Великан Калгама и его друзья - Семченко Николай - Страница 5

• Предыдущая
• 5/31
• Следующая

– А что? – вдруг сказал пятый мэргэн. – Может, и ты с нами отправишься? Ты молодой, крепкий, не жадный – самой вкусной едой накормил, ничего не пожалел. Что, если ты Фудин понравишься? Ну, попытай счастье! Давай поедем вместе с нами!

– Испугается она его, – усмехнулся первый мэргэн. – Калгама, конечно, молодой, но красоты в нем мало, – и подбоченился эдак гордо: сам-то он красавец хоть куда.

– А этих девушек сам келе-чёрт иногда не поймёт, – заметил пятый мэргэн. – И тот им не такой, и этот не эдакий… Посмотришь: красивый парень страдает, сохнет от любви, а девушка – никакого внимания: ей другой нравится, совсем не мэргэн.

– Ну, мы-то уж обязательно приглянемся! – не сомневался первый мэргэн. – А ты, Калгама, для интереса тоже можешь с нами поехать. Хоть на людей посмотришь…

– Путь дальний, – сказал третий мэргэн. – Мы на лошадях. А тебе, Калгама, ехать не на чем…

Тут Калгама вспомнил о медведе. Этого зверя все представляют ленивым и неповоротливым: увалень, мол! А он, между прочим, быстро бегает, даже оленя догоняет. Его, как коня, можно оседлать. Ведь обещал, если потребуется, Калгаме помочь.

– Есть на ком ехать! – воскликнул Калгама. И как свистнет, аж дуб к земле пригнулся.

На его свист медведь прибежал. Мэргэны, как увидели его, за луки схватились.

– Стойте, не стреляйте в него! – остановил их Калгама. – Это мой медведь. Будет мне всё равно, что лошадь.

А кони мэргэнов на дыбы взвились, глазами закосили, заржали, копытами забили. Испугались косолапого!

– Ну, как же мы вместе поедем? – засомневались мэргэны. – Лошади понесут. Боятся они медведей. Да и как-то неприлично: мы всадники, всё честь по чести, а рядом – на медведе кто-то сидит… Что о нас подумают?

Калгама уже привык: люди о нём всякое думают, чаще всего плохое. Потому что он не такой, как все. Ну, так что ж этого? Пусть считают, что хотят. Всё равно всю правду о себе только он сам знает.

– Ладно, – сказал Калгама. – Езжайте сами по себе. А я в селение Тунгу путь найду. Позже в путь отправлюсь.

Сели мэргэны на коней и ускакали. Лошади от испуга, что медведь их задрать может, быстрее птицы унеслись.

А Калгама переделал всё по дому, медведя снова из тайги позвал:

– Отвези меня в Тунгу!

Отправились они в путь. Медведь дороги не разбирает: где по буреломам продирается, где речки переплывает, в болотах путь находит, да и сопки не обходит – напрямки прёт! Захотят попить – воду из родников зачерпывают, проголодаются – ягоды полно: и малина, и смородина, и жимолость. Косолапый ещё и сочных корешков нароет, луковиц саран накопает, чилим – водяной орех добудет. Едут, и в ус себе не дуют.

На три дня позже мэргэнов в путь отправились, а в Тунгу раньше их приехали. Вот какой медведь быстроходный!

Тунгу пустое стоит. Ни одного человека в селении нет. Куда все подевались? Вездесущая сорока подсказала:

– Калгама, отправляйся на берег реки. Там амбар увидишь, наверху Фудин сидит…

Великан удивился. Зачем, думает, девушка на амбар залезла. От женихов спасается, что ли. Как-то непонятно всё это. Но вспомнил, как пятый мэргэн о поведении красавиц отзывался, и успокоился. Что девушке иногда в голову взбредёт – она и сама заранее не знает. Обычное дело.

Велел Калгама медведю в лес идти. Неровен час, кто-нибудь увидит большущего топтыгина – перепугается, да и убить могут. А сам великан пошёл на берег реки. Там людей видимо-невидимо. Смотрят на высокий амбар, на крыше которого Фудин сидит. Но как Калгама подошёл, все на него оборотились:

– Ой, какой большой да страшный!

Отец Фудин выступил вперёд, сказал:

– Ты смахиваешь на злого духа! Люди остроголовыми и трехметровыми не бывают, да и шерсти на нас нет. Зачем сюда явился? Вот, позову шамана – он хорошо камлает, все келе его боятся. Уходи подобру-поздорову!

– Меня зовут Калгама. Виноват ли, что таким на свет народился? Какой уж есть!

