Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 63

• Предыдущая
• 63/90
• Следующая

Голая ванная, тусклый кафель, презентованный, очевидно, почитателями из городского морга, и подтекающий кран: ничего не скажешь, спокойная будет ночь…

12 февраля

Леля

Он так и не уснул.

И он больше не уснет — ни в эту ночь, ни во все последующие.

Разве мог он еще несколько часов назад предположить, что эта девушка приедет к нему, чтобы остаться?

Припаркует «Фольксваген», тактично улыбнется его холостяцкой берлоге, откажется от кофе, согреет в руках пиалу с коньяком и коснется кончиками пальцев его заросшего подбородка. Разве мог он представить, что глухой свитер может быть таким бесстыдным, а нагота — такой целомудренной?

Нет, она не соблазняла его — ни минуты, ни секунды.

Она его искушала.

Она и сама была искушением. С ее появлением унылая, давно махнувшая на себя рукой квартира Лели волшебно преобразилась. Стала похожей на Безансон с его поздней готикой, а может быть, на маленький городишко на Рижском взморье, куда бабушка возила маленькую Регину лечить плевриты и воспаления легких. «Ночь — мое время, — сказала она ему. — С самого детства».

Ночь, которая скрывала шрам. Ночь, которая никогда не предавала ее. Они до сих пор союзники.

— Мы до сих пор союзники. Никто так не знает ночь, как я…

— Я понимаю…

Леля слабо помнил, что произошло потом, когда она согрела в своих руках коньяк. Впрочем, коньяк был совсем не нужен Регине. Ей вообще не нужен был никакой антураж.

Уже потом, когда все произошло, Леля по-настоящему испугался. В их близости было что-то от трагической ошибки, от воровства, от преступления: как будто он взял то, что никогда ему не принадлежало и принадлежать не могло, как будто он переспал с Девой Марией в самый канун Благовещения и возмездие обязательно наступит.

Он еще не знал, каким оно будет. Но только одно он знал наверняка: у него никогда не будет другой женщины. И если Регина не останется с ним, то все женское навсегда будет изгнано из его жизни — одушевленное и неодушевленное тоже. Если сегодня утром она сядет в свой «Фольксваген» и уедет, он разобьет все чашки, пиалы и тарелки, разрежет все простыни, вспорет ножом все подушки, никогда не будет носить маек и рубашек — только свитера и пиджаки. Даже от пижамы в старости откажется….

Был уже почти полдень, они провели в постели двенадцать часов, и Леля был полон решимости провести здесь еще двенадцать. Два раза по двенадцать. Три раза по двенадцать. Пока не кончатся продукты и вода, пока волны не накроют город, пока дом не истлеет и не рухнет от времени.

— Звонят, — сказала ему Регина и уткнулась прохладным лбом ему в подбородок. — Звонят. Разве ты не слышишь?

— Ну и черт с ними. Пусть звонят. — Леля поцеловал ее и почувствовал, что близок к обмороку. — Сегодня суббота, и я беру выходной.

— А вдруг что-то важное? Я бы не хотела, чтобы наши отношения отразились на твоей работе…

Господи ты боже мой, наши отношения и есть работа, на которой я готов пропадать сутками, совершенствоваться, достигать вершин и получать новые звания…

Проклятый телефон не умолкал, и Леля решился. Его знаменитая интуиция, так чутко реагирующая на звонки, теперь молчала. Она тоже была женщиной и тоже была изгнана, она без боя уступила место самой совершенной.

— Слушаю, — сказал он, хотя не слышал ничего, кроме подрагивания тонкой жилки на виске Регины.

Но то, что сообщили ему, заставило его сесть в кровати.

— Да. Я скоро буду… — только и смог сказать он.

— Что-нибудь случилось? — спросила Регина.

— Да. Нашли твою подругу. Дарью Литвинову.

— Где?

— За городом. Недалеко от поселка Ольгино. Мертвую.

12 февраля

Леля

Тело Дарьи Литвиновой было найдено в одном из недавно купленных коттеджей на берегу залива. Она умерла от передозировки героина.

Литвинову обнаружила жительница Ольгина, Тамара Александровна Кучеренко. Она и вызвала милицию. Через полтора часа после обнаружения трупа на место происшествия прибыл старший следователь Леля.

