Неприкаянные души (ЛП) - Беннет Джен - Страница 3

– И не только Велмы. Официально же я занимаюсь рыболовством, – пояснил он.

Так и было: рыба днем, спиртное – ночью. И оба товара считались лучшими в городе. Уинтер специально делал упор на качество, хоть такой подход довольно необычен для нелегальной продукции. Его отец владел несколькими кораблями до принятия закона Волстеда [3] и рыбачил вдоль побережья от Сан-Франциско до Ванкувера. Налаженные маршруты и связи позволили с легкостью организовать нелегальную доставку выпивки из Канады. И, как и отец, Уинтер продавал неразбавленный джин – только натуральный спирт, – чем завоевал право обслуживать лучшие рестораны, клубы и гостиницы.

А еще звание одного из Большой Тройки бутлегеров в Сан-Франциско.

Аида кивнула, словно это было неважно, и заметила:

– Они разного цвета.

– Что?

– Ваши глаза.

Незнакомцы никогда не осмеливались упоминать о его поврежденном глазе и кривом шраме от брови до щеки. Либо уже знали, откуда у Уинтера эти увечья, либо слишком боялись спросить. Он не привык объясняться и уже собирался проигнорировать вопрос медиума, но любопытство, написанное на ее лице, заставило бутлегера передумать.

Или, может, дело в веснушках на лодыжках… и том, что бы ему хотелось сделать с ними, начиная с ласк языком и заканчивая закидыванием ее ног на свои плечи.

Уинтер кашлянул:

– Зрачок одного глаза постоянно расширен.

– Да?

Аида шагнула вперед и вытянула шею, чтобы рассмотреть глаз поближе. Ее волосы источали сладкий аромат фиалок, отвлекая Уинтера намного больше, чем отвратительное пойло и чертов призрак.

– Понятно, – прошептала она. – Оба глаза синие, но из-за расширенного зрачка кажется, что левый темнее. Генетический дефект?

– Травма. Пару лет назад я попал в автомобильную аварию.

Боже, как же он ненавидел свои изъяны. Всякий раз, глядя в зеркало, Уинтер замечал раненый глаз и шрам, напоминающий о той ночи, которую бутлегер с радостью позабыл бы: ночи, когда он потерял семью в страшной аварии, врезавшись в трамвай. Ему повезло выжить, но иногда Уинтеру казалось, что это какое-то скрытое проклятье.

Медиум, к счастью, ничего не сказала про шрам. Казалось, отметина не вызывала в ней отвращения и не пугала, однако мисс Палмер и не притворялась из вежливости, будто изъяна нет.

– Вы видите поврежденным глазом или травма зрачка отразилась на остроте зрения?

Уинтер снова почуял фиалки. Боже правый! Ее близость опьяняла. Жар наслаждения прилил к паху. Еще немного, и придется прятать безудержно растущую эрекцию. На всякий случай бутлегер запахнул пальто.

– У меня прекрасное зрение, – ответил угрюмо. – И сейчас я вижу маленькую женщину с веснушками, которая задает слишком много вопросов.

Собеседница рассмеялась, вызвав в груди Уинтера непонятное ощущение. Может, ему плохо. Сердечный приступ в возрасте тридцати лет. Вот уж черта с два. Он скорее сгорит заживо, чем стерпит так называемую помощь еще одного проклятого эскулапа. После вереницы психиатров, лечивших недуг отца до аварии, и слишком дорогих хирургов, зашивавших глаз после, Уинтеру общения с докторами на всю жизнь хватит, какой бы короткой она ни была.

Когда медиум наконец отвернулась, Уинтер выдохнул, с огромным интересом наблюдая за околдовывающим покачиванием ее попки, пока Аида шла к столу Велмы, чтобы положить сумочку и шляпку «колокол». А уж когда красотка сняла пальто, вид стал еще лучше: веснушки покрывали каждый сантиметр изящных рук.

Уинтер мог потерять сознание от возбуждения: он уже чувствовал дрожь в коленках и даже немного зашатался. Словно под кайфом или от лихорадки. Но тут комната закружилась перед глазами, и Уинтер с ужасом понял, что веснушки мисс Палмер тут совершенно ни при чем.

