Бесславный (ЛП) - Кеньон Шеррилин - Страница 33

Ага, ну да… Не новость. Торн не очень-то и скрывал этот факт. Он не пытался скрыть свою роль за дружелюбными объятиями.

— Разве ты не такой?

Торн рассмеялся.

— Вижу, почему ты так думаешь. Но нет. Я сам по себе. Никто не говорит мне, кто я такой и как должен себя вести. Кого убивать и когда. Или как. Я сам определяю себя. Ни у кого нет права по рождению указывать мою судьбу. И точнее не моим биологическим родителям. Я сам контролирую себя.

Странно, но эти слова успокоили Ника.

— Значит, я не обязан становиться Малачай?

— Нет. Я не это говорю. Ты уже Малачай. Как и человек частично. Ничто это не изменит. Но ты можешь не позволить своему праву по рождению контролировать тебя. Тяжело бороться со своей природой, как с пристрастием, но оно еще и генетически включено в твой ДНК. Желание причинить вред подстегивает тебя. Съедает заживо. Но ты не можешь позволить ему победить. Ты должен помнить, что злая часть служит тебе так же, как и хорошая. Есть время для мира и есть время для войны, а иногда они бывают одновременно. И чаще всего оба ты должен контролировать.

— Можешь научить меня?

Торн покачал головой.

— Только ты живешь в своей шкуре, друг мой. И мой голос в своей голове ты точно не захочешь слушать. И на самом деле уничтожил все, что любил, иногда специально, иногда случайно. Поверь моим словам, что вторые шансы получаешь реже, чем встречаешь истинную любовь. Если нашел, не упусти, парень.

Эти слова зацепили его.

— Ты знаешь Амброуза?

Глаза Торна засветились таким же ярко-зеленым светом, как до того глаза Бейна.

— Ты слышал такой термин – Метавселенная?

— Ага, не смотря на то, что моя мама считает иначе, но я не только играю в видео игры и переписываюсь с друзьями. Я знаю об альтернативных вселенных.

Торн кивнул ему. В его глазах было уважение.

— Тогда ты знаешь, что одновременно, отражения чьей-то жизни находятся в постоянном движении. По одному в каждой вселенной. Бесконечное число Ников. И все же, мы проживаем эту жизнь.

Ага, но вот одно он никогда не мог понять…

— Откуда нам знать, что именно наша жизнь настоящая? Откуда знать, что я не должен жить в другой вселенной?

Торн низко рассмеялся.

— На самом деле, откуда? В этом весь вопрос. Кто может сказать, настоящая это жизнь или нет? И хотя у меня есть ответ, но он тебе не нужен. Достаточно сказать, что ты – это настоящая версия, и Амброуз это знает. Чтобы спасти тебя, Амброуз потревожил материал, который нам не позволено трогать. Он пробил брешь в этой реальности, и пытался добраться до финала, достигнутого другим Ником в параллельной вселенной, чтобы это произошло тут. Но проблема была в том…

— Нельзя достигнуть одинакового финала в двух разных измерениях.

— Точно. Каждый должен танцевать собственный танец. В квантовой механике это называют принципом неопределенности, в котором говорится, чем больше ты знаешь о позиции одного вещества, тем меньше ты контролируешь и управляешь движением другого. Когда Амброуз вернулся и начал играть со временем этой вселенной, то создал изгиб, или мост между плоскостями существований. Теперь в эту вселенную попадают вещи, которых здесь раньше не было. Вещи, которые он не может ни контролировать, ни предвидеть потенциальные проблемы, которые могут сбить вас с пути. Понимаешь, о чем я?

— Ага, пытаясь помочь мне, Амброуз еще больше все испортил.

Торн издевательски отсалютовал ему.

— Неприятно, но правда. Теперь, никто не может предсказать, что случится с тобой. Чем обернется этот новый поворот. Но одно ты можешь знать наверняка, ты гранд при в кровавом состязании. Тот, кто передаст тебя Нойру, будет управлять этим миром и будет прекрасно вознагражден. Ник, мальчик мой, для всех сверхъестественных созданий этой вселенной, ты бесславен, и вокруг твоей головы затягивается петля. Черт, да тебе везет, что я не сдал тебя.

