Немезида (пер. Ю.Соколов) - Азимов Айзек - Страница 70

• Предыдущая
• 70/85
• Следующая

– Где ты?

– Повсюду.

– Ты и есть планета?

– Нет.

– Покажись мне.

– Я здесь, – и голос вдруг обрел направление.

Она взглянула на ручей и вдруг поняла, что, пока общалась с голосом внутри себя, видела перед собой только ручей. Все другое словно исчезло. Разум ее словно замкнулся в себе, вбирая то, что в него вливалось.

А теперь словно вуаль поднялась. Вода бежала между камнями, бурлила, образовывала воронки. Пузырьки лопались, появлялись новые – в сущности те же самые и в то же время другие. И тут один за другим пузырьки бесшумно полопались, и поверхность ручья стала гладкой, словно течение исчезло.

В воде отражался свет Немезиды. Да, течение исчезло, и Марлена видела это. Блики на поверхности ручья вдруг стали складываться в изображение поначалу карикатурное: две темные дыры на месте глазниц, щель вместо рта.

Она смотрела и удивлялась, а черты лица становились все отчетливее.

И вдруг лицо сделалось знакомым и взглянуло на нее пустыми глазницами.

Это было лицо Ауринела Пампаса.

– И тогда ты убежала, – медленно и задумчиво проговорил Сивер Генарр, стараясь выглядеть невозмутимым.

Марлена кивнула.

– В первый раз я убежала, когда услышала его голос, а теперь – когда увидела лицо Ауринела.

– Я тебя не осуждаю…

– Не смейтесь надо мной, дядя Сивер.

– А что мне делать? Шлепнуть тебя? Давай лучше посмеемся вместе. Значит, разум, как ты его называешь, сумел воссоздать лицо и голос Ауринела по твоим собственным воспоминаниям. А насколько ты была близка с Ауринелом?

Она подозрительно посмотрела на Генарра.

– Что значит «насколько близка»?

– Я не имею в виду ничего предосудительного. Вы дружили?

– Конечно.

– Итак, ты в него втюрилась?

Марлена помолчала, поджав губы. Потом проговорила:

– Наверное, так и было.

– Ты говоришь в прошедшем времени – это прошло?

– Безнадежно. Ведь я для него – маленькая девочка. Сестричка.

– Вполне естественное чувство в подобной ситуации, но ты еще вспоминаешь о нем, поэтому планета смогла вызвать из памяти его голос, а потом и лицо.

– Что значит «вызвать из памяти»? Это были настоящие голос и лицо.

– Ты уверена?

– Конечно,

– Ты сказала об этом матери?

– Нет, Ни единого слова.

– Почему?

– Ох, дядя Сивер! Вы же знаете ее. Я терпеть не могу ее вечных страданий. Я знаю, вы сейчас скажете, что она меня любит: но мне от этого не легче.

– Марлена, но ты же все рассказала мне, а я тоже люблю тебя.

– Я знаю, дядя Сивер, но вы не такой нервный. Вы смотрите на вещи логически.

– Должен ли я считать это комплиментом?

– Да, я хотела сказать вам приятное.

– В таком случае давай самым логическим образом проанализируем все, что ты обнаружила.

– Хорошо, дядя Сивер.

– Прекрасно. Итак, получается, что на этой планете обитает нечто живое.

– Да.

– Но это не сама планета?

– Нет, определенно нет. Он отрицал это.

– Но он один.

– Да, мне кажется, что он один. Беда в том, дядя Сивер, что мы с ним общаемся с помощью телепатии, какой ее представляют люди. Я не читаю ни мыслей, ни снов. Просто сразу приходят какие-то впечатления – ну словно глядишь на картинку, которая состоит из крошечных кусочков света и тени.

– Значит, тебе кажется, что он живой.

– Да.

– И разумный.

– Очень.

– И не знает техники. Мы не обнаружили на планете ничего рукотворного. Это живое невидимо, таится, мыслит, ничего другого не делает, только рассуждает. Так?

Марлена помолчала.

– Я еще не вполне уверена, но, похоже, вы правы.

– И тут появляемся мы. Как ты считаешь, когда он обнаружил наше появление?

Марлена качнула головой.

– Не знаю.

– Наверное, золотко, он обнаружил тебя еще на Роторе. Значит, вторжение чуждого разума он мог заметить, уже когда мы приближались к системе Немезиды. Как по-твоему?

