Великан Калгама и его друзья - Семченко Николай - Страница 4

• Предыдущая
• 4/31
• Следующая

– У! Супостат! – закричала синичка. – Узнала я тебя, узнала! Вон, сбоку клок шерсти выдран. Это барсук тебя цапнул, когда ты барсучонка похитить хотел.

Медведь синичку услышал, замотал горшком и жалобно попросил:

– Помоги мне, птичка-синичка! Больше обижать тебя не буду.

Синичка, может, и помогла бы ему, но как? Горшок снять – силёнок не хватит. Да и посулам медведя не поверила: ему пообещать, что два желудя проглотить. У бессовестных слова, что пузыри на луже: лопнут – и следа не останется.

Сорока с мышкой тоже наконец-то медведя узнали.

– А! Попался! – закричала сорока. – Ну, погоди, надёргаю я шерсти – гнездо устелю, всё какая-то польза от тебя!

– А я лапы ему искусаю! – пискнула мышь. – Пусть от боли попрыгает!

– Смотри, как бы он не притопнул тебя, – остерегла синица. – Давайте подождём Калгаму, пожалуемся на медведя – устроит великан ему выволочку, мало не покажется.

– Да когда-то ещё Калгама явится? – сказала мышь. – Нет уж, пощекочу я пятки медведю. Пусть помучается!

И она принялась кусать лапы медведя. Ух, как он завертелся, заподпрыгивал! Но мышь юркая, успевала увернуться от его притопов.

– Э! Смилуйся! – взревел медведь. – Знаю, ты добрая. Лучше помоги мне, никогда не трону ни тебя, ни твоих родичей.

– Так я и поверила! – хмыкнула мышь.

Сорока шерсть у медведя выдирает, синичка спину клюёт, мышь лапы кусает. Косолапый уже не знает, куда и деваться от них.

– Ну, задам я вам жару! – заругался он. – Сниму горшок с головы – держитесь! Не поздоровится вам, глупая мелюзга!

Синичка первой сообразила: обиженный медведь ещё лютее станет, совсем от него житья не будет. Уж если его наказывать, то так, чтобы навсегда отбить охоту вредить лесным жителям.

Подозвала синичка к себе сороку с мышью:

– Посоветуемся, что делать. Только тише говорите, а то он всё услышит.

Шептались-шептались и придумали-таки месть.

– Ладно, – застрекотала сорока. – Так и быть, поможем тебе. Тут неподалеку большой валун есть. Подведём тебя к нему – разобьёшь горшок об него.

– Только не забудь: обещал не хулиганить! – напомнила хитрющая мышь.

– Хорошо, – согласился медведь, а сам думает: «Погодите! Дайте только свет белый увидеть, уж я с вами расправлюсь».

– Иди на мой голос, – сказала синичка. – Я впереди полечу, путь укажу…

Пошёл медведь за синичкой вслепую. Мышка рядом бежит, подсказывает, где кустик обойти, где камушек перешагнуть или в колдобину не попасть. Сорока тоже старается, орёт во всё горло: «Направо иди, налево сверни!»

Подвели они медведя к обрыву. Под крутояром камни лежат, вода так и бурлит. Страшно!

– Ну, вот и дошли, – пропищала мышка, да как хватит медведя острыми зубками за пятку – тот и свалился с верхотуры! Чуть на Калгаму не угодил. Великан воду там набирал. А тут – шмяк! – на прибрежные валуны что-то большое, мохнатое падает, и во все стороны глиняные черепки разлетаются. Во, дела! Поставил Калгама на песок мэлоки – берестяные вёдра, удивляется: медведь лежит. Как такой осторожный и сильный зверь сорвался с крутояра? Не иначе, столкнули его оттуда.

Медведь шибко разбился. Лежит, стонет, даже лапами шевельнуть не может.

– Бедолага! – пожалел его Калгама. – Что ж ты неосторожный такой?

– Он твой горшок разбил! – застрекотала сорока. – Чего мишку-воришку жалеть-то?

– И поделом ему досталось! – добавляет синичка. – Разбойник он!

– Мы специально его наказали, – сказала мышь. – Пусть не думает: сила есть – ума не надо!

– Маленькие бывают удаленькие, – подтвердил Калгама. – А горшка мне не жалко. Другой куплю. Однако негоже раненого тут оставлять. Погибнуть может.

– И пусть! – мстительно прострекотала сорока. – Одним разбойником в тайге меньше станет!

– На всякую силу найдётся другая сила! – вторит ей синичка. – Теперь все будут знать: ум и смекалка – тоже оружие!