От служебной машины он отказался и добирался до Ольгина своим ходом. «Своим ходом» означало еще полтора часа с Региной. Она сама настояла на этом. Она хотела знать подробности, и Леля не мог винить ее в этом А если бы его язык выдал на-гора что-то вроде «это нарушение тайны следствия, которое может повлечь за собой дисциплинарное взыскание», — Леля просто вырвал бы его.

Еще из дому он попытался позвонить Сане, но ему сообщили, что с ним уже связались по рации в оперативной «восьмерке», которую Гусалов взял вчера вечером. Он уже выехал на место и будет ожидать Лелю там.

— Ты была в курсе, что она сидит на игле? — спросил Леля, едва лишь они пересекли первый КПП на трассе.

— Нет, — быстро ответила Регина. Слишком быстро.

— Нет?

— Ну… — она смутилась. — Мы давно не виделись… И потом, она всегда была скрытным человеком. Травка, не более того. Папироска по кругу — на ковре, в тесной компании. Совершенно невинно. Все балуются травкой в двадцать лет.

Леля ухватился дрогнувшими пальцами за локоть Регины.

— Я ненавижу наркотики, — просто сказала она. — Вопрос снят?

— Да.

— Куда мы едем?

— В Ольгино. Именно там нашли ее тело. Какая-то пенсионерка, которая присматривала за домом. Сегодня она пришла туда, чтобы прибраться, и…

— А Дарья? Что будет с ней? У нее ведь нет родственников… Никого из близких.

— Я не знаю.

— Ты не возражаешь, если мы заедем к Вете? Я должна сообщить ей. Она так много сделала для Дашки… Для нее это будет удар.

Еще бы! Особенно после того, как Гатти выгнала Литвинову из агентства, публично предала анафеме и поклялась никогда не иметь с ней дела.

— Это ведь по пути… И не займет больше десяти минут Обещаю.

— Ты можешь позвонить.

— Нет… Я не могу сообщать такие новости по телефону.

Влюбленная ученица, обожаемая учительница, ну конечно, ей нужно быть рядом и в случае чего поддержать под ослабевший локоть, проводить до кресла и подать стакан воды. Странно, но рыжая Гатти производит скорее впечатление небольшой и отлично укомплектованной самоходной установки, чем слабой женщины, которая нуждается в утешении.

— Хорошо, — согласился Леля. — Я подожду тебя в машине. Кстати, ты не знаешь, как фамилия того банкира, о котором ты мне говорила? Всеволода?

Регина наморщила лоб.

— Нет. Но если хочешь, я могу спросить у Веты.

— А она откуда знает?

— Все очень просто, милый. У Дашки ведь никого не было. А Вета очень много для нее значила. Так же как и для нас для всех. Она наверняка их познакомила.

Тем более что с этим парнем у Дарьи были довольно серьезные отношения. Я спрошу.

Регина действительно уложилась в десять минут. Но эти десять минут показались Леле вечностью. Стоило ей только покинуть машину и скрыться в арке «Калипсо», как он тотчас же почувствовал себя брошенным. Улица потускнела, камни домов выжгло безжалостным февральским ветром, а по мостовым заскользили бесплотные тени людей.

Неужели все, что произошло между ними сегодня ночью, — правда?

Леля раскрыл ладонь и недоверчиво прижал ее к подбородку: неужели эта рука касалась трепещущей плоти самой красивой женщины в мире, искала и находила тонкие ключицы, впадину живота, возвышенность бедер?

И что будет с ним дальше, когда полумифический Безансон затрубит в охотничий рог, поднимет королевский штандарт и призовет ее к себе? Додумать эту опасную, как петля самоубийцы, мысль он не успел. Улица перестала быть пустынной, зацвела библейской жимолостью и упала к ногам Регины.

— Машков, — сказала она, трогая машину с места. — Его фамилия Машков.

— А что твоя Виолетта Сергеевна?

— Она хочет забрать тело. Когда вы… вы сделаете все необходимое. — На глазах у Регины выступили аккуратные и такие же совершенные, как и она сама, слезы. — Это возможно?

• Предыдущая
• 63/90
• Следующая