Тупик - Джоансен Айрис - Страница 51

• Предыдущая
• 51/63
• Следующая

— В детском доме, где я рос, тоже были крысы.

— В Йоханнесбурге?

— Верно. Я вижу, Куинн добрался до моего темного прошлого.

— Оно было не таким уж темным. Во всяком случае, то, которое Джо сумел раскрыть.

— Но и девственно-белым оно тоже не было… Смотрите под ноги. Впереди лужа.

— Почему тут всюду так сыро?

— Трещины, щели… — Он сделал паузу. — Вы сказали, что видели эти тоннели во сне. Ну как, похоже?

Джейн ответила не сразу. Она твердила себе, что ни за что не признается Тревору, но полная изоляция от внешнего мира и темнота создавали ощущение странной близости между ними. Да и какая разница, что он о ней подумает?

— Нет, все было не так. Сырости не было. Наоборот, было сухо, жарко и дымно. Мне… ей было нечем дышать.

— Извержение?

— Откуда я знаю? Это был сон. Она бежала. Ей было страшно. — Она подождала секунду, а потом выдавила: — Вы говорили, что тоже видели сны о Цире.

— О да. С того момента, как мы нашли свитки. Сначала она снилась мне каждую ночь. Сейчас это бывает не так часто.

— И что вы видели? Тоннели? Извержения?

— Нет.

— А что?

Он засмеялся.

— Джейн, я — мужчина. Как вы думаете, что нам снится?

— Ох, ради бога…

— Вы сами спросили. Я мог бы придумать какую-нибудь мистическую или романтическую сказочку, но знаю, что вы предпочтете правду.

— Она не заслуживает такого отношения.

— Что я могу сказать? Это секс. Не думаю, что она обиделась бы на меня за несколько фантазий. Цира знала толк в сексе. Он был для нее средством выжить. Может быть, ей даже доставила бы удовольствие мысль о том, что она имеет надо мной такую власть через две тысячи лет после собственной смерти.

— Я не верю, что вы… Может быть, вы и правы, но она была не только предметом сексуальных желаний. — Внезапно ее осенило. — Впрочем, я не думаю, что ваше отношение к ней ограничивалось сексом. Вы заплатили целое состояние за ее скульптуру, которую выкупили у того коллекционера. Почему?

— Это великолепное произведение искусства. — Он на мгновение умолк. — К тому же ее личность влекла меня не меньше, чем тело. Она была неповторима.

— Тогда почему же вы не сказали это сразу?

— Я не хотел, чтобы вы считали меня слишком чувствительным. Это разрушило бы мой имидж.

Джейн фыркнула:

— Сомневаюсь, что вас до такой степени заботит собственный…

— Тут ход под Виа Спаньола кончается и соединяется с сетью тоннелей, ведущих к театру, — прервал ее он. — Сейчас будет немного светлее. Сюда пробивается электрический свет, но разница не так уж велика. Я не буду гасить фонарь. Эти тоннели сильно петляют, однако другого способа подобраться к пока еще не раскопанному театру нет.

— Почему раскопки идут так медленно?

— Деньги. Трудности. Столкновение интересов. Правда, в последнее время наметился прогресс. Но в высших эшелонах власти продолжается сражение, поскольку некоторые части театра покрыты тридцатиметровым слоем вулканического туфа. Это просто позор, потому что сам театр — настоящая жемчужина. Он вмещал от двух с половиной до трех тысяч человек и был оснащен по последнему слову техники того времени. Огромные барабаны для имитации раскатов грома, подъемные конструкции для пролета богов через сцену, мягкие сиденья, подносы с орехами и сладостями, шафрановая вода, чтобы орошать в жару богатых граждан. Поразительно!

— И волнующе. Наверное, это казалось им волшебством.

— Настоящий театр и сейчас кажется нам волшебством.

— И все это вы узнали из статьи того миланского репортера?

— Нет, я успел кое-что найти. Вы говорили, что нуждаетесь в информации. Я не посмел ослушаться.

— Да ладно вам! Ведь и самому было интересно.

— Сдаюсь.

— Удивительно, что поток огненной лавы не уничтожил театр.

— Это одна из непостижимых вещей, случившихся в тот день. Потоком пригнало столько грязи, что она прикрыла театр как щит. Театр мог бы остаться нетронутым, если бы не жадность тех, кто пришел после. Король Фердинанд расплавил бесценные бронзовые фрагменты ради того, чтобы сделать из них подсвечники.

