Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа - Бажанов Евгений Александрович - Страница 39

Борьбу с турецкой и германской оккупацией болгар, сербов, македонцев и других народов, борьбу с работорговцами они называют шовинизмом. Боялись и боятся не только славянского единства, но и русской самоиндентификации. Боятся даже при том, что такой разобщенный народ, как русские, поискать надо. Значит, есть что скрывать славянским хулителям, есть ради чего скрывать. Ставки – гигантская территория и миллионы потенциальных рабов.

Поздние славянофилы критиковали не только правительственных чиновников, но и российскую марксистскую интеллигенцию. Очень интересный, пронзительный по чувству публицист С.Смирнов писал о событиях начала Первой мировой войны:

«Народные массы, погруженные в свой тяжкий ежедневный труд, не могут следить за международной политикой».

«Кто в России до страшного пробуждения утром рокового дня 19 июля 1914 г. знал о войне? Кто о ней предупреждал? Я с горечью вспоминаю это раннее утро 19 июля в деревеньке Саратовской губернии, на Волге, когда разбуженный бабьим плачем, я с недоумением встал и увидел у пароходной пристани толпу мужиков – растерянных, недоумевающих, загорелых, обветренных; многие были без сапог и шапок. Они засыпали меня вопросами: «Какая такая война? С кем она? Из-за чего? Какой такой Вильгельм? Что же ему нужно? А как же: хлеб ведь стоит не убран!» И они пошли воевать… пошли эти бородатые, загорелые саратовские мужики: им ведь никто не сказал раньше, что там стоит свирепый и безпощадный враг, с ядовитыми газами, что он давно готов и что он уже протянул руку, чтобы взять за горло. Может быть, эти мужики уже все честно положили свои головы где-нибудь в Галиции, или в Мазурских озерах: мир им! Но я и до сих пор без краски стыда не могу вспомнить эту сцену в роковое утро 19 июля 1914 года.

По приезде в Саратов, встречаясь с интеллигентными саратовцами, я слышал почти те же недоумевающие и растерянные фразы: «Да неужели война? Не может быть! Но из-за чего же? А как же «пролетарии всех стран, объединяйтесь»? А что же делают Бернштайн, Каутский, Роза Люксембург? Ведь они же клялись в Мангейме на партайтаге не допустить войны; они грозили забастовкой? Нет! Не может быть». Это удивительное, чисто русское легковерие – вера в громкую фразу».

С. Смирнов справедливо отмечал, что позиция немецкого социал-демократа Бебеля, отвергавшего забастовочную борьбу во время войны, была известна за 8 лет до войны, до ее начала. Это минцы делают вид, что не знали о плангах «Драг нах Остен», а Данилевский знал о нем и в середине XIX века. Стыдно, что клевета на Россию распространялась в СССР даже после Второй мировой войны…

Достаточно глубоко затронули поздние славянофилы и русско-еврейский вопрос в, казалось бы, небольшом очерке. Автор, скрывшийся за инициалами А.В.Г., отмечает, что в Шанхае русские евреи «свили себе довольно большое гнездо». В начале Первой мировой войны тут вышел конфликт, разделивший еврейскую общину. Еврей-солдат, еще из Порт-Артура… с другими небогатыми евреями решили открыть в Шанхае свою молельню и отчасти отмежеваться от прочих… евреев.

«Мы не желаем отделяться от всего еврейства вообще, но хотим оставаться русскими гражданами, а потому и уходим из общины, где поют молебны за погибель России и за торжество наших врагов».

Шанхайские евреи, в большинстве люди очень богатые, пригрозили прорусским евреям закрыть доступ в школы их детям. Сторонники России обратились в ее консульство с жалобой. Но консул Гроссе патриотический порыв не поддержал. Этот довольно типичный случай обнажил сразу несколько граней одной проблемы.

Во-первых, видим, что гладко в придуманной теории о бедных угнетенных евреях, поддержавших революционные группировки и партии, но… Как раз крупный еврейский капитал поддерживал и финансировал экстремистские группировки. Среди бедных евреев, наоборот, были такие, которые стояли на патриотических позициях, на русской стороне.