– Кто бы спорил? – пожал плечами Калгама. – А я другое знаю: добро всегда победит зло. Всё-таки надо медведя вылечить.

– Такой большой, а глупый! – рассердилась мышь. – Меня ещё бабушка учила: не хочешь получить зла – не делай добра, вот так!

– Да с чего ты это взяла? – засмеялся Калгама.

– Точно знаю! – подбоченилась мышь. – Всё прошлое лето только и знала, что запасы на зиму делала. Умаялась, пока всю кладовку под завязку провиантом забила. Ну, думаю, затрещат морозы, а у меня в норке сухо, тепло, еды полно – никаких забот! И что вы думаете? Постучался ко мне крот. «Пусти, хозяйка, погреться, – просит, – в моём жилище холодно, совсем замёрз». Мне не жалко, пусть согревается. А он посидел, посидел, в брюхе у него заурчало: «Голодный я, давно ничего не ел». Поняла намёк, угостила его юколой. Он всё слопал, даже спасибо не сказал. «А можно, я вот тут, в уголке, переночую?» – спрашивает. Ночуй! Вдвоём не так боязно. А утром опять: «Ох, проголодался я…» Для одной себя я, может, ничего бы и не готовила – перекусила тем, что есть. А тут – как же, гость в доме, расстараться надо, показать, какая ты хорошая хозяйка. Я ему и то, я ему и сё, доотвала кормлю. Ну, думаю, погостит, да уйдёт. Не уходит, однако, крот. А однажды пошла я на раздобытки – захотелось мороженой клюквы, она ведь всю зиму под снегом лежит, только не ленись её собирать. Возвращаюсь, и что вижу? Дверь нараспашку, ветер по норке гуляет, в кладовой – пусто, лишь несколько зёрнышек чумизы в пыли валяются. Обворовал меня крот. Вот как за добро заплатил!

– Неблагодарный он и жадный, – вздохнул Калгама. – Бывают и такие. Не повезло тебе. Но это не значит, что никому теперь верить нельзя…

Взял он раненого медведя на руки и отнёс к себе. Всякими целебными травками его лечил, ягодой лимонника кормил – она силы возвращает, живительными отварами раны смазывал. Помаленьку пришёл медведь в себя, а вскоре и совсем выздоровел.

– Спасибо, – говорит Калгаме, – выходил ты меня, спас от смерти. Век не забуду! Всё, что захочешь, для тебя сделаю.

– Не обижай зверей и птиц, – попросил Калгама. – Ничего подобного с тобой не случилось бы, если бы не вредил им.

– Понял я, всё уразумел! – закивал медведь. – Сильный должен быть добрым, как ты.

– Ну, уж! – смутился Калгама. – Я не самый сильный. И мне иногда помощь требуется.

– Рассчитывай на меня, – сказал медведь. – Я тебе тоже могу пригодиться.

На том и разошлись.

Однажды в полдень, когда Калгама отдыхал в тени могучего дуба, к нему подъехали пять мэргэнов верхом на конях. Мэргэнами в тех краях называли молодых богатырей. Эти были, как на подбор, высокие, стройные, в красивых одеждах, у каждого за плечами – лук и кожаный колчан с серебряными стрелами. Сразу видно: богатые и знатные!

Увидев Калгаму, они не испугались – поразились:

– А мы считали: рассказы о великанах – выдумка. Никогда не встречали таких гигантов!

– Не всё ложь, что люди говорят, – заметил Калгама. – Проходите, гостями будете.

Мэргэны от угощения не отказались. Издалека путь держали, даже зёрнышка чумизы с утра во рту не было.

– Куда ж вы путь держите? – спросил Калгама, когда юноши поели.

– Скрывать не станем, едем к хозяину селения Тунгу, – ответил один из мэргэнов. – Его дочери пора замуж выходить. Вот он и решил выбрать ей мужа…

– А зовут её Фудин, – добавил другой мэргэн. – Очень она красивая. Даже солнце зажмуривается, когда на неё смотрит!

– А почему отец ей жениха выбирает? – изумился Калгама. – Девушка сама должна решить, кто ей по сердцу.

– Отец лишь смотрины устраивает, – пояснил третий мэргэн. – Фудин жениха по своему уму выберет. Говорят, особенное испытание женихам готовит. Кто его пройдёт, тот и снимет с неё свадебный халат…

– Мы любое испытание пройдём, – похвалился четвёртый мэргэн. – Силой не обижены, голова на плечах не только, чтобы шапку носить. Кого-то из нас Фудин выберет!

• Предыдущая
• 4/31
• Следующая