Ельцин - Колтон Тимоти - Страница 15

Сложность состояла в том, что железнодорожная школа № 95 была плохой стартовой площадкой для молодого карьериста. Эта школа, располагавшаяся в бревенчатом доме возле березниковского вокзала, была основана в 1906 году, чтобы в ней обучались грамоте сыновья и дочери железнодорожных рабочих. После 1917 года здесь стали учиться дети всех местных рабочих, но основная задача оставалась прежней. Семилеткой она стала только в 1932 году. Большинство выпускников либо поступало в ремесленное училище, либо отправлялось работать на железную дорогу или на соляные шахты. Тот факт, что Бориса отдали в школу № 95 на улице Вайнера, до которой нужно было идти 20 минут, а не в школу № 1, находившуюся на Школьной улице, всего в пяти минутах пешком от барака, красноречиво свидетельствует о низком статусе семьи Ельциных в 1939 году.

Школе № 1, куда Ельцин был зачислен с 1945 года, присвоили имя Пушкина в 1937 году, когда в Советском Союзе широко отмечалось столетие со дня смерти русского национального поэта. Она была построена калийным комбинатом в 1931–1932 годах для деревни Чуртан как «образцовая» и после образования города Березники стала городской. Здесь учились самые одаренные дети города, и, чтобы попасть туда, нужно было сдавать экзамены. Школа № 1 располагалась в кирпичном здании, в котором были вода, и канализация, и даже спортивный зал — конечно, она была намного лучше железнодорожной. Учителя предъявляли к ученикам более высокие требования, в школе был свой оркестр и различные кружки, проводились вечерние занятия и имелось специальное отделение-интернат для деревенских детей. Хорошая учеба поощрялась учителями, а на встречах учеников и родителей фронтовики «говорили о пользе образования»[162]. По названию школы мальчишек называли «пушкарями». Березниковские девочки, учившиеся в двух женских десятилетках — школах имени Горького и Островского, — «почитали за счастье прогуляться с ребятами-пушкарями по местному Бродвею» — хорошо освещенному отрезку проспекта Сталина возле кафе «Березка»[163]. Выпускники Пушкинской школы могли поступать в институты и рассчитывать на квалифицированную работу, но сначала им нужен был аттестат, получить который удавалось не всем. В 1948–1949 годах, когда Ельцин оканчивал школу, в 1–4-х классах училось 660 мальчиков, в 5–7-х — 214, в 8–9-х — 72, а до 10-го дошли лишь 19 человек. Пятеро из 25 одноклассников Ельцина в 9-м классе не перешли в 10-й, а двое из 20 оставшихся не приступили к учебе в сентябре 1948 года[164].

Царившая в школе атмосфера заставляла собраться, и Борис Ельцин расцвел. Антонина Хонина, молодая учительница литературы и руководительница класса, в котором он учился с 8-го по 10-й, была очень требовательным педагогом, «с нами как со взрослыми всегда обращалась» и не принимала никаких оправданий за невыученный урок. Она симпатизировала Ельцину, он был одним из ее любимых учеников[165]. В 9-м классе он получил семь пятерок и семь четверок. В 10-м — уже восемь пятерок и шесть четверок, причем пятерки были по основным математическим предметам (алгебре, геометрии и тригонометрии), биологии, «Конституции СССР», географии, астрономии и немецкому языку, а четверки — по русскому языку, литературе, советской истории, мировой истории, физике и химии[166].

В железнодорожной школе Ельцин был нескладным и часто болел. Его слабым местом было горло и уши, и мать заматывала ему шею грубой повязкой. В старших классах Пушкинской школы он стал широкоплечим здоровяком, на голову выше всех своих одноклассников. У него было длинное туловище, из-за чего его высокий рост был хорошо заметен, даже когда он сидел. Некоторые ребята помладше считали его хулиганом. Один из тех, кто поступил в 1-й класс в 1948 году, вспоминал, как Ельцин бесцеремонно выпроводил его из туалета на втором этаже, который неофициально считался отведенным для старшеклассников[167]. Борис увлекался спортом, особенно волейболом — игрой, в которой советские спортсмены всегда добивались прекрасных результатов. Он был капитаном школьной команды, игравшей и против школьников, и против взрослых. Вместе с друзьями они купили волейбольный мяч и сетку и часами тренировались в школьном дворе. В команде Борис был нападающим и никогда не упускал возможности атаковать[168]. В 1948 году команда стала чемпионом города, и всем ее членам подарили наручные часы. «Для послевоенных мальчишек это было все равно, что если бы сейчас их сверстникам подарили автомобили»[169]. В будущем Ельцин станет всем дарить часы — возможно, потому, что на него произвела впечатление эта щедрая награда.

С переходом в старшие классы влияние Ельцина на одноклассников еще больше усилилось. Хонина оставила о своем ученике наполненные нежностью воспоминания:

Хонина была не единственным учителем, сохранившим о Ельцине теплые воспоминания. В апреле 1948 года он оказался одним из двух учеников, отобранных директором школы Михаилом Залесовым почти из тысячи для участия в учительском комитете, организовывавшем празднование дня 1 Мая. Одноклассники Роберт Зайдель и Виктор Николин, тоже отобранные в майский комитет, в 1949 году получили золотые медали, окончив школу на одни пятерки. Ельцин тоже окончил школу хорошо и получил возможность войти в социальный слой, закрытый для старшего поколения. Нам известно, чем занимались во взрослой жизни 13 выпускников школы имени Пушкина 1949 года. Среди бывших «пушкарей» было семь инженеров (Ельцин — один из них), Зайдель стал физиком, Николин — профессором инженерного дела. Кроме того, в этом выпуске были архитектор, агроном, офицер и зубной врач[171].

Ельцин отличался непокорностью, сочетавшейся в нем с хорошей подготовкой и старательностью. Спустя полвека, суммируя в разговоре со мной березниковский период, он сказал, что именно его отношения с системой образования привели к тому, что чувство дискомфорта от всей советской реальности переполнило чашу его терпения:

Короткие рассказы и пьесы Антона Чехова с их юмором, противоречивыми и не до конца понятыми персонажами находили в душе Ельцина гораздо больший отклик, чем объемные романы Льва Толстого. Чехов стал его любимым писателем: «Он мог в небольшом рассказе описать целую жизнь. Ему не надо было таких томов, которые писал Лев Толстой»[172]. В 1993 году, став Президентом России, он беседовал с литературным критиком Мариэттой Чудаковой и ее мужем, специалистом по творчеству Чехова, Александром Чудаковым. Ельцин поделился своими мыслями о коротком рассказе Чехова, которого Чудаковы не знали. Вернувшись домой, они нашли этот рассказ в собрании сочинений классика[173].