Во-вторых, отметая рассуждения о национальности монархических династий, скажем, что чиновничья бюрократия в России имела немецкую физиономию, в том числе и в лице господина консула Гроссе.

В-третьих, именно немецкая высокопоставленная бюрократия и богатая еврейская буржуазия в союзе с международным масонством и спецслужбами враждебных государств педалировали революционное движение во время Первой мировой войны. Пока русские мужики гибли на полях сражений, широко и безнаказанно развернули саботаж в тылу России.

Отмечались наблюдателями слабость и неоперативность монархической да и всей патриотической пропаганды:

«Еврейский и польский национализм пропагандируется с трибуны и с газетных столбцов, а русский национальный вопрос кладется под сукно, в редакционную корзину…»

Справедливости ради добавим, в царской России выходило немало изданий, посвященных истории и культуре русского народа, славян. Идеологическая база Российской империи замыкалась на православии с его воспитанием христианских добродетелей. Национальные интересы освещались Православной церковью крайне мало (это при сравнении с нынешними иерархами они, старые священники, выглядят ура-патриотами, но относительно священников времен Сергия Радонежского, когда монастыри назывались «сторожи» и представляли собой крепости русского сопротивления, представляются аморфными). Еще меньше влияло православие на представителей других конфессий. Школа тоже не являлась проводником национальной политики. Число школ быстро росло, но где-то их не было, где-то они давали образование на уровне двух-трех классов, и все воспитание ограничивалось изучением азбуки и арифметики. Это в советское время появились пионеры, комиссары, парторги. Словом, объединительной имперской идее не хватало пропагандистского размаха. Более того, пропаганде анархистов ничто не противостояло. Сотня сотрудников охранки на несколько миллионов человек губернии – это ничто.

Смело вступили поздние славянофилы в противоборство и с международными синдикатами. Большие деньги сами по себе большая сила; большие деньги, ориентированные враждебными организованными структурами, опасны для государства не менее, чем вражеские армии. За международными синдикатами стояли обширные связи, немалые человеческие ресурсы. Мы уже касались деятельности финансовых группировок во время войны. Во время Первой мировой войны и антиимперская, и антирусская деятельность олигархического капритала приняла ярко выраженные формы.

Но была и национально ориентированная русская интеллектуальная элита, ударившая в колокола. Накануне войны и особенно с началом ее действия международных синдикатов, промышленников и спекулянтов поставили Россию на грань выживания. Главная цель – извлечение прибыли; безопасность России бизнесменов с иностранными паспортами и их российских партнеров интересовала мало. Во многих случаях можно говорить и об откровенном саботаже. За отдельными бизнесменами охранное отделение установило наблюдение; в Самаре, например, были случаи высылки олигархов из города и заключение под домашний арест в своем имении. Интересно и то, что материалы охранного отделения некоторыми современными структурами утаивались, и независимые исследователи доступа к ним так и не получили. Чего бы скрывать материалы более чем девяностолетней давности?

Приведем отдельные цитаты, характеризующие положение в стране: «Синдикаты «Продмет», «Кровля», «Медь», «Проволока» подняли теперь до совершенно невозможных пределов цены на все металлы и изделия из них, заставляя до войны многие заводы или совершенно не работать, или работать в половину… своего нормального производства».

А вы спрашиваете, почему солдатам Российской империи недоставало снарядов и патронов. Тогдашнее правительство принимало меры: в Самаре в рекордные сроки построили крупный оборонный Трубочный завод (разрушенный ельцинистами в девяностые годы теперь уже прошедшего двадцатого века), в Иващенково (Чапаевск) возведен огромный пороховой завод (также разрушенный ельцинистами). Но работа этих и других предприятий тормозилась международным капиталом.

Во время войны аппетиты синдикатов не уменьшились: «Продуголь», «Нефть», «Дровяной синдикат» оставили столицы, крупные города и многие заводы без топлива».