Улица без рассвета - Усыченко Юрий - Страница 26

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая

Подумав немного, Ваня сказал:

- Поселим его в Багрия.

- У кого?

- У, тех прихожан, о которых я вам только что говорил. У них есть свободная комната, и госпожа Михайлина раз просила меня подыскать ей жильца.

- Тем лучше. Там надежно?

- Вполне.

- Кажется, обо всем договорились? Пойдем скорее вверх, а то сырость здесь до костей пробирает.

Поднялись по лестнице, закрыли за собой дверь.

Демьянко стоял в той же позе, в которой его оставил Иваньо.

- Надоело? - Сочувственно спросил Павлюк. Обратился с вопросом лишь для того, чтобы показать Иваньо свою симпатию к молодому человеку.

- Ничего, - равнодушно ответил Демьянко.

- Не притворись с себя скромника … Сейчас святой отец поведет вас на квартиру, где вы будете жить.

Демьянко молча кивнул.

- Идите не рядом со святым отцом, а сзади, шагах в десяти, - поучал Павлюк. - Догоним, когда он остановится у подъезда. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответил Ваня.

Священник посмотрел в окно-бойницу. Убедившись, что все хорошо, приоткрыл дверь и выпустил Пав-люка.

Вернувшись на свою квартиру, Павлюк прежде вызвал Торкуна. Шинкарь вошел, пугливо озираясь. С каждым днем он все больше боялся своего жильца:

- Как с автомашиной? - Не здороваясь, спросил Павлюк. Он не хотел оставаться в городе ни одной лишней минуты, после того как будет найден документ, и поэтому заблаговременно готовил все необходимое для побега из Кленовая.

- Есть, подыскал, - торопливо ответил Торкун. - По соседству живет один человек, мы знакомы еще с довоенного времени. У него был свой "мерседес", у меня - "фиат". Мой забрали немцы, а он схитрил - разобрал машину на части и спрятал. Теперь его автомобиль снова на ходу. Машина старенькая, не очень комфортабельная, скорость ее невелика, но ездить можно.

- Даст ее вам?

- Когда угодно … За деньги, конечно. Плату запросил высокую, но вы позволили не скупиться?

Павлюк утвердительно кивнул.

- Я ему сказал, что хочу поехать в деревню за продуктами для своего буфета - там они дешевые.

- Правильно, - одобрил Павлюк. - Машиной управлять умеете?

- Призы брал на любительских гонках. Да и шоферские права имею. Мне даже предлагали выгодную работу в гараже, - с гордостью произнес Торкун.

Павлюк пренебрежительно посмотрел на него.

- Что ж, улаштовуйтесь … Чуть позже, я вам позволю …

… В это время священник и Демьянко входили в подъезд пятиэтажного дома в конце улицы, круто поднималась вверх. "Бывший дом для пролетариев в белых воротничках", подумал Демьянко. "Пролетариями в белых воротничках" в панской Польше называли интеллигентскую бедноту: мелких чиновников, учителей, служащих. Они населяли вот такие огромные дома с узкими лестницами, с комнатами-коробками - минимум удобств для жильцов и максимум прибыли для хозяина.

Лифтов здесь, как правило, не было. Демьянко заметил, что священник ступает с ступеньки на ступеньку легко, дыхание его ровное. Подумал: "Здоровый батюшка, как бык".

Остановились на пятом этаже. Ваня нажал кнопку электрического звонка.

Дверь открыла девушка лет двадцати. В желтом свете маленькой лампочки Демьянко разбирательств круглое лицо, белокурые волосы и темные глаза. Увидев священника, девушка приветливо улыбнулась, гибко, с не-осознанной грацией молодости склонилась перед ним. Поймала его руку, поцеловала. Ваня перекрестил девушку, чуть посторонился, пропуская вперед спутника.

- Господин Демьянко, сын моего хорошего знакомого.

Девушка протянула руку.

- Богданна.

Молодой человек пожал ее теплую, крепкую ладонь.

Вошли в комнату: фабричные мебель, несколько вышивок на стенах вместо картин, портрет мужчины с усами стрелой, обведенный траурной полосой. "Отец, - догадался Демьянко, переводя взгляд на Богданна, - у нее такая же мягкая линия губ, выпуклый лоб, ямочки на щеках".

