Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 48

• Предыдущая
• 48/106
• Следующая

Тут Хью понял, что по крайней мере в одном он зашел слишком далеко, — ветеринар поднял голову.

— Насчет паралича. При осмотре я не заметил никаких его признаков.

«Черт бы побрал этих докторов, вечно они озабочены только своими профессиональными проблемами», — раздраженно подумал Хью.

— Паралич разбил меня внезапно, однажды утром, — спокойно парировал он удар. — И с тех пор больше ни разу меня не беспокоил. Но для человека моего возраста это было первым предупреждением.

— А каков же ваш возраст? Интересуюсь, конечно, чисто профессионально. Могу я задать такой вопрос?

Хью попытался принять такой же надменный вид, как у Мемтока.

— Не можешь. Я сообщу его, когда мне понадобятся твои услуги. Но, — добавил он, чтобы разрядить обстановку, — могу честно признаться, что рожден я на несколько лет раньше, чем Их Милость.

— Удивительно. С точки зрения вашего физического состояния — мне оно показалось весьма приличным — я дал бы вам не больше шестидесяти.

— Это у нас в крови, — загадочно ответил Хью. — Я не первый из нашей линии, кто прожил очень длинную жизнь.

От других вопросов его спас приход Главного Управляющего. Все встали. Хью вовремя не заметил вошедшего, поэтому продолжал сидеть. Но Мемток даже если и остался недоволен, то ничем не выдал этого. Садясь радом, он хлопнул Хью по плечу.

— Бьюсь об заклад, они рассказали тебе, что я пожираю собственных детей.

— Напротив, у меня сложилось впечатление, что все вы — одна большая семья, которую возглавляет любящий Дядюшка.

— Лжецы, все они лжецы. Ну, остаток вечера я свободен, если только не случится чего-нибудь из ряда вон выходящего. Их Милость знает, что мы тут пируем в твою честь, и великодушно разрешил мне не являться больше в Большой зал. Поэтому мы теперь можем расслабиться и повеселиться. — Главный Управляющий постучал ложкой по кубку. — Кузены и племянники, предлагаю тост за здоровье нашего нового родственника. Вы, может быть, уже слышали, что я сказал: Лорд-Протектор очень доволен нашей скромной попыткой дать возможность кузену Хью чувствовать себя как дома в семье Их Милости. Но, я думаю, невозможно не заметить, что жезл, которым обладает кузен Хью, не малый хлыст, а хлыст чуть поменьше моего! — Мемток хитровато улыбнулся. — Будем надеяться, что ему никогда не придется воспользоваться им.

Слова шефа вызвали бурю аплодисментов. Он сурово продолжал:

— Вы все должны знать, что даже мой старший заместитель не носит подобного символа власти, не говоря уже об обычном главе департамента… Я надеюсь, вы сами на основании этого сделаете вывод о том, что самый легкий намек кузена Хью, Главного Исследователя и Помощника Их Милости по делам науки, назначенного личным приказом Их Милости, этот его намек — то же, что мой приказ. И не советую доводить дело до того, чтобы я сам занимался разбирательством.

А теперь — тосты! Поднимем бокалы все вместе, и пусть Счастье свободно вливается в наши жилы… Пусть тост скажет самый младший из нас, ну!

Вечеринка становилась шумной. Хью заметил, что Мемток пьет очень немного. Он вспомнил предупреждение и попытался следовать ему. Но это было невозможно. Главный Управляющий мог пропустить любой из тостов, просто подняв бокал, но Хью, как почетный гость, чувствовал себя обязанным пить каждый раз.

Через какое-то время (Хью уже смутно представлял, сколько его прошло) Мемток отвел его в роскошные апартаменты. Хью чувствовал опьянение, но не ощущал неустойчивости, обычно сопровождающей его, — просто казалось, что тело парит над землей. Он чувствовал просветление, чувствовал, что в него вселилась мудрость веков, подплыв к нему на серебряном облаке и затопив душу ангельским счастьем. Он так и не выяснил состав напитка. Алкоголь? Возможно. Бетель? Грибы? Может быть. Марихуана? Наверняка. Он должен набросать рецепт, пока вкус еще свеж в его памяти. Это как раз то, в чем нуждается Грейс. Он должен… Но, конечно же, это у нее теперь есть. Просто прекрасно. Бедняжка Грейс… Он никогда не понимал ее… а ведь все, что ей было нужно, — это немного Счастья.

