Что забыла Алиса - Мориарти Лиана - Страница 71

• Предыдущая
• 71/93
• Следующая

Как Ник без Алисы ухитрялся запоминать, куда, к кому и зачем он должен идти? У нее стало почти обязанностью напоминать ему о планах на выходные. У него, наверное, всегда все потеряно.

– Пока, Алиса! – бросила Элла, даже не пошевелившись, чтобы поцеловать ее.

Кажется, в 2008 году она была единственной, кто не лез к ней с поцелуями.

– Спасибо, что вернула кольцо. Оно много значит для нашей семьи.

Другими словами, «ты больше не в нашей семье».

– Пожалуйста, – ответила Алиса, а про себя подумала: «Да подавись ты этой гайкой!»

– Ну как, память еще не вернулась? – Когда Элла вышла, Ник посмотрел на Алису.

– Не совсем. Но может с минуты на минуту.

– Как получается с детьми?

– Нормально.

Ни к чему было посвящать его в подробности о ненаписанных записках в школу, невыстиранной школьной форме, несделанных домашних работах или о том, как она терялась, когда они дрались из-за компьютера.

– Они очень хорошие. Просто отличные дети у нас получились.

– Знаю, – ответил Ник и как будто помрачнел. – Знаю… – Он замолчал, словно не был уверен, стоит ли продолжать, а потом договорил: – Поэтому мне не по себе, едва вспоминаю, что вижу их только по выходным.

– А-а… – протянула Алиса. – Ну, если мы не собираемся сходиться, тогда, наверное, правильнее будет пятьдесят на пятьдесят. Неделю – у тебя, неделю – у меня. Почему бы нет?

– Лучше не могла придумать?

– Нет. Я все подпишу!

– Прекрасно, – ответил Ник. – Я посоветуюсь с юристом, пусть составляет это «все». Завтра с курьером тебе пришлю.

– Присылай.

– Как только к тебе вернется память, ты передумаешь, – сказал Ник и продолжил с сухой усмешкой: – А если не передумаешь… Давай поспорим на деньги.

– Двадцать баксов, – быстро сказала Алиса и протянула руку.

– Идет, – ответил он и потряс ее.

Ей все еще нравилось, когда он держал ее за руку. Неужели ее тело не подскажет, как сильно она его ненавидит?

– Я узнала, что в прачечной тогда целовался муж Джины, а вовсе не ты.

– Ах, эта злосчастная прачечная, – ответил Ник и учтиво улыбнулся пожилой женщине с палочкой, которая безуспешно пыталась ухватить тарелку с сэндвичами.

– О, спасибо, вы чуть руку мне не вывихнули!

Он взял сэндвич. Алиса заметила, что это было яйцо под соусом карри.

– На что ты намекал, когда сказал: «Даже интересно, с чего я взяла, будто это ты?» – спросила Алиса и тоже взяла сэндвич, чуть не свалившийся на пол.

– С того, что я всегда говорил тебе: «Я не Майкл Бойл», – ответил Ник. Он жевал сэндвич, но даже теперь Алиса слышала в его голосе гневные нотки. – Ты настолько близко сошлась с Джиной, что переживала все так, будто это случилось с тобой. Я тебе повторял: «Но это же не я!» А ты вбила себе в голову, что все мы – сволочи.

– Ну извини.

У нее сэндвич был с ветчиной и горчицей, и вкус горчицы напоминал ей о чем-то. Эти неотвязные мелкие воспоминания были похожи на комара, который вьется около уха и мешает заснуть, так что приходится включать свет. Как только загорается лампа, надоедливое насекомое исчезает, но стоит улечься, закрыть глаза, все начинается снова.

– Не извиняйся. – Ник промокнул рот салфеткой. – Много воды утекло. – Он замолчал, точно видел то общее прошлое, которое скрывалось от Алисы, потом продолжил: – Я часто вспоминаю, как близко мы сдружились. Мы с тобой совсем запутались в семейных проблемах Джины и Майка. Мы с тобой заразились от них разводом. Это как вирус.

– Так давай же от него избавляться! – предложила Алиса.

Как эти глупцы, Джина с Майклом, могли так втереться в их жизнь со своими заразными семейными проблемами?

– Какая ты все-таки… – Ник улыбнулся и покачал головой. Он поискал верное слово и договорил: – Молодая. – Он еще помолчал и добавил: – Но, вообще-то, дело было не только в Майкле и Джине. Это было бы слишком уж просто. Может быть, мы сошлись слишком молодыми… Как ты думаешь, слава не могла ударить Оливии в голову?