— Я думала, что до античности вам нет никакого дела.

— Почему? Я отношусь к памятникам с большим уважением. И ненавижу глупость и стремление к разрушению.

— Могла Цира быть в театре во время извержения вулкана?

— Да. Есть упоминание о том, что в этот момент актеры проводили репетицию дневного представления.

— А что они играли?

— Никто не знает. Может быть, это выяснится в ходе дальнейших раскопок.

— А вдруг Цира действительно похоронена там?

— Хотите сказать, что факты следуют за воображением? Это возможно. Кто знает? Археологи постоянно открывают что-то новое.

— Новое о мертвом мире. Но он не кажется мертвым, правда? Пока мы ехали сюда из аэропорта Неаполя, я думала: если закрыть глаза, можно представить себе, какой здесь была жизнь до извержения. Интересно, чем был для них тот день…

— Я тоже думал об этом. Рассказать вам?

— Еще одно исследование?

— Да, началось с этого, но трудно сохранять хладнокровие, если ты находишься там, где это произошло. — Его негромкий голос доносился из темноты. — Был ясный день, ярко светило солнце. Земля чуть подрагивала, однако беспокоиться было не о чем. Везувий всегда ворчит. Колодцы в сельской местности высохли, но ведь был август. Словом, и тут ничего неожиданного.

День стоял жаркий, но здесь, в Геркулануме, было прохладнее, потому что город находится на мысу, вдающемся в море. Праздновали день рождения императора, и люди собрались в город, чтобы полюбоваться зрелищами в честь этого события. Форум был битком набит уличными торговцами, акробатами и жонглерами. Рабы несли знатных дам в носилках. Общественные бани были открыты; мужчины раздевались, готовясь к купанию. В палестре шли соревнования атлетов, и победителей должны были увенчать лаврами. Это были юноши, обнаженные, загорелые и гордые своим искусством. Мозаичники гранили свои полированные камни и стекло, пекари пекли хлеб и лепешки, друзья Циры — актеры, а может быть, и сама Цира репетировали представление, которое должно было состояться в лучшем театре Римской империи… — Он сделал паузу. — Могу рассказать еще кое-что. Хотите послушать?

— Нет. — У Джейн подкатил комок к горлу; она отчетливо представила то утро, его тепло, его запахи и звуки. — Не сейчас.

— Вы говорили, что хотите почувствовать вкус ее времени.

— Уже почувствовала, — срывающимся голосом ответила Джейн. — Невозможно представить, что все это исчезло в мгновение ока.

— Нет, возможно. Мы давно научились делать это сами, без вмешательства природы. Вспомните Хиросиму. И это был скорее рев, чем мгновение ока. В сообщениях об извержении говорится, что сама земля издала вопль, похожий на рев гигантского быка. Повсюду стоял едкий серный дым, а над горой поднялось грибовидное облако.

— И люди бросали все и бежали прочь.

— Тот, кто успел это сделать. Времени у них было мало.

Нет воздуха. Нет времени. Внезапно Джейн стало трудно дышать.

— Я хочу выйти отсюда. Далеко еще до тоннеля, который якобы ведет к фойе театра?

— Он прямо перед нами. — Тревор осветил ее лицо. — Вы неважно выглядите. Хотите вернуться?

— Нет, пойдемте. Покажите его мне. Ради этого мы и спустились.

— Нет, не ради этого. Вы хотели увидеть театр. Это не давало вам покоя.

— Вполне естественно, что я хотела видеть место, где женщина, похожая на меня…

— Передо мной можете не оправдываться. Вы хотели быть здесь. Я привел вас. Теперь вы хотите домой. Я отведу вас домой. Но вы еще не видели главные раскопки. Я могу отвести вас туда. К ним ведет следующий тоннель.

Она покачала головой.

— Я вернусь домой, когда увижу, где именно вы с Зонтагом поставили гроб.

Тревор тяжело вздохнул.

— Вот упрямая! — Он посветил фонариком под ноги и взял ее за руку. — Идемте. Мы только взглянем на это место и сразу уйдем. Там не на что смотреть. Мы отгородили вход от воровского тоннеля, чтобы никто не наткнулся на него раньше времени. — Он повел ее вперед. — Может быть, жаркий и дымный тоннель из вашего сна все же лучше, чем этот. Тут одна грязь, влага и плесень.

• Предыдущая
• 51/63
• Следующая