Когда Аида повернулась, бутлегер молча смотрел на нее несколько мгновений, так, что от нервозности мурашки по спине побежали. Похоже, она и правда извращенка, ибо почувствовала приятное волнение.

Боже правый, как же мистер Магнуссон хорошо сложен, словно огромный бык. Какого же он роста? Она задержала взгляд на крепких бицепсах, которые натягивали шерсть дорогого пальто, а затем посмотрела на отвлекающе длинные и крепкие ноги.

Тело настоящего завоевателя, способного побеждать врагов, грабить деревни, а также овладевать невинными женщинами.

Ну или не совсем невинными.

Он не был красавцем в обычном понимании. Аида решила, что его, скорее, отличает привлекательность дикаря, грубоватая, темная и энергичная. Варвар в костюме богача. Обычно такие ее не привлекали, но по какой-то причине его крупные размеры возбуждали.

– Так скажите мне, – начала Аида, пытаясь сосредоточиться на причине своего прихода, – сколько этот призрак вас преследовал, мистер Магнуссон?

Фамилия, кажется, скандинавского происхождения, да и его внешность это подтверждала: сочетание удивительно высоких плоских скул, удлиненное лицо… сдержанный, упорный характер. Но акцента нет, значит он не из недавних эмигрантов.

– Пару часов.

– Знаете почему?

Магнуссон утвердительно хмыкнул. Похоже, улыбаться он не умел – всего лишь растянул сжатые губы и уставился на нее странными непривычными глазами, которые вдруг закрылись, а открывшись, словно остекленели.

– Вы в порядке? – спросила Аида.

– Я…

Фразу Магнуссон не закончил: только он был в сознании, а уже в следующую секунду закачался и прежде, чем медиум успела хоть что-то предпринять, накренился к ней, будто срубленная гигантская секвойя. Аида инстинктивно взмахнула руками, словно могла поймать мужчину таких размеров. Но ей удалось… хотя скорее он врезался в нее, свалив с ног мертвым грузом.

– Н-на п-пом-мощь! – закричала мисс Палмер, когда великан медленно и неловко заставил ее отклониться назад, опуститься на колено…

– О боже… черт возьми… мистер Магнуссон…

И тут она наконец рухнула под ним.

Ее разум паническими скачками переходил от земного «он приятно пахнет мылом и ведьминым орешником» к практичному «как человек может столько весить? Он что, каменный?»

От топота затряслись половицы. Аида даже не успела как следует поразмыслить на тему «можно ли умереть под прессом», а кто-то уже сдвинул с нее гиганта. Какое облегчение! Двое рабочих клуба подняли мистера Магнуссона, а начальница Аиды помогла той встать.

– Ты цела? – Велма Тусен сегодня облачилась в платье цвета красной розы с чуть более глубоким, чем принято, декольте, открывавшим острые ключицы и бледную кожу цвета мускатного ореха. Понять происхождение владелицы бара не представлялось возможным. Блестящие волосы шатенки, стриженой под мальчика, были завиты и зализаны назад.

– В п-порядке, – пролепетала Аида, глотая воздух.

Тридцатипятилетняя Велма некогда работала танцовщицей, затем несколько лет назад переехала из Луизианы в Сан-Франциско и стала управлять клубом после того, как ее изменник и бродяга муж – первоначальный владелец «Гри-гри» – умер от аневризмы. Поговаривали, что его скоропостижная смерть произошла после того, как Велма разрезала его фотографию надвое во время полуночного ритуала. Аида не знала, правда ли это, но, даже если слухи не лгут, мерзавец, без сомнения, заслуживал такой судьбы.

– Яд подействовал, – заметила Велма.

– Вы его отравили?

Велма нетерпеливо поморщилась:

– Он уже пришел сюда с отравой. Его заколдовали. Кто-то подлил яд ему в бокал и оставил на столе написанное заклинание. Похоже, это какая-то китайская магия, вроде магнита для сверхъестественного. Притягивает призраков.

– Как того духа, что здесь был.

– Так ты избавилась от привидения? Спасибо, – поблагодарила Велма. – У меня есть друг в Луизиане, который может подсказать противоядие. Я уже четверть часа назад звонила оператору и заказала междугородний. Могут связаться в любую минуту, но бедняге все хуже.