Небо на двоих (СИ) - "Korolevna" - Страница 8

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая

— Вик, ты о моем брате говоришь, между прочим, — обиженно протянула Лиза.

Не понравились ей намеки, которые более опытная и зрелая не по годам подруга адресовала Роману. Она-то отчетливо понимала, что Вика ведет себя так со всеми молодыми парнями, но именно повышенное внимание к сводному брату задевало за живое, заставляло более пристально смотреть на себя, сравнивать с более свободной и раскованной подругой. И от этого делалось как-то грустно на душе.

— Так не о муже ведь, — хмыкнула блондинка. — Я получаю удовольствие от одного только взгляда. Ладно, не бойся. Всё равно мы с тобой для него — две сопли зеленые. Не выйдет ничего. Пока, подружка.

Вика привычно чмокнула Лизку в щечку, скрылась за дверью. Провернув ключ в замке, девушка прислонилась к стене, обдумывая сказанное подругой. На краю сознания появилась мысль, зажглась, как фитиль масляной лампы, и тут же погасла.

Зайдя к себе в комнату, Лиза обнаружила Романа, развалившегося на кровати, и внимательно изучающего девчоночий журнал «Coolgirl». С ярких глянцевых страниц улыбались полуобнаженные красотки-модели, пестрели заголовки о первой любви и сексе.

— Мдя, нашему поколению такие откровения даже и не снились. Всё познавалось опытным путем, методом проб и ошибок, — Ромка хмыкнул. — Не рановато ли журнальчики сомнительные читать, а Рыжик?

После возвращения сводного брата из армии прозвище «Рыжик» приклеилось к Лизке намертво. И как она только не пыталась объяснить, что вовсе не рыжая, а золотистая, результат оказался нулевым. Более того, и мама, и дядя Саша, переняли дурацкую привычку и звали ее также. Хорошо хоть дома, а не на людях. Иначе такого позора Лиза не пережила бы точно.

— Отдай! — она выхватила журнал из рук, бросила под кровать. — Полезная вещь, между прочим. Сразу буду знать, что почем, не буду наивно глазками хлопать. У кого спросить? У подружек? Они, как ты говоришь, методом проб и ошибок опыт получают. Я в теории подготовлюсь.

— Ага, — Ромка не скрывал веселья. — Особенно тебе пригодится знание Кама-Сутры и двадцати способов получения оргазма.

— Чего? — Лизка удивленно уставилась на парня.

— Я так и думал, — довольно ухмыльнулся он. — Лиз, ты ж не понимаешь ни черта, что там написано. Ребенок ты еще.

— Я — ребенок?! Со вторым размером груди? У меня месячные с двенадцати лет! — оскорбилась девчонка в лучших чувствах героини аргентинской мелодрамы.

Она плюхнулась на кровать рядом с удивленным Романом. Тот приподнялся на локте, внимательно заглянул в серые глаза, в которых горел неприкрытый вызов.

— Лизка! Святая наивность! Простая, как пять копеек. Нельзя об этом заявлять мужчинам. Может, ты мне еще про первые поцелуи расскажешь? — Рома выгнул красивую бровь.

— Было бы что рассказывать, — буркнула Лиза, закусив нижнюю губу.

Целоваться она не планировала. Достойные кандидаты для выполнения почетной миссии пока не находились. Одноклассники казались ей отвратительными, то ли детьми, то ли так и не выросшими взрослыми; парни, с которыми гуляла Вика по микрорайону — тема отдельная, местами ужасающая. Нормальное общение с великовозрастными лоботрясами отпадало сразу же. Лизе казалось, что весь их словарный запас сводится к трем матерным выражениям и фразе: «Ну чё, пойдем?». О том, чтобы сблизиться сними в физическом аспекте, речи не велось, мысли не возникали.

— Да-а-а-а, — многозначительно протяну Роман. — Всё еще хуже, чем я предполагал. Оставайся такой дальше, Лиз, — тихо добавил он. — Только никому не говори. Найдется сотня желающих тебя просветить.

— Почему? — вздрогнув, спросила Лизка, вглядываясь в его глаза, ища там зеленые крапинки в радужке, попутно отмечая, длинные ресницы. И губы интересной формы…

Их лица приблизились. Дыхание Ромки обожгло щеку. По сердцу пробежала волна нежности, необъяснимое томление забилось внутри, как птица в неволе. Лиза забыла, как дышать. Замерла, приготовилась, сама не понимая, к чему именно.