Пожилая женщина, сидевшая в углу за вязанием, быстро поднялась и тоже склонилась под благословение священника.

- Госпожа Михайлина, вы просили подыскать вам хорошего жильца. Господин Демьянко именно такой.

У пани Михайлины усталое и немного грустное лицо женщины, которая прожила нелегкую жизнь. Несмотря на это, в глазах ее порой вспыхивают такие же веселые искорки, как в Богданна.

- Очень рада. - Госпожа Михайлина произносит слова мягко, сердечно. - Надеюсь, вам у нас понравится.

Так Демьянко нашел новое пристанище. Ему отвели комнату в конце коридора, она принадлежала когда главе семьи. Мать и дочь занимали две другие …

Дома Демьянко бывал мало - шел рано утром, возвращался поздно вечером. Целые дни проводил в костеле, охраняя Павлюка и Ваня. Однако обязанности священника то и дело отрывали пан-отца от поисков документа, и Демьянко с Павлюком часами ждали его в отдаленной комнате храма. Павлюк не мог скрыть злости - время было слишком дорогой, а они часами сидели без дела. Однако по настоянию Иваньо, к "работе" Демьянка не привлекал. В своем недоверии к молодому человеку батюшка остался непреклонен. Пробирались Павлюк и Демьянко в костел можно незаметнее, и вряд ли кто из священнослужителей храма святой Елижбеты знал, что к Иваньо регулярно приходят посторонние люди.

Богданна Демьянко почти не видел. Девушка работала кассиршей в заводской столовой, приходила уставшая, сразу ложилась спать. Встречаясь, обменивались короткими, незначительными фразами, она явно избегала Демьянка, свободное время проводила у себя в комнате за книгой.

Зато с ее матерью Демьянко подружился быстро. Он целые вечера просиживал с госпожой Михайлиной, слушая ее рассказы о прошлом, о муже, о долгой жизни, которое промелькнуло незаметно. В комнате так тихо, что даже слышно, как тикают спицы госпожа Михайлины.

Так было каждый вечер, и Демьянко НЕ надоедали однообразие. Впрочем, он все равно не имел права выходить из дома: Павлюк строго запретил "слоняться по улицам без нужды".

Вероятно, мать не раз говорила с дочерью о жильца и, видимо, говорила о нем только хорошее - Демьянко стал замечать приветливые улыбки Богданна, ледок в отношениях между ними понемногу таял. Девушка чаще стала заходить в комнату матери, слушая вместе с Демьянко ее рассказы. И тогда молодой человек ловил себя на чувстве, что вечер наполняется для него особым смыслом.

Единственное, что не нравилось Демьянко в Богданна и ее матери, что неприятно поражало его - это их фанатичная религиозность. Обе ежедневно молились дома, тщательно посещали церковь, ревностно выполняли религиозные обряды и обычаи. Демьянко, привыкший считать религию утешением старых и людей с нарушенной психикой, сначала просто не верил, что молодая, здоровая, жизнерадостная девушка может так искренне, фанатично поклоняться богу. Но вскоре ему пришлось убедиться, что это так.

Однажды зашел разговор об отце Иваньо.

- О! - Зажжен воскликнула Богданна. - Это святой человек! Он недавно поселился в этом городе, но его уже все полюбили. Мы с мамой ходим молиться только в костел святой Елижбеты, где он правит. Отец Иваньо всем помогает. Когда мама заболела - она часто болеет - он и ей помог.

- Лекарства дал? - Высказал догадку Демьянко.

- Нет, - Богданна немного смутилась. - Лекарства дал врач. А отец Иваньо дважды отправил молебен за ее выздоровление.

- Ну, небольшая помощь! - Засмеялся Демьянко. - Что с вами? - Вдруг воскликнул он, пораженный изменением в девушке.

- Слушайте, - ледяным, звенящим от внутреннего напряжения голосом, раздельно чеканя каждое слово, сказала Богданна. - Если вы безбожник, скажите сразу. Я ненавижу и презираю безбожников.

Неприятная зла гримаса исказила ее милое лицо, в глазах вспыхнули тусклые огоньки фанатизма.

- Что вы, Богданна, вы меня не так поняли! - Поспешил заверить ее Демьянко.

- А как? - Не унималась она.

- Я вовсе не хотел посмеяться с вашего религиозного чувства, я просто пошутил. У меня привычка шутить.

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая