фира начинила и аккуратнейшим образом защипала пирог, полюбовалась красавцем и уже хотела ставить в духовку… когда до неё вдруг дошло, что она не прослоила тесто маргарином. То есть своими руками загубила собственный многочасовой труд. Впору было зарыдать, как композитор Россини над блюдом лично приготовленных и лично угробленных макарон… что тётя Фира немедля и сделала. Бросила полотенце и чашку со взбитым яйцом, которым собиралась мазать пирог, – и рухнула в слезах на кровать.

По счастью, достопамятная трагедия случилась уже при её жильце, Алёше. Которому, между прочим, она и имела в виду устроить приятный сюрприз. Алёша (зачтёт ему это Бог!) для начала накапал своей хозяйке валокордина, а затем, прояснив ситуацию, вскрыл пирог и проворно выгреб начинку: «Тётя Фира, где там у вас „Воимикс“?..»

Смех и грех – тот раз в тесте попадались запечённые ошмётки капусты, но в целом пирог вышел как никогда прежде удачным. Это было два месяца назад. Сегодня тётя Фира ждала очень дорогого гостя и только потому, укрепясь духом, решилась на повторение кулинарного подвига. И было похоже, что практика начинала сказываться: сегодня при изготовлении пирога случился всего один инцидент. Когда будущее украшение стола, уже водворённое на противень, в последний раз подходило на электрогрелке, на него придумал улечься тёти-Фирин кот Васька.

Кошачья логика была проста и понятна: тёплое, мягкое и вкусно пахнет из-под полотенца… Однако несчастной кулинарке от этого было не легче. Она так ахнула, схватившись за сердце, что «норвежский лесной» мгновенно осознал весь ужас содеянного и дал дёру на шкаф. Естественно, трамплином при этом ему послужил всё тот же многострадальный пирог.

Тётя Фира всю жизнь проработала медсестрой и, помимо нищенской пенсии, заработала на этом совершенно маниакальные понятия о санитарии. Ей стоило огромного труда убедить себя, что, во-первых, нефеш[4] Васька контактировал с тестом сугубо сквозь полотенце; во-вторых, пирогу предстояло минимум полчаса при температуре двести тридцать градусов Цельсия, сиречь полная стерилизация; и, в-третьих (это, положим, было уже малодушие), гостю вовсе даже не обязательно ни о чём говорить…

• Предыдущая
• 18/179
• Следующая