Ромка задумчиво смотрел на нее, убрал золотистый завиток, упавший на глаза, завел его за ухо, провел рукой по нежной щеке, алебастровой коже, откуда за три года исчезли веснушки. Лиза приоткрыла губы, которых Роман коснулся большим пальцем, нежно обвел их конур.

— Потому что, сестренка, — хрипло произнес он, делая акцент на последнем слове, — слишком много мужиков хотят видеть рядом с собой неопытную девочку, для которой они будут единственным учителем, открывающим новый мир.

— И ты? — на грани слуха, задала вопрос Лизка, вспоминая, как же сделать глоток воздуха, ставшего в один крохотный миг густым и не нужным.

Роман болезненно поморщился, поднялся с кровати, оставив ошеломленную девчонку с мыслями, устроившими чехарду в голове. Они прыгали, менялись местами, никак не могли остановиться и дать понять, что же сейчас произошло.

Лизка смотрела, как брат поспешно натягивает серую футболку, направляется к выходу из комнаты. Не раздумывая над своими действиями, она прытко соскочила с кровати, подбежала к Ромке, обхватила его руками. Прижавшись к сильной спине всем телом, ей казалось, что она сможет удержать, вернуть ту неповторимую легкость в их отношениях, которая сейчас разрушилась и погребла их двоих под завалами.

Прошлое взорвалось, ранило осколками. Будущее зияло пустотой и страшной неизвестностью. Настоящее сжалось в крохотный ком, готовый лопнуть от одного неосторожного движения.

Спазм сжал горло, слезы брызнули из глаз, Лизка дернулась всем телом. Роман ловко высвободился из ее хватки, развернулся лицом, прижал к себе. Поцеловал в макушку.

— Лиз, ты выросла. А я, дурак, закрывал глаза, до конца не верил, — прошептал парень.

— Минуту назад ты говорил, что я еще ребенок, — сквозь всхлипы произнесла Лиза.

— Дурак, потому и сказал, не подумав. Ты теперь взрослая, не надо нам с тобой, как раньше на кровати валяться. Не правильно всё это.

— Ром, я маленькой останусь для тебя. Навсегда. Хочешь?

— Не хочу. Это жизнь, Лизка, — Роман тяжело вздохнул. — Не реви, только, прошу тебя. Сколько раз убивал, не раздумывая, без раскаяния, без нервной дрожи, а когда девчонка ревет — сердце на лоскуты разрывается. Не знаю, что делать, хочется, то ли убежать, то ли…

Лиза отстранилась, заглянула ему в глаза. Ей показалось, что она увидела пропасть и полетела вниз, точно зная — упадет, разобьется, умрет без права воскреснуть. Решение возникло спонтанно. Как будто черт, сидящий на левом плече, толкнул ее в спину. Лизка приподнялась на носочках, обхватила шею Ромки руками и неумело, несмело, интуитивно коснулась его губ своими солеными от слез губами. Парень замер. Стоял, не шевелясь. Его рельефное, мужественное лицо напоминало восковую маску.

Лизке подумалось, что рядом с ней теплая мраморная скульптура, поражающая реалистичностью и совершенством пропорций. Плотно сомкнутые полные губы на мгновение дрогнули. Толики движения хватило, чтобы еще раз попытаться получить настоящий поцелуй.

Время стало резиновым, медленно тянулось, секунды превратились в годы. Две фигуры, прижимающиеся друг к другу, застыли, как бабочка в янтаре; Лиза не дышла, прижималась полураскрытыми губами к чувственным губам парня, до этого момента, бывшего ее братом. Ее Ромка исчез, растворился в чернильной тьме расплывчатых воспоминаний. Какой он был на самом деле? Помнит ли она его до ухода в армию? Разве он вернулся, и было всё, как прежде? Нет! Между ними уже давно протянулась тонкая ниточка, невесомая, как паутинка; она их связала, опутала, да так, что не разорвать, как ни старайся. Силки, самые настоящие силки. Не будет больше Лиза ему сестренкой, а он — ее страшим братом. Но кем будет тогда?

Сделалось жутко. Страх парализовал, ноги стали мягкими, как будто все кости в теле исчезли. Лизка опустила руки и медленно начала оседать на пол. Роман среагировал мгновенно, подхватил ее, отнес к кровати, бережно уложил. Она тяжело дышала. Серые глаза выглядели огромными на бледном личике. Рома присел рядом, взял ее за руку.

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая