Мир После (ЛП) - И Сьюзен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/58
• Следующая

Ее щеки настолько впалые, что я почти вижу кости за ними. Ее когтистые руки покрыты тонкой кожей.

В ужасе она карабкается с удвоенной силой, так как видит нас, выходящих из своих укрытий. Она пытается убежать на четвереньках, и мое сердце разрывается, так как я помню ее красивой и здоровой, какой она была до того, как до нее добрались монстры. Она не может далеко убежать в таком состоянии, поэтому прячется за почтовый ящик.

Она совершила ошибку, но выжила, и я должна это уважать. Она имеет право уйти подальше от того места, где была похоронена заживо, и для этого ей не помешает подкрепиться. Я роюсь в карманах и нахожу батончик Сникерс. Я оглядываюсь вокруг, надеясь найти что-то менее ценное, но ничего нет.

Я делаю несколько шагов по направлению к бедняжке, которая съежилась в своем укрытии.

Моя сестра гораздо опытнее в таких вещах, нежели я. Но мне кажется, я тоже кое-что усвоила, наблюдая за тем, как Пейдж помогает брошенным животным и раненым детям. Я кладу шоколадный батончик на дорогу, где женщина может его видеть, а затем отступаю на несколько шагов назад, на безопасное для нее расстояние.

Какое-то время женщина смотрит на меня, словно побитое животное, а затем хватает батончик быстрее, чем я могла бы оказаться рядом. В доли секунды она срывает обертку и запихивает шоколадку себе в рот. Ее напряженное лицо расслабляется, поскольку она ощущает немыслимый, сладкий аромат Мира До.

— Мои дети, мой муж, — говорит она сиплым голосом. — Куда все ушли?

— Я не знаю, — отвечаю ей я. — Но многие люди перешли в лагерь Сопротивления. Возможно, они тоже там.

— Что за лагерь Сопротивления?

— Сопротивление борется с ангелами. Люди приходят, чтобы присоединиться к нам.

Она моргает.

— Я помню тебя. Ты умерла.

— Никто из нас не умер, — говорю я.

— Я это сделала, — произнесла она. — И попала в ад.

Она вновь обхватила себя руками.

Я не знаю, что на это сказать. Какая, в сущности, разница — умерла она или нет? Она прошла через ад и знает это.

Сэнджай подходит к нам с таким видом, словно перед ним бездомная кошка.

— Как вас зовут?

Она смотрит на меня, словно спрашивая разрешения. Я киваю.

— Клара.

— Я Сэнджай. Что с вами произошло?

Она смотрит на свою трясущуюся руку

— Меня досуха высосал монстр.

— Что за монстр? — спросил Сэнджай.

— Ангельские скорпионы, о которых я тебе рассказывала, — говорю я.

— Адский доктор сказал, что меня отпустят, если я приведу их к своим маленьким девочкам, — говорит она бесцветным голосом, — Но я бы не отказалась от них. Тогда он сказал, что монстр будет разжижать мои внутренности и пить их. Сказал, что взрослые не пройдут весь путь и не будут убивать, но развивающиеся будут.

Клара начинает дрожать.

— Он сказал, что это будет мучительнейшей вещью, которую я когда-либо испытывала. — Она закрывает глаза, словно пытается сдержать слезы. — Слава Богу, что я не поверила ему. — Она словно задыхается. — Слава Богу, я не знала ничего лучше.

Она начинает плакать без слез, как будто из нее действительно высосали всю жидкость.

— Ты не сдалась и твои дети живы, — говорю я. — Это единственное, что имеет значение.

Она кладет свою трясущуюся руку на мою и бросает взгляд на Сэнджая.

— Монстр почти убил меня. И вдруг, откуда не возьмись, появляется она и спасает меня.

Сэнджай смотрит на меня с уважением. Я беспокоюсь, что она может рассказать о Раффи, но оказывается, что она потеряла сознание сразу же после того, как увидела меня и умирающего скорпиона. Так что у нее не очень много воспоминаний о том дне.

Ужасное состояние Клары разъедает меня изнутри, словно кислота, пока мы пробираемся через обломки. Сэнджай садиться рядом с ней на тротуаре, спрашивая что-то тихим голосом и делая заметки. Утешение таких людей, как она, было бы обязанностью моей сестры в Мире До.

