Лакки Старр и большое солнце Меркурия - Азимов Айзек - Страница 24
- Предыдущая
- 24/25
- Следующая
Пивирейл молчал.
– Даже у меня не поднялась рука, чтобы убить его, – и это в момент самой серьезной угрозы для моей жизни! А ведь я, если вы заметили, не сирианец! Возможна ли такая жестокость с их стороны?
– Цель, знаете ли, чего только не оправдывает… – усмехнувшись, заметил Пивирейл.
– Допустим… Допустим, что сирианцам было невтерпеж и без диверсий на Меркурии они уже просто не могли жить. Но они же должны были обеспечить надежную защиту позитронного мозга! Даже если, в виде исключения, разлюбили этого бедолагу! Робот ведь действовал бы намного эффективней!
Поднялся одобрительный шум.
– То есть… – Пивирейл судорожно проглотил слюну. – То есть вы полагаете, что это – не сирианец?
– И имею весьма веские основания для этого. Смотрите… Майндс дважды видел робота, и оба раза тот исчезал, как только к нему приближались. Чуть позже – в частной беседе – робот признался мне, что ему было приказано избегать людей. Его, вне сомнений, предупреждали о каждом приближении Майндса, предупреждали отсюда, из Купола. А со мной вышла осечка – я сделал вид, что, кроме шахт, ничего меня не интересует, и все в это поверили. Идем дальше… Робот – перед тем как умолкнуть окончательно, – попытался ответить на мой вопрос о том, кто же его хозяин. Я не могу ручаться, но, по-моему, это были каких-то два слога.
– Уртил!!! – радостно закричал Бигмен. – Он сказал: «Уртил»! Все совпадает!
– Может быть, может быть… – спокойно продолжил Лакки. – Он мог, впрочем, и не успеть договорить слова «землянин»…
– А также издать пару ничего не значащих звуков… – сухо закончил Пивирейл.
– Да-да, – согласился Лакки. – Не исключено. Но знаете ли, мистер Пивирейл, какой интересный вопрос возникает? А вот какой. У кого из присутствующих здесь была хоть однажды возможность стать счастливым обладателем самого настоящего сирианского робота?
Глаза Пивирейла сузились.
– Ну, у меня, допустим. И что?
– И все, сэр.
Потребовалось довольно продолжительное время, прежде чем утихли возбужденные крики.
Лакки встал. Лицо его было сурово.
– Как член Совета Науки, я заявляю, что с этого момента все, кто находится под Куполом, подчиняются мне. Ваш бывший руководитель Пивирейл снят со своего поста. Я уже связался со штаб-квартирой Совета – и для принятия соответствующих мер уже выслан корабль.
– Я требую, чтобы меня выслушали! – сдавленно выкрикнул Пивирейл.
– Чуть позже, сэр. Вначале выслушайте меня… Итак, вы единственный человек, у которого была возможность похитить сирианского робота. Ведь у вас там был свой персональный робот, не так ли?
– Так, но…
– Так вот, Пивирейл. Оттуда вы возвратились – с ним! Не знаю, каким уж образом вам удалось перехитрить сирианцев… Скорее всего, им не пришла в голову возможность такой кражи. Вероятно, робот не знал даже имени своего нового хозяина и называл вас «землянин»… Он прилежно выполнял все ваши команды, выводя из строя оборудование и скрываясь от людей.
– Ложь, – сквозь стиснутые зубы прошипел Пивирейл.
– Я бы на вашем месте не отпирался! Ведь Совет может запросить информацию у сирианцев. И выяснится, что робот RL-726 пропал именно в тот день, когда вы покинули Сириус. А поскольку между нами существует договор – они потребуют вашей выдачи. Не лучше ли признать свою вину и предстать перед судом Земли, не таким, возможно, суровым?
Пивирейл поднялся, медленно обвел всех невидящим взглядом и рухнул на пол.
Доктор Гарема туг же поспешил к нему.
– Все в порядке, – вскоре объявил он. – Но лучше бы ему лечь в постель.
Двумя часами позже, в присутствии Гардомы и Старра, Пивирейл дал свои первые показания.
Меркурий стремительно уменьшался. Лакки, который сидел в кресле своего «Метеора», выглядел усталым и озабоченным.
– В чем дело, Лакки? – спросил Бигмен.
– Я думаю о Пивирейле… Довольно нелепо все вышло. Ведь старик, вообще-то, хотел как лучше – однако методы… Сирианцы действительно не жалуют нас своей любовью, но зачем же так преувеличивать…
– Лакки, а его не выдадут сирианцам?