– С добром ли явился? – допытывается старик.

– Пять мэргэнов проезжали, сказали: ты жениха дочери ищешь, вот и захотел на Фудин посмотреть…

– Хэ! Глаза есть – смотреть не запретишь. Но как бы ты Фудин не перепугал! Ещё заикой станет, а такая кому ж понравится? Нет, уходи!

Тут пятеро мэргэнов подъехали. Увидели Калгаму – обрадовались:

– А! Друг! Как ты нас сумел опередить?

– Спасибо медведю, выручил!

Подивились мэргэны, а отцу Фудин сказали: знают, мол, великана, нечего его бояться, он и мухи зазря не обидит.

– Ладно, пусть остаётся, – согласился старик. – От Фудин не убудет, если он на неё глянет.

А девушка сама на Калгаму смотрит. Он, считай, вровень с крышей амбара – как не заметить такого? И что интересно, не напугалась она его. Напротив, пожалела:

– Все опасаются тебя, наверное. Потому ты одинокий, бедолага.

Перед Фудин свёрток лежал. Она развязала его, достала шапку и объявила:

– Эту шапку я сама сшила из шкурок самых лучших соболей. Три года старалась, орнаментом из бисера украсила её, ни одна мастерица таких узоров не знает! Брошу шапку, к кому она упадет, тот и станет моим женихом. Кто бы ни был – богатый или бедный, красивый или урод, поймает шапку – станет моим суженым!

Фудин размахнулась и бросила шапку в толпу людей. Парни бросились ловить её, но шапка, как заколдованная, кружилась над головами и ни на кого не падала. Калгама смотрел, как его знакомые мэргэны, распихивая других парней, тоже пытаются схватить шапку, но сам даже и не пытался достать её. Ему очень понравилась Фудин, однако он и думать не смел о ней как о невесте. Куда уж ему, страшиле остроголовому, до такой красавицы!

А шапка покружилась-покружилась, да и опустилась на голову Калгаме. Все так и ахнули!

– Если Фудин тебя выбрала, то так тому и быть: станешь её мужем, – сказал отец девушки. – Наверно, ты этого заслуживаешь.

А Фудин спустилась с амбара, подошла к Калгаме и смущённо глаза потупила:

– Сама не пойму, как так получилось, что шапка на тебя упала. Но, коли она тебе досталась, делать нечего – пойду за тебя замуж.

И лукаво улыбнулась.

Вернулся Калгама домой с молодой женой. Сорока ещё до того, как они приехали, разнесла весть: великан женился!

Люди в соседнем стойбище – кто порадовался, кто злословить принялся. Койныт, та прямо извелась:

– Что-то тут не то! Ну, не бывает, чтобы такая куколка полюбила эдакое страшилище! Не иначе, околдовал он её…

– А может, она сама колдунья? – шепчутся в ответ соседки. – И-и! Старики рассказывают: бывают такие волшебницы – притворятся красавицами, у мужчин от них голова не своя, а они дождутся удобного момента и съедают их, вот так!

– Как бы эта красотка и нас не съела, – забеспокоилась Койныт. – У людоедок, слыхала, аппетит отменный: всё стойбище одним махом проглатывают.

– Ой, страшно-то как! – жмутся сплетницы друг к дружке. – Что делать, как жить теперь?

– А ведь мне сон намедни приснился, – вспомнила Койныт. – Будто бы наши мужчины отправились на рыбалку, поймали рыбу: большая, как осётр, чешуя золотистая, как у сазана, плавники всеми цветами радуги переливаются как у окуня-аухи. Красивая! Никогда такой не видела. Положили её вместе с другими рыбами, а она пасть разинула и – ам, ам! – весь улов заглотала, не поперхнулась даже. Как насытилась, ещё больше стала – таймень по сравнению с ней жалкий ротан!

– Ай, злой дух, не иначе! – испугались женщины. – И что же эта рыба ещё сделала?

– Она бы и рыбаков проглотила, да хорошо, я проснулась, – самодовольно ухмыльнулась Койныт. – Проснулась – и сама не своя. К чему бы, думаю, эдакое привиделось? А! Вон, оказывается, к чему! Не иначе, Фудин всё равно что та рыба…-

Чумбока услышал эти перешёптывания и, как ни обижен был на Калгаму, заругался:

– Тёмная ты женщина, Койныт! Вечно своими снами всех пугаешь! Хоть бы раз тебе что-нибудь доброе приснилось. Как ни послушаешь тебя, людей одни неприятности ожидают, ничего хорошего в жизни не будет.

• Предыдущая
• 5/31
• Следующая