История военно-окружной системы в России. 1862–1918 - Ковалевский Николай Федорович - Страница 8

Кроме того, в отличие от «школы плац-муштры» («школы Николая I и Паскевича»), которая глубоко внедрилась в войсках Европейской России (включая Царство Польское), в Кавказском корпусе были еще живы боевые традиции А.В. Суворова, М.И. Кутузова и А.П. Ермолова. Не случайным был тот факт, что именно на Кавказском театре русские войска добились впечатляющих успехов в борьбе с турецкой армией, что помогло России с относительным достоинством выйти из Крымской войны и заключить 18 (30) марта 1856 г. не самый тяжелый Парижский мирный договор.

Военный министр В.А. Долгоруков, отягощенный повседневными заботами о снабжении действовавших в Крымской войне войск и выслушивавший немало обидных слов и отзывов в свой адрес со стороны их полевого командования, избегал заострять перед Николаем I злободневные вопросы. «И, таким образом, – говорится в труде «Столетие Военного министерства», – до самой кончины императора Николая I ни единого слова критики не было произнесено относительно военного управления»[56]. Бремя забот по завершению Крымской войны и обновлению российского гражданского и военного устройства выпало на долю наследника умершего 18 февраля (2 марта) 1855 г. Николая I – Александра II.

Война выяснила с очевидностью, что внутреннее устройство государства (самодержавно-крепостнический строй, полуфеодальные экономические отношения) имело много недостатков, вследствие которых Россия, располагавшая абсолютным численным превосходством в населении и огромными материальными средствами для борьбы, не смогла ими воспользоваться в должной мере. При этом было бы не совсем оправданным приписывать все неудачи в Крыму причинам, лежавшим вне армии. «Наоборот, необходимо сознаться, что вся система военного управления, созданная и окрепнувшая в предшествующее царствование, оказалась не соответствовавшею вновь народившимся условиям ведения войны и боя»[57].

В начале 1855 г. Военное министерство включало в себя: Главный штаб е. и. в.[58], Военный совет (во главе с военным министром), генерал-аудиториат, канцелярию Военного министерства, девять департаментов: Генерального штаба, инспекторский, артиллерийский, инженерный, комиссариатский, провиантский, медицинский, аудиториатский и военных поселений, а также два главных управления (Главное управление иррегулярных войск и Главное управление военно-учебных заведений)[59]. К составу министерства были причислены также инспектор стрелковых и инспектор саперных батальонов. По-прежнему особое положение по отношению к Военному министерству занимали Военно-походная канцелярия е. и. в., генерал-фельдцейхмейстер (великий князь Михаил Николаевич) со своим штабом, генерал-инспектор по инженерной части (великий князь Николай Николаевич) и его штаб, главный начальник военно-учебных заведений (великий князь – наследник Александр Николаевич) с так называемым главным штабом и, кроме того, несколько комитетов [военно-ученый, военно-медицинский ученый, военно-цензурный, Комитет о раненых (существовал с 1814 г.[60])]. «Особое главное начальство составляли генералы-инспекторы всей пехоты и всей кавалерии»[61]; в начале 1855 г. эти должности занимали: первую – генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич, вторую – генерал от кавалерии П.П. Пален. Помимо них войска, расположенные на окраинах империи (на Кавказе, в Польше, Сибири, Финляндии) со своими самостоятельными управлениями, тоже до известной степени были независимы от Военного министерства. На особом положении находились Гвардейский и Гренадерский корпуса, подчинявшиеся, как и раньше, особому главнокомандующему, ответственному непосредственно перед государем.

После восшествия на престол Александра II первым, кто решился изложить ему недостатки военной системы в связи с неудачным ведением Крымской войны, был главнокомандующий Гвардейскими и Гренадерским корпусами генерал от кавалерии и генерал-адъютант Ф.В. Ридигер. В своей служебной записке от 4 июня 1855 г. он отметил, в качестве одной из причин неудач русской армии, отсутствие способных людей как на высоких командных должностях, так и в центральном военном управлении, что, по его мнению, объяснялось излишней централизацией власти, которая действовала в ущерб самостоятельности нижестоящих инстанций, превратив их в структуры сугубо передаточного характера. «Раз нужно было быть только слепым исполнителем приказаний вышестоящего начальника, на которого падала вся ответственность, – писал Ридигер, – то естественно, что от лица, занимающего низшую должность, не требовалось ни характера, ни присутствия духа, ни знания людей и обстановки, ни живого ума, ни проявления собственной инициативы»[62]. Еще одну причину неудач российских войск он видел в слабой обученности их искусству воевать, поскольку в подготовке личного состава армии преобладала плац-парадная сторона, стремление к демонстрации внешне красивых и однообразно-слаженных действий в строях, непригодных в боевой обстановке.

Вскоре (23 июня) Ф.В. Ридигер представил царю через военного министра новую записку, в которой изложил некоторые меры, которые, на его взгляд, необходимо было принять для исправления сложившегося положения. В их числе: устранить злоупотребление властью центральной администрации и сделать ее деятельность более упорядоченной, сократить число так называемых отборных, а также «отдельных войск», изменить их дислокацию, переработать воинские уставы, ввести строгое аттестование начальствующего состава и др. С целью обсуждения всех этих вопросов он предлагал создать несколько комиссий. Одобряя инициативу Ф.В. Ридигера, Александр II 20 июля повелел ему сформировать и возглавить особую «Комиссию для улучшения воинской части», работая в тесном контакте с Военным министерством. Кроме того, «по Высочайшему повелению, было предложено начальствам действующих против неприятеля войск сообщить в комиссию чрез Военное министерство замечания на счет особенностей употребления в бою неприятельских войск и вообще различные соображения, которые следует принять во внимание при пересмотре постановлений о способе снаряжения и боевом образовании наших войск»[63].

В третьей записке (от 11 августа) генерал Ф.В. Ридигер специально изложил свою позицию по вопросу централизма в военном управлении. Являясь сторонником единоначалия в армии, он, вместе с тем, на примере командиров корпусов, участвовавших в Крымской войне, доказывал, что среди них нельзя найти ни одного, способного к самостоятельным действиям ввиду воспитанном у них слепой привычки дожидаться указании и приказаний от старшего начальника. Постоянное вмешательство главнокомандующих армиями и их штабов во все мелочные подробности службы подчиненных уничтожает у последних всякое стремление к самостоятельности, к принятию решений, соответствующих обстановке, которая в деталях вовсе не видна далеко отстоящим штабам. Привычка же вышестоящих начальников проверять боевую подготовку войск путем проведения смотров линейных учений и маршировок, оставляя в стороне стрельбу, применение к местности, организацию сторожевого охранения и т. п., окончательно наставляет командиров на ложный путь. По мнению Ридигера, в мирное время главнокомандующие с их штабами не нужны, и тогда корпусные командиры, получив самостоятельное положение, будут соревноваться между собой именно в действительной подготовке войск, а не в смотрах-маршировках. Ф.В. Ридигер предлагал также четко определить права командиров корпусов и начальников дивизий с расширением прав последних. При этом он подчеркивал, что с увеличением прав любого начальника должна увеличиваться и степень его ответственности. К сожалению, руководителем и вдохновителем «Комиссии для улучшения воинской части» Ридигер пробыл недолго, так как скончался в июне 1856 г.