Мемток довел его до спальни. Поперек изножия его прекрасной новой кровати спало какое-то существо явно женского пола, кудрявая блондинка.

Хью взглянул на нее со своей стофутовой высоты и недоуменно заморгал:

— Кто это?

— Согревательница твоей постели. Разве я не говорил тебе?

— Но…

— Все в порядке. Да, да, я знаю, что фактически ты жеребец. Но ты не сможешь причинить ей вред: именно для подобной цели она и существует. Так что не беспокойся. Все будет в порядке.

Хью повернулся, чтобы обсудить вопрос подробнее. Двигался он медленно из-за ощущения своей необъятной ширины и высоты. Мемток исчез. Хью почувствовал, что едва сможет добраться до постели.

— Подвинься, киска, — пробормотал он и мгновенно уснул.

Проснулся он поздно, но девица все еще была здесь. Она ждала его с завтраком. Хью чувствовал себя в ее присутствии как-то неудобно. И это не было следствием похмелья — похмелья не было. Видимо, Счастье не требовало подобной расплаты за злоупотребление им. Он чувствовал себя физически сильным, ум его обострился, единственное, что он испытывал, — сильное чувство голода. Но эта девочка-подросток смущала его.

— Как тебя зовут, киска?

— Да будет им известно, каково бы ни было имя их покорной слуги, это не имеет ни малейшего значения, и они могут звать ее, как им заблагорассудится, — она все равно будет более чем довольна.

— Ладно, ладно. Говори со мной как с равным.

— У меня нет настоящего имени. Чаще всего мне говорят: «Эй, ты!»

— Хорошо, тогда я буду звать тебя Киска. Тебя это устраивает? Ты в самом деле похожа на котенка.

На щеках у нее появились ямочки.

— Да, сэр! Это гораздо более приятно, чем «Эй, ты».

— Логично, в таком случае отныне ты — Киска. Можешь сказать об этом всем и больше не откликайся на «Эй, ты!». Скажи, что имя присвоено тебе официально Главным Исследователем, а если кто-нибудь усомнится, то пусть спросит у Главного Управляющего. Если осмелится.

— Да, сэр. Спасибо, сэр. Киска, Киска, — повторяла она на разные лады, как бы запоминая, потом вдруг хихикнула: — Чудесно!

— Я рад за тебя. Это мой завтрак?

— Да, сэр.

Он перекусил прямо в постели, предлагая ей куски, и догадался, что она ожидала этого или, по крайней мере, того, что он разрешит ей поесть. Пищи было вдоволь и четверым; вдвоем им удалось осилить приблизительно треть порции. Затем Хью заметил, что Киска вознамерилась помочь ему в ванной. Он отказался от ее услуг.

Немного погодя, уже собираясь приняться за порученное дело, он вдруг спросил:

— А чем ты будешь заниматься теперь?

— Я вернусь в помещение для прислуги, сэр, как только вы отпустите меня. А возвращусь, когда вы будете ложиться спать… или когда прикажете.

Он уже хотел было сказать ей, что она очаровательна, и что он почти сожалеет, что отключился накануне ночью, и что он больше не нуждается в ее услугах… но остановился. Ему в голову вдруг пришла мысль.

— Послушай, ты знаешь высокую прислугу по имени Барбара? Она вот настолько выше тебя. Она появилась здесь примерно две недели назад, и у нее есть дети, близнецы, родившиеся совсем недавно.

— О, конечно, сэр. Дикарка.

— Да, да. Это она. Ты знаешь, где она?

— О да, сэр. В палате для лежачих. Я очень люблю ходить туда и смотреть на малышей. — Она погрустнела. — Как это, должно быть, прекрасно…

— Да. Ты не можешь передать ей записку? Киска задумалась:

— Но она не сможет понять ее. Она ведь совсем дикая и даже говорить еще толком не умеет.

— М-м-м… Черт возьми. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Подожди минутку.

В его комнате был стол. Он подошел к нему, взял одну из замечательных ручек — они не ржавели, чернила в них казались твердыми и никогда не кончались — и отыскал листок бумаги. Затем торопливо написал записку Барбаре, в которой осведомился о здоровье ее и близнецов, описал свое необычное возвышение, сообщил, что вскоре он как-нибудь ухитрится увидеться с ней, наказал не волноваться и терпеливо ждать и заверил ее в том, что его чувства к ней по-прежнему горячи.

• Предыдущая
• 48/106
• Следующая