Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 47

• Предыдущая
• 47/106
• Следующая

— Я знаю об Избранных не так уж много, — сказал Хью. — Да и почти не встречал их.

— Ничего… еще повстречаешь. Чтобы иметь хоть небольшое соображение, недостаточно одной темной кожи, хотя в храмах и учат обратному. Только учти: цитировать мои слова не нужно, да я и не признаюсь никогда, что говорил такое. Но… как ты думаешь, кто в действительности управляет этим имением?

— Я здесь слишком недолго, чтобы составить какое-нибудь мнение.

— Неглупый ответ! Ты мог бы пойти очень далеко, если бы был честолюбив. Тогда позволь, я объясню. Если Их Милости вдруг не станет, хозяйство будет продолжать функционировать как ни в чем не бывало. Но если не станет меня или я просто заболею… Ты знаешь, я просто боюсь подумать о таком. — Он взмахнул хлыстом. — И они это знают. С Его дороги они так быстро не сворачивают, как с моей.

Хью решил переменить тему.

— Я все-таки не понял твоего замечания относительно рациона счастья.

— Разве ты не получал Счастье?

— Я даже не знаю, что это такое.

— Ого! А ведь причитающиеся тебе и твоим учителям порции отправляли каждый день. Они, значит, до вас не доходили? Придется заняться расследованием. Что касается Счастья: я сейчас покажу тебе кое-что.

Мемток вывел Хью на небольшой балкон. Перед ними простирался центральный обеденный зал для слуг, по которому змеились три очереди.

— Сейчас как раз время раздачи — само собой, для жеребцов отведено другое время. Счастье можно получить в виде пищи, питья или курева. Доза во всех случаях одинакова, но некоторые считают, что курение доставляет наиболее утонченное наслаждение.

Мемток употребил несколько незнакомых слов. Хью сказал ему об этом. Мемток разъяснил их значение, а на вопрос о последствиях приема Счастья ответил:

— Ничего страшного. Счастье улучшает аппетит, успокаивает нервы, гарантирует крепкое здоровье, заменяет все виды удовольствий и абсолютно лишает честолюбия. Вся штука в том, что следует либо пользоваться им постоянно, либо совсем не пользоваться. Я лично никогда не принимал его регулярно, даже будучи жеребцом, потому что был честолюбив. И сейчас прибегаю к нему только изредка — по праздникам и всяким таким случаям, в самых умеренных количествах. — Мемток улыбнулся. — Сегодня вечером сам узнаешь.

— Как это?

— А разве я не говорил тебе? Сегодня после вечерней молитвы устраивается банкет в твою честь.

Хью почти не слышал его. Он напряженно всматривался в длинную очередь, пытаясь разглядеть Барбару.

В качестве почетного эскорта Мемток избрал Старшего Ветеринара и Главного Инженера имения. Хью был слегка обеспокоен таким вниманием со стороны врача, памятуя о своем беспомощном положении при предыдущей встрече с этим человеком. Но ветеринар являл собой воплощенную сердечность.

Мемток восседал во главе длинного стола. Хью расположился по правую руку от него, а остальные места занимали двадцать начальников других департаментов. За стулом каждого гостя стоял лакей, а другие слуги появлялись и исчезали, принося и унося приборы и блюда. Банкетный зал был красиво украшен, обставлен удобной мебелью, а празднество было пышным и продолжительным. Хью не мог представить себе, какой же должна быть пища Избранных, если их верховные слуги питались так роскошно.

Вскоре он отчасти узнал это. Мемтоку подавали дважды: сначала из общего меню, затем из особого. Эти другие блюда он только пробовал, откладывая их себе на отдельную тарелку. Зато блюда, стоявшие на столе, он ел с большим удовольствием.

Мемток заметил взгляд Хью.

— Это обед Лорда-Протектора. Хочешь попробовать? На свой страх и риск, разумеется.

— Какой риск?

— Яд, конечно. Когда человеку больше ста лет, естественно, его наследники пребывают в нетерпении. Не говоря уже о деловых партнерах, политических противниках и бывших друзьях. Не бойся: блюда пробуют за полчаса до того, как их отведает Их Милость или я, да и то за этот год мы потеряли всего одного дегустатора.