Вслед за ним Алиса увидела, что Оливия возвращается на сцену. Она поднесла микрофон ко рту и самозабвенно исполняла какую-то песню, которую они не слышали, потому что звук был уже отключен. Рядом с ней на четвереньках стоял Том и искал розетку, куда втыкался шнур микрофона. Мадисон сидела в первом ряду и увлеченно беседовала о чем-то с седовласым организатором гонок на инвалидных колясках.

– Расскажи мне что-нибудь хорошее из этих десяти лет, – попросила Алиса.

– Алиса…

– Ну расскажи. Что тебе приходит в голову?

– М-да… Не знаю… Может, рождение детей. Это, пожалуй, на поверхности. Хотя нет, не само по себе рождение. Это мне совсем не нравилось.

– Почему не нравилось? – разочарованно спросила Алиса. Она представила себе, как они с Ником плачут от счастья, тут же смеются и обнимают друг друга – и все это в сопровождении красивой музыки из кино. – Почему?

– Потому что я страшно паниковал, пока это все не заканчивалось, ничего не мог контролировать и никак не мог тебе помочь. Я все делал неправильно.

– Ну как же неправильно…

Ник посмотрел на Алису и быстро отвел глаза:

– Столько крови, ты кричишь не своим голосом, а бестолковый акушер появился только тогда, когда Мадисон уже почти родилась. Я готов был дать ему в лоб. Если бы не та, другая, вот она здорово помогла; мы еще говорили, что она сестра-близнец той, из «Спайс герлз».

Он растерянно взглянул на свои руки. Алиса отметила, что он машинально трогает то место на пальце, где должно быть обручальное кольцо. У него была такая привычка: думая, он крутил обручальное кольцо. И теперь он делал так же, хотя кольца больше не было.

– А когда рождалась Оливия и решили срочно делать кесарево сечение, я подумал, что у меня будет сердечный приступ, – сказал Ник и опустил руки в карманы.

– Да, несладко тебе пришлось, – заметила Алиса.

Хотя она и подозревала, что для нее все это было тоже не фунтом изюма.

– Помню, я не хотел отвлекать их от тебя и ребенка. – Ник улыбнулся и покачал головой. – Знаешь, как это в кино показывают: мужчина – и вдруг падает в обморок. Я подумал: «Умру себе тихо в этом уголке». Мне казалось, и ты тоже умрешь, а дети останутся сиротами. Я тебе это говорил? Должен был сказать.

– Я подумала, что мы будем говорить о радостных воспоминаниях, – испуганно произнесла Алиса.

Без них получалось, что вся эта кровь, вопли и боль были еще впереди.

– Радость началась, когда все это закончилось и мы остались одни, с ребенком, запеленутым по самый нос, и смогли наконец поговорить о врачах и сестрах, которых мы терпеть не могли, выпить чайку, посмотреть на нашу девочку, потрогать ее за крошечные пальчики. Маленький новый человек… Это было волшебно… – Тут он закашлялся.

– А что самое печальное вспоминается об этом времени?

– Много чего. – Ник непонятно улыбнулся. Она не могла понять, что это была за улыбка: злая или саркастическая. – Тут выбор широкий. День, когда мы сказали детям, что больше не будем жить вместе. День, когда я выехал из дома. Вечер, когда мне позвонила Мадисон вся в слезах и умоляла меня вернуться.

Вокруг них разговаривали, смеялись и пили чай. Алиса чувствовала, как жар обогревателей волнами окатывает ей голову. Казалось, что макушка у нее плавится, как плитка шоколада. Она представляла себе, как Мадисон рыдает в трубку и просит отца прийти домой.

Он должен был бы положить трубку и тут же кинуться обратно. Они бы смотрели семейное видео, валялись на диване, ели рыбу с картошкой. Счастье – это совсем нетрудно. Бедные Элизабет с Беном не покладая рук строили свою семью, а они, Алиса с Ником, своими же руками ее разрушили.

– Тебе не кажется, что мы можем попробовать? – Она сделала шаг навстречу Нику. – Ради них? Ради детей? Нет, не только ради них. И ради нас тоже. Ради тех, какими мы были.

– Прошу прощения! – К ним подошла старушка с синевато-седыми подвитыми волосами и морщинистым, но радостным лицом. – Вы ведь Ник и Алиса? – Не дождавшись ответа, она доверительно произнесла: – Я читаю блог Фрэнни. Давным-давно я написала там комментарий о вас! Хотите знать, что там было?

• Предыдущая
• 71/93
• Следующая