Вавилонская башня - Разумовский Феликс - Страница 108
- Предыдущая
- 108/134
- Следующая
За спиной девушки виднелись красные пожарные машины, проломленный ими забор и редеющие клубы дыма над покатой металлочерепичной крышей.
– Пожар, вспыхнувший, по предварительным оценкам, из-за неисправной электропроводки, разгорелся в три часа ночи, – продолжала рассказывать корреспондентка. – Горел домик, принадлежащий известному физику, академику Опарышеву. Академик, давно перебравшийся в Москву, не прерывал связи с родным городом и каждое лето приезжал сюда отдыхать. Это только кажется, что зимой в дачном посёлке полное безлюдье. – Девушка обвела рукой утонувшие в сугробах заборы. – Однако мир не без добрых людей. Пожар заметил случайный прохожий. Этот неравнодушный человек сразу позвонил «01», и из посёлка Сосново без промедления примчался пожарный расчёт. Домик учёного удалось отстоять.
Камера переместилась во двор опарышевской дачи. Закопчённый снег был усеян осколками лопнувших стеклопакетов и останками сгоревших диванов, но, судя по всему, дом пострадал не так уж бесповоротно.
– Но самое замечательное заключалось вот в чем, – щурясь на яркое солнце, поведала журналистка. – На чердаке горящего дома пожарными было обнаружено множество рукописей, вероятно составлявших многолетние архивы учёного. Вот тут-то и могла бы разыграться трагедия, ведь все мы помним, как в своё время тушили сперва Библиотеку Академии наук, а позднее и Блоковскую библиотеку на Невском. Но – подумайте только! – в пожарной команде небольшого посёлка оказался человек, принимавший участие в тех далёких событиях. Он первым понял, какой интеллектуальный капитал мог оказаться утрачен. Бесценные бумаги передавали с дачного чердака по цепочке, из рук в руки…
«Ваня, – с нежностью подумал Лев Поликарпович. – Ванечка. Кудеяр… Что бы мы без тебя делали…»
– К сожалению, связаться с самим академиком нам пока не удалось, – обворожительно улыбнулась телевизионная девушка. – Мы, однако, можем со всей определённостью заверить уважаемого учёного, что в данный момент его архивы находятся в Санкт-Петербурге, ими занимаются очень компетентные специалисты. Рукописи не горят!
Шихман издал дикарский боевой клич, обхватил Льва Поликарповича за плечи и пустился с ним в пляс.
Женя Корнецкая дочистила последнюю морковину, выкинула в ведро шелуху, ополоснула руки и выгрузила из кухонного шкафчика соковыжималку. «Демидовский экспресс» вёз её до Питера чуть более суток, лишь раз, и то ненадолго, застряв по дороге, и все это время Женя раздумывала о телефонном номере, который продиктовала ей память. Был ли этот номер реальным? Или разошедшееся воображение подсунуло ей бессмысленный ряд цифр, дополненный питерским кодом?.. Оказалось – первое. Её только слегка удивило, что «шпионский пароль» на самом деле был никаким не паролем. Обладатель приятного молодого голоса на том конце провода действительно искал домработницу. И не более того.
Чем усерднее старалась Женя разобраться в своём прошлом, тем меньшее удовольствие получала от процесса.
Получалось, она, тихвинская уроженка, никогда в жизни своей не бывавшая за границей, летела откуда-то на сугубо импортном самолёте скандинавских авиалиний, проваливалась сквозь хрональную дыру аж в древнюю Грецию, выслушивала туманно-настораживающее пророчество оракула в Дельфах, приобретала способность читать мысли, производила мотоциклетный рейд, достойный хорошего боевика, наконец, собственноручно убила пять человек… И все это затем, чтобы начать блистательную карьеру домработницы у юного гения, сына высокопоставленного генерала?..
Да уж, чудны дела Твои, Господи… «Это моя мысль или кого-то из гостей?» Честно говоря, в чужие головы Женя старалась заглядывать как можно реже. В основном потому, что там обнаруживалась если не грязь, то вселенское беспокойство, а ей хватало и своих проблем. Может, это было натуральное малодушие, но тихая жизнь на прекрасно оборудованной Эдиковой кухне, среди кастрюль и сковородок, её покамест устраивала как нельзя лучше. После всех приключений душа и тело требовали отдыха. У неё был ключ от квартиры, она жила в маленькой комнате, наводила порядок, ходила по магазинам, с удовольствием стряпала, подавала… А когда возвращались хозяева – принималась множить в уме трехзначные числа или читать не забытое ещё со школы «Бородино». Что угодно, кроме подслушивания чужих мыслей!
Особенно это касалось мыслей человека, который мало-помалу становился ей дорог…
Хорошо ещё, дар срабатывал в основном при прямом визуальном контакте. Соответственно, кухня была местом, где ей удавалось достаточно надёжно укрыться.
Женя включила громко зажужжавшую соковыжималку и стала бросать в неё калиброванные морковки. Она ещё по голосу, прозвучавшему в динамике телефона, поняла, что «не надо отчества, Эдуард, просто Эдуард» окажется вряд ли похожим на Леонтиска. У неё ведь мелькала-таки крамольная мысль о втором шансе, который, быть может, намеревалась дать ей судьба… Нет, судьба оказалась, как ей и положено, то ли индейкой, то ли злодейкой, причём неизвестно, что хуже. Белокурый, узкоплечий, худенький Эдик ничем не напоминал богатыря и красавца философа. Но почему, когда два дня назад он случайно (случайно ли?) задержал её руку в своей, Женю ударило точно таким же электрическим током?
Она с радостью отдала бы и непрошеный дар, и все на свете пророчества, если в порядке расплаты ей предстояло узнать, что Эдик не чувствует к ней ничего, совсем ничего… что он любит другую…
«Ну вот. Пошли сопли и вопли!»
Женя намазала последний маленький бутерброд настоящим вологодским маслом для лучшего усвоения содержавшегося в соке полезного каротина, красиво расставила на подносе тарелочки и стаканы – и вышла в комнату к гостям.
Она подоспела как раз к тому моменту, когда по телевизору передали какое-то необыкновенно радостное сообщение. Во всяком случае, Эдик и двое пожилых учёных водили хоровод, в восторге распевая воинственно-победную «Марсельезу». В общем веселье не участвовал лишь глубокий старик, одиноко сидевший в инвалидном кресле возле окна. Когда Женя вошла, он медленно повернул кресло…
- Предыдущая
- 108/134
- Следующая
