Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа - Бажанов Евгений Александрович - Страница 38

«Русская будущность» не только размышляла о будущем России и русского народа, но стала одним из флагманов борьбы за русские национальные интересы, обозначив их с первых номеров издания.

«Мы боремся не против имен, не против отдельных лиц германского происхождения. Как бы вредоносна, на наш взгляд, ни была деятельность этих отдельных лиц, она для общего положения страны – ничто, влияние их несоизмеримо мало. Борьба с немецким засильем направилась бы по совершенно ложному пути, если бы поставила себе целью только обличение деятельности таких лиц или требование их устранения. Мы боремся против той 200-летней системы, наложившей отпечаток на все наше существование, благодаря которой весь наш государственный уклад являет собою полную обособленность правящих кругов от интересов народных масс. Возникнув под влиянием и при содействии нахлынувших к нам массами немецких выходцев, вся наша политика, как внутренняя, так и внешняя, страдает непониманием народных желаний и стремлений…».

«…пора покончить с немецкою системою управления, пора по достоинству оценить сокровища русского национального гения, предоставить ему свободу самодеятельности и беспрепятственного развития; пора разрушить непроницаемую стену, отделявшую народ от правительства, а сделать это можно только путем полного обновления нашего административного персонала». («Р.Б.» 3, 1915 г.).

В 7 в статье «Немецкое засилье в бюрократии» журнал приводит процент немцев в Министерстве иностранных дел 33 %, в Гос. Совете – 25,4 %, в Министерстве Двора – 24 %, в Сенате – 17 %, в Министерстве внутренних дел – 15,2 %…

«…декабрьские события 1825 года привели к мысли, что тех сорок тысяч столоначальников, которые потом, по собственному признанию Николая I, будут управлять Россиею, удобнее набрать из таких элементов, которые не имели бы корней в русском обществе».

«…мы, конечно, далеки от мысли обвинять немцев в том, что они внедрились в русскую бюрократию. Их клином вдвинули в русскую жизнь исторические обстоятельства, и они по-своему добросовестно исполняли свои обязанности (завели канцелярию, создали особый канцелярский язык…). Но всякому овощу свое время. Мы не проповедуем поголовного изгнания немцев из нашей бюрократической рати.

Напротив, пусть себе сидят на второстепенных местах, где требуется лишь усидчивость и аккуратность. Но направлять судьбы своей страны, создавать будущее для наших детей и внуков должны мы сами, только мы и никто другой». Подпись – «Старый чиновник».

Уточним, что в Германии или где бы еще ни было русских, как клан, как монолитную общину, не пустили бы и на второстепенные государственные должности. Более того, с началом Первой мировой войны русских туристов, отдыхающих на германских курортах и в санаториях или выслали из страны или арестовали, денежные средства у большинства изъяли, попросту ограбили силами государственной машины.

«Гроза войны разсеяла космополитические иллюзии и непреодолимою силою мощного вулканического удара властно толкает и русскую мысль, и русскую власть на великий путь национального служения». И. Гофштеттер.

Как читатель видит из подписи, и многие люди, имевшие немецкие корни, сделали свой выбор в пользу русского государства. И еще заметим, что критика преобладавшего до войны германофильского настроения исходила не от верховной власти и не от революционной оппозиции, но от «среднего класса».

Во время войны, в которой были затронуты славянские интересы, постановка вопроса о смене госаппарата не кажется удивительной. Удивительной представляется позиция тогдашнего руководства Германии, не оценившего выгод своего несомненного влияния на Россию через своих выходцев, развязавшего войну и поставившего российских немцев в двусмысленное положение.

Германский воинствующий милитаризм разбудил в России национальные чувства. В одной из передовиц журнала «Русская будущность» (6) прямо говорится, что Россией война ведется не за экономические преобретения:

«Россия не может заключить мира с Германией даже в случае предоставления нам проливов вместе с Царьградом (Константинополем) и права безпошлинного ввоза товаров в Германию, пока все славянские земли не будут освобождены…»

Новый министр внутренних дел тоже заговорил о немецком засилье. При этом делается жест в отношении политически очень активной еврейской диаспоры. В пересказе журналиста заявление министра звучит так: «заявляет себя противником агрессивных мер по отношению к еврейскому населению, обещая вместе с тем итти по пути облегчения передвижения и проживания вне черты оседлости…»

Возможно, такое заявление вызывалось желанием найти союзников в еврейском населении или стремлением расколоть еврейское революционное движение. Эта позиция правительства вызвала споры в русском лагере. К сожалению, правы оказались те, кто утверждал, что еврейские экстремистские группировки не удовлетворятся периферийным процветанием, а захотят взять страну под свой полный контроль. Об этом писали многие старые авторы. Появление на политической сцене все более активизирующейся еврейской диаспоры делало положение немцев в России еще более двусмысленным. Тут свои трагедии.

Можно сказать, что славянофилам образца начала XX века не хватило последовательности и жесткости, чтобы взять власть в свои руки и удержать, чтобы сохранить символический переход от Петербурга к Петрограду. Славянофилам не хватило времени, везения, поддержки правительства (тут, скорее, саботаж со стороны масонов и уязвленной немецкой диаспоры). Славянофилы геройски гибли на фронтах, а русское крестьянство газет, подобных «Русской будущности», не читало по причине неграмотности. В результате была упущена возможность переустроить страну в соответствии с национальными традициями.

После революции часть славянофилов оказалась не у дел, часть ошибочно искала союзников среди масонов, часть выехала за рубеж, часть была депортирована…

В СССР в невиданных масштабах проходила ликвидация неграмотности, создавалась система бесплатного всеобщего медицинского обслуживания, гробилось крестьянство, но быстро росла индустрия. Вместе с тем выкорчевывалось все русское. Слова «русский», «славяне» благожелательно употреблялись только на уровне деревни.

Звериные бредни про уничтожение славян К.Маркса в двадцатые годы печатали большими тиражами. Марш «Прощание славянки» запрещен для исполнения, несмотря на то, что его автор В.Агапов служил в оркестре ВЧК, такие национальные поэты, как Сергей Есенин, «профилактировались». Накануне и во время Второй мировой войны, когда для защиты страны потребовалось разбудить русский патриотизм, положение понемногу стало меняться.

Но даже в семидесятые годы академия наук СССР под редакцией И.И. Минца выпускала книжонки антирусского и антиславянского посыла. В труде А.В. Игнатьева «Внешняя политика временного правительства» вместо оценок временного правительства походя очерняются славянофильские взгляды, русский народ и связанные с ним события. На странице 13 утверждается о якобы планировавшейся «царизмом»: «Аннексия Галиции упрочила бы угнетение самодержавием украинского народа». Один к одному попугайский перепев Гитлера с Геббельсом и Киссенджера с Бендерой. Каковы цели «русского самодержавия» (отметим, не российского, а русского самодержавия. – Прим. Бажанова) имело целью «создание опорной базы для нового этапа экспансии на Балканах». То, что идеологи «похода на Восток» лгут, то привычно и понятно. Но чем отличается позиция мракобесов из НАТО (бомбящих Югославию) и Академии наук СССР (научного органа ЦК КПСС)? Группа товарищей (и их потомков) из США работает в нашей стране с 1917 года. Не пора ли им отдохнуть?

Чем оправдывалась антиславянская пропаганда и резня, найдем у того же А.В. Игнатьева: «…в осуществление панславистских идей, которые издавна служили питательной почвой для шовинизма в России».

А вот теперь, уважаемые соотечественники, скажите, есть ли разница между американскими лакерами и киссенджерами и товарищами минцами, Гайдарами и прочими?