Хью решил, что Мемток испытывает его, и зачерпнул полную ложку.

— Нравится? — поинтересовался Главный Управляющий.

— Пожалуй, чересчур жирновато.

— Слышишь, Гну? Наш новый кузен — человек утонченного вкуса. Слишком жирно. А в один прекрасный день тебя самого зажарят в собственном жиру. Дело в том, Хью, что мы едим лучше, чем Избранные, хотя сервируется их стол гораздо роскошнее. Но я гурман и люблю артистизм в еде. Если же Их Милости подать блюдо под слишком изощренным соусом или с экзотическими специями, то он отошлет все это обратно и потребует кусок мяса, хлеба и стакан молока. Верно я говорю, Гну?

— Ты же сам знаешь.

— И все труды насмарку.

— Точно, — вздохнул Шеф-повар.

— Поэтому кузену Гну всю фантазию приходится вкладывать в приготовление пищи для нас, хотя многие Избранные перебивают друг у друга поваров, которые способны обтянуть приготовленную птицу кожей, не повредив перьев. А теперь, кузен Хью, с твоего позволения, я поднимусь в Большой зал и прослежу за тем, чтобы шедевр кузена Гну выглядел лучше, чем он есть на самом деле. В мое отсутствие не верь тому, что они будут говорить обо мне, хотя все это сущая правда. — Он показал зубы, состроив гримасу, которая, видимо, должна была обозначать улыбку, и вышел.

Некоторое время все молчали. В конце концов кто-то — Хью показалось, что это начальник транспортной службы, — рискнул утолить свое любопытство.

— Главный Исследователь, а в чьем имении вы находились, прежде чем были приняты к нам, осмелюсь спросить?

— Спрашивайте. Владение Фарнхэма, Чрезвычайного Владетеля.

— Вот как! Вынужден признать, что титул вашего Избранного мне внове. Может быть, это новый титул?

— Наоборот, очень старый, — ответил Хью. — Исключительно древний и установленный самим Всемогущим Дядей, благословенно будь имя его. Грубо говоря, этот титул приближается к королевскому, но только старше.

— Неужели?

Хью решил, что лучшая защита — нападение. Из разговоров он знал, что Мемток осведомлен о великом множестве вещей, но почти ничего не понимает в истории, географии и вообще в том, что выходит за пределы жизни в имении. А из своих занятий Языком он усвоил, что слуга, умеющий читать и писать, — большая редкость, если только эти знания не необходимы ему, чтобы исполнять свои обязанности. Такое положение господствовало даже среди старших слуг. Мемток с гордостью заявил ему, что он подал прошение о том, чтобы ему позволили научиться читать, когда был еще жеребцом. И потом учился до седьмого пота, к великому удовольствию других жеребцов. «Я мог бы провести среди жеребцов еще пять лет, а то и все десять, но, как только я научился читать, я сразу же подал прошение об оскоплении, — сказал он Хью. — И все-таки я смеюсь последним, а где теперь те, кто смеялся надо мной? Я умел заглядывать в будущее».

Хью решил наступать широким фронтом. Большая ложь легче могла сойти за правду.

— Титул сохраняется в неприкосновенности вот уже на протяжении трех тысяч лет. Линия преемственности благодаря Всемогущему Дяде не прерывалась ни разу, даже в Смутные Времена и в Период Изменения. Божественное происхождение титула дает право его носителю разговаривать с Владетелем на равных, на «ты». — Хью гордо выпрямился. — А я был Главным Фактотумом Лорда Фарнхэма.

— И в самом деле благородный дом. Но что такое «Главный Фактотум»? У нас здесь нет такого поста. Это управляющий?

— И да и нет. Главный Управляющий находился под началом Фактотума.

Собеседник ахнул.

— И все остальные слуги тоже. Конечно, ответственность колоссальная.

— Надо думать!

— В самом деле. Я стал стареть, и здоровье мое начало ухудшаться… Я перенес временный паралич нижних конечностей. По правде говоря, ответственность никогда не прельщала меня: по натуре я ученый. Поэтому я подал прошение, чтобы меня переместили… — и вот я здесь, личный ученый Избранного, который имеет склонности, схожие с моими собственными. Весьма подходящее для моих преклонных лет положение.

• Предыдущая
• 47/106
• Следующая