То, как Торн сказал это, заставило Ника задуматься, а не поменяет ли тот однажды свое мнение.

* * *

Коди встала, когда вошла Доктор Бердетт с лечащим врачом Ника, который хотел поговорить с его мамой.

Чирайз пошла к ним, ее глаза блестели от слез. Коди и Калеб встали за ней и Меньярой. Другие стояли в стороне, предоставив Чирайз пространство.

— Он будет жить? – голос Чирайз дрожал.

Доктор Бердетт крепко обняла ее.

— Сладкая моя, разве я не говорила тебе, что мы не позволим твоему малышу умереть? Мы стабилизировали его состояние, и он отдыхает.

Голубые глаза Чирайз расширились.

— Звучит так, будто здесь притаилось «но».

Ответил доктор-мужчина.

— Да. Он в коме, и мы не уверены почему.

Нахмурившись, Чирайз потянулась за поддержкой к Меньяре, затем переключила внимание на доктора.

— Я не понимаю. Что это значит?

Доктор вздохнул.

— Нет никакой причины ему быть в коме. Его раны не были страшными. Не поймите меня неправильно, они плохие, но не смертельно опасные. А еще мы не можем объяснить сильную мозговую активность. Как будто на самом деле он не в коме… что он сильно встревожен, но мы не можем его разбудить… Никогда такого не видел.

Коди обменялась с Калебом встревоженными взглядами.

— Ты думаешь о том же, что и я? – прошептала она.

— Ага. Ник где-то, где ему быть не следует.

— Если это то, о чем я думаю, то я не могу пойти туда.

Калеб низко прорычал.

— Ага, это сделает мой день еще более отстойным, но я кажется пойду туда.

Он подмигнул ей и направился к двери.

Доктор Бердетт крепко сжала Чирайз.

Не могу себе представить, что он не очнется через день или два, милая. С ним все будет хорошо, Чирайз. Вот увидишь.

Чирайз порывисто вздохнула.

— Я столько раз говорила ему не драться. Почему он не мог хотя бы раз послушать, что я говорю? Почему просто не отдать кошелек и…

— Он не дрался с атакующим, — прервала ее Коди, желая все равно защитить Ника.

Даже от его мамы.

Чирайз хмуро посмотрела на нее.

— Что?

— Перед тем как отключиться, он сказал одну вещь. Он хотел, чтобы я донесла до вас, что он сделал, о чем вы просили и не дрался, когда его атаковали.

— Она права, — согласился доктор. – По его ранам видно, что он оборонялся, и нет не единого знака того, что он дрался в ответ. По виду его ран, могу сказать, что он свернулся в клубок на земле, прикрывая голову руками все время, пока его избивали.

Чирайз зарыдала еще сильнее.

— Значит, из-за меня его так избили… — слезы бежали по ее щекам. – Господи, что я наделала?

Коди погладила ее по спине.

— Он просто хотел порадовать вас, Миссис Готье. Он бы съел разбитое стекло на завтрак, если бы вы попросили.

Но ненависть к себе самой и мука в ее голубых глазах говорили о том, что себя она простит не скоро.

— Можно мне его увидеть? — спросила она доктора.

— Конечно, — доктор Бердетт увела ее, а Коди закрыла глаза, пытаясь определить местоположение Калеба. Он полностью исчез из этой реальности.

Если он перенесся в Нижний Мир, чтобы найти Ника, для него это будет не весело. В отличии от нее, он знал ужасы этого места не понаслышке. То немногое, что она знала, пришло от других.

«Ты слишком близко к Малачай, Никода. Ты теряешь свою объективность».

Она знала этот глубокий мужской голос в своей голове. Он принадлежал Сраошу. По званию, он был ее охранником, но на самом деле, он скорее был ее тюремщиком, докладывающем о каждом ее движении высшему начальству.

«Ничего я не потеряла».

Он заворчал, но больше говорить не стал. Он знал, что думали о ней он и остальные. Что она должна убить Ника и перейти на следующего Малачай.

Но ее брат поклялся, что для баланса одному из Севиримов была дана возможность восстать против своих и свергнуть их, и что Малачай может делать то же самое. Родится Малачай с равными частичками добра и зла в себе – каким был Иаред, и что это особое чудовище, сможет перейти на их сторону, против Нойра и его сестер.