– Нет, дядя Сивер, Мне кажется, он не догадывался о нас, пока мы не высадились на Эритро. Это привлекло его внимание – вот он и обнаружил Ротор.

– Возможно, ты права. Значит, потом он принялся экспериментировать с чужими умами – на Эритро такого еще не водилось. Впервые он встретил другой разум кроме своего. Сколько же ему лет, Марлена, как по-твоему?

– Не знаю, но мне кажется, что он живет уже очень долго… Быть может, столько, сколько сама планета.

– Возможно, И значит, сколько бы лет ему ни было, он впервые обнаружил рядом с собой столько интеллектов, не похожих на себя самого. Так, Марлена?

– Да.

– Значит, он принялся экспериментировать с чужими умами, а поскольку ничего не знал об их строении – повредил их. Вот и причина эритрийской лихоманки.

– Да, – с внезапной живостью откликнулась Марлена. – Правда, о лихоманке он ничего не сказал, но мне показалось, что причинами ее и были его первоначальные эксперименты.

– А когда он заметил, к чему привела его деятельность, то прекратил ее.

– Да, поэтому сейчас эритрийская лихоманка уже не наблюдается.

– Отсюда следует, что разум этот благожелательно настроен к людям, обладает этическими критериями, похожими на наши, и не желает вредить другим разумам.

– Да! – восторженно воскликнула Марлена. – В этом уж я уверена.

– Но что он представляет из себя? Это дух? Нечто нематериальное? Находящееся за пределами чувств?

– Не могу сказать, дядя Сивер, – вздохнула Марлена.

– Хорошо, – продолжал Генарр, – давай повторим, что он тебе говорил. Останови меня, если я ошибусь. Значит, он сообщил, что интеллект его обладает протяженностью, что разум его прост в каждой точке и сложен лишь в общем и что он не хрупок. Так?

– Так.

– Но единственными живыми созданиями, обнаруженными людьми на Эритро, являются прокариоты, крошечные клетки, подобные бактериям. Возможно ли, чтобы отдельные крохотные клетки сложились в единый организм величиной с целый мир? Такой интеллект поистине можно назвать протяженным, простым в каждой точке и сложным в их единении. И он не будет хрупким, ведь если уничтожить даже большие его части, весь общемировой организм не претерпит никаких изменений.

Марлена взглянула на Генарра.

– Значит, я разговаривала с микробами?

– Я еще не уверен, Марлена. Пока это только гипотеза, но она прекрасно со всем согласуется, все объясняет – лучшей я не могу придумать. Кстати, Марлена, если выбрать любую из сотни миллиардов клеток твоего мозга – она окажется такой же маленькой. Дело в том, что ты – целый организм, а твой мозг – отдельная колония клеток. Так велика ли разница между тобой и другим организмом, клетки мозга которого рассеяны… с помощью каких-нибудь радиоволн?

– Ну, не знаю, – задумчиво пробормотала Марлена.

– Давай обдумаем еще один важный вопрос. Что ему от тебя нужно?

Марлена удивилась.

– Дядя Сивер, он же может разговаривать со мной, передавать мне свои мысли.

– Ты хочешь сказать, что ему нужен собеседник? И значит, как только мы, люди, здесь оказались, он почувствовал свое одиночество?

– Не знаю.

– И ничего не можешь предположить?

– Нет.

– Он же мог погубить всех нас, – вслух размышлял Генарр. – Он же способен сделать это, если мы наскучим ему или чем-нибудь раздосадуем.

– Нет, дядя Сивер!

– Но меня-то он приголубил – едва я попытался помешать тебе общаться с мозгом планеты. И не одного: так было и с Д'Обиссон, твоей матерью и часовым.

– Да, но ведь от этого не осталось никаких последствий – он просто не позволил вам помешать мне.

– И все это затем, чтобы ты выходила на поверхность планеты, чтобы было с кем поговорить… Не слишком основательные причины.

– Быть может, истинных причин мы просто не в силах понять, – сказала Марлена. – Быть может, его разум настолько отличается от нашего, что мы просто не поймем объяснений.

– Но если он может с тобой говорить, значит, не слишком отличается. Он ведь воспринимает твои мысли и передает тебе собственные. Так вы общаетесь?

• Предыдущая
• 70/85
• Следующая