Мы находим нескольких мертвых скорпионов, но не обнаруживаем ничего от самих ангелов. Ни капли крови, ни частицы кожи. Ничего, что помогло бы нам узнать о них больше.

— Одна маленькая ядерная бомба, — говорит Тра, пробираясь через завалы. — Это все, чего я прошу. Я не жадный.

— Да, и еще нам нужен детонатор, — говорит Тру, разгребая ногами обломки бетона. Его голос полон отвращения. — Неужели им так необходимо было прятать от нас ядерное оружие? Мы бы просто играли с ним и взрывали пастбища, полные коров или чего-то такого.

— О, парень, — говорит Тра. — Это было бы круто. Можете себе представить? Бууум! — Он изображает в воздухе гриб от ядерного взрыва. — Муу!

Тру посылает ему страдальческий взгляд.

— Ты такой ребенок. Ты не можешь потратить ядерную бомбу впустую. Нужно рассчитать траекторию так, чтобы после взрыва на твоих врагов посыпались радиоактивные коровы.

— Прямо на них, — говорит Тра. — Одних раздавят, других заразят.

— Конечно, ты должен будешь расставить коров вокруг эпицентра взрыва, достаточно близко к нему, чтобы они взлетели, но достаточно далеко, чтобы они не превратились в радиоактивную пыль, — говорит Тру. — Я уверен, что после небольшой практики мы сможем направить коров правильно.

— Я слышал, что израильтяне сбросили на ангелов атомную бомбу. Их унесло прямо в небо, — сказал Тра.

— Это ложь, — ответил Тру. — Никто бы не взорвал целую страну из-за надежды взорвать нескольких ангелов, находящихся в это время в небе. Это просто безответственная трата ядерного оружия.

— В отличие от радиоактивных коров, — говорит Тра.

— Именно.

— Кроме того, — продолжил Тра. — Они могут быть единственными антисупергероями, которым не страшна радиация. Возможно, они бы просто поглотили радиацию и стреляли бы ей обратно в нас.

— Они не супергерои, ты, идиот, — говорит Тру. — Они просто люди, которые могут летать. Их разорвет на осколки точно так же, как и кого-либо другого.

— Тогда почему здесь нет ангельских тел? — спрашивает Тра.

Мы стоим в центре развалин и смотрим в отверстие, которое раньше было подвалом.

Переломанные человеческие тела разбросаны по всему периметру развалин, но ни у одного из них нет крыльев

Поднимается ветер, бросая на нас холодные капли дождя.

— Возможно, они просто ранены или мертвы и находятся под завалами, — говорит один из парней, приехавший на другой машине. — Может такое быть?

Мы переглядываемся, не желая озвучивать свои мысли.

— Они забрали с собой некоторые тела, — наконец произносит Тру.

— Да, — говорит Тра. — Но, насколько мы знаем, они могли быть просто без сознания.

— Где-то здесь должен быть мертвый ангел, — говорит Тру, отодвигая один осколок и смотря вниз.

— Согласен. Там должно что-то быть.

Но там ничего нет.

В итоге единственное, что мы принесли обратно — это останки нескольких мертвых скорпионов, которых мы обнаружили разбросанными под каменной кладкой, и одну спасшуюся жертву — Клару.

Когда мы припарковываемся напротив школы, Сэнджай отходит с ней, чтобы, не привлекая внимания, задать несколько вопросов. Мне не нужно спрашивать, чтобы узнать, что она хочет найти своих мужа и детей. Все, кто смотрит, как она уходит, выглядят так, будто считают, что она заразная.

Когда я вхожу в наш класс истории, вонь тухлых яиц ударяет сразу же, как я открываю дверь. Подоконники заставлены коробками со старыми яйцами. Моей маме каким-то образом удалось найти тайник с ними.

Мама вышла. Я не знаю, что она делает или где находится, но это довольно нормально для нас.

Пейдж сидит на своей кроватке, опустив голову, так, что ее волосы прикрывают шов, и я могу почти не притворяться, что не замечаю его. У нее блестящие и здоровые волосы, как у любого семилетнего ребенка. Она одета в платье с цветочным рисунком, колготки и высокие розовые кроссовки, которыми болтает возле края кроватки.

— Где мама?

Пейдж мотает головой. Она больше ни слова не сказала с тех пор, как мы нашли ее.

• Предыдущая
• 8/58
• Следующая