– Да нет же! Это была обыкновенная хитрость, которая ускорила признание… Вот как все получилось, Бигмен! Благородные, по сути, мотивы толкнули этого человека на преступление.
– А что Пивирейл имел против Светового Проекта, Лакки?
– Ты разве не помнишь его банкетную речь? О том, как Земля ослабляет себя, добывая все необходимое у черта на куличках. И как осуществление Светового Проекта сделает ее зависимой еще и от работы космических станций, а значит, еще более уязвимой. Все та же сирианская мания… Думаю, что первоначально он собирался лишь показать всем сирианского робота – как символ мощи врага. Но, увидев, что работы тут – уже полным ходом, он превратил робота в диверсанта… Появление Уртила напугало его. Ведь следователь мог докопаться до истины. И в комнате Уртила появляется разрезанный скафандр.
– Да уж, старик не терпел этого Уртила, даже слышать о нем не желал…
– Вот это меня и насторожило! Я не мог понять причину! А без причины, как известно, ничего не бывает…
– Тогда ты и раскусил его, да?
– Нет, Бигмен. Я раскусил его потом. И помог мне в этом все тот же скафандр с сюрпризом. Я подумал, что такую пакость легче всего было бы осуществить Пивирейлу. Он знал, какая комната предназначается для нас, и, не вызывая подозрений, мог проникнуть туда в любой момент. Но я никак не мог понять: для чего ему нужна моя смерть? Имя мое как будто бы ни о чем ему не говорило. Он даже принял меня за инженера, вроде Майндса. А ведь остальные – и тот же Майндс, и Гардома, и Уртил – знали всю мою биографию! И почему-то все эти слухи не достигли ушей Пивирейла! Потом я заговорил с ним о Церере – помнишь битву с пиратами? Я знал, что там находится крупнейшая обсерватория Системы и что Пивирейлу наверняка приходилось там бывать. Он подтвердил, что летал туда изредка, правда… А Кук потом рассказывал, что – очень даже часто! Затем без всякой видимой причины Пивирейл вдруг стал меня убеждать в том, что был, мол, прикован к постели в тот момент, когда на Цереру напали пираты. И вот тут я все понял.
– А я – ничего… – вздохнул Бигмен.
– Но это же элементарно! С какой стати Пивирейл, которому часто приходилось бывать на Церере, решил обеспечить себе алиби именно на то время, когда было совершено нападение? Он прекрасно знал, кто я такой! А если знал – то почему пытался убить меня, да и Уртила, кстати? Ведь, в конце концов, мы оба были следователями! Чего же так опасался Пивирейл?.. И вот была произнесена речь о сирианцах. Загадочные рассказы Майндса сразу обрели новый смысл! Он видел робота! Робота, доставленного сюда сирианцами или же самим Пивирейлом! Я сразу склонился к последней версии, так как старик уж слишком живо рисовал коварство подлых сирианцев. Это было страховкой. В случае обнаружения робота, всегда можно было сказать: я же говорил?.. Мне нужны были доказательства. Иначе бы сенатор Свенсон в своей обычной манере обвинил бы нас в том, что мы пытаемся отвлечь внимание общественности от темных делишек Совета…
– Лакки! Но почему ты не поделился своими мыслями со мной? – возмутился Бигмен.
– Но ты же вечно занят своими дуэлями! Я просто не решался отвлекать тебя! – улыбнулся Лакки. – Так или иначе, но я решил поймать робота и использовать его в качестве улики. К сожалению, сделать это не удалось, и признание Пивирейла пришлось чуть ли не выколачивать.
– Ну, а как теперь будет со Свенсоном, Лакки?
– Со Свенсоном у нас пока ничья. Он не сможет использовать в качестве козыря смерть Уртила, так как ему помешают показания Кука. Но и нам торжествовать не приходится. Два главных лица меркурианской обсерватории должны быть уволены за уголовные преступления, как ни крути.
– Черт возьми! Этот негодяй будет опять пить нашу кровь!
– Видишь ли, Бигмен, сенатор Свенсон – не лучший, конечно, представитель рода человеческого, но именно он не дает Совету расслабиться. Кроме того, Совет Науки так же, как Конгресс и правительство, нуждается в критике. Если мы поставим себя выше ее – это будет началом нашего конца.
- Предыдущая
- 24/25
- Следующая
