Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория - Страница 62

• Предыдущая
• 62/90
• Следующая

— Не знаю. Может быть, какой-нибудь ресторан?

— Да нет, не ресторан, судя по интерьеру… — Еще раз внимательно осмотрев фотографии, Воронов снова сунул их в рамки. И аккуратно протер все поверхности рукавом рубашки.

— Вы, я смотрю, тоже не горите желанием оставлять здесь свои отпечатки, — не удержалась Наталья.

Воронов ничего не ответил. Он еще раз внимательно осмотрел комнату и втянул ноздрями воздух.

— Где вы нашли чемодан?

— Под кроватью.

— А все эти бумажки — документы, доллары, билеты?

— В рюкзаке.

— Положите все на свои места.

— Но, может быть…

— Думаю, ничего интересного здесь больше нет, — вынес свой вердикт Воронов и двинулся к выходу.

— А я? — растерянно спросила Наталья. — Как же я?

Она с трудом подавила желание уцепиться за худой локоть Воронова, как за соломинку. Еще несколько секунд назад она чувствовала себя в относительной безопасности, она поделила весь груз своей ответственности с другим человеком. Человеком, который проявил к этой истории явную заинтересованность. Но эта заинтересованность оказалась сиюминутной. Очевидно, Воронов не нашел в этих вещах ничего, что хоть как-то могло двинуть сюжет. Или его история должна развиваться совсем по другим правилам. И придуманные им улики будут куда более весомыми, а их расположение в пространстве — более прихотливым.

— Вы же собирались сдаться на милость победителя, — равнодушно заметил Воронов. — Выйти с белым флагом и капитулировать.

— Нет… Они подумают, что я причастна…

— И что вы предлагаете?

— Владимир Владимирович! Я понимаю, что это звучит глупо… Но, может быть, вы позволите мне переночевать у вас?

— У меня?

— Ну да… Хотя бы на коврике в прихожей… Ну, не вечно же он будет торчать у подъезда. Я переночую и завтра же уеду… И вы никогда меня не увидите. И никто меня не увидит… Я обещаю объезжать Васильевский десятой дорогой…

— Уж сделайте одолжение.

— Ночь, Владимир Владимирович… Всего лишь несколько часов. Я не хочу больше оставаться в этой квартире.

— Из-за одной жалкой машины у подъезда?

— А вдруг она не одна?

На лице Воронова отразилась борьба чувств: презрительный рот и сдвинутые брови были против столь эксцентричного предложения эксцентричной женщины. А вот скулы и безвольный колеблющийся подбородок явно сочувствовали. И Наталья решилась на запрещенный прием.

— Вспомните вашу седьмую книгу, Владимир Владимирович… О серийном убийце… «Смерть стучится лишь однажды»… В ней ведь тоже мог пострадать невинный. Но герой поверил ему, предоставил кров… Вы не можете отказать невинному, Владимир Владимирович.

— Что с барсом? — неожиданно сказал Воронов.

— Я не знаю, что с барсом… Помогите мне!

— «Что с барсом?» — он задал вопрос в своем письме, этот ее электронный приятель. Барс, барс… А вы знаете, что у снежного барса есть второе название — ирбис? Кажется, так назывался банк покойного банкира?

— А я? Что будет со мной? — Наталья даже не слышала, о чем говорит Воронов.

— Ну, хорошо… — неожиданно сдался он. — Вы можете остаться у меня. Но только до завтра. Завтра что-нибудь придумаем. А сегодня протрите дверные ручки.

Воронов направился к выходу.

Наталья уже была готова броситься за ним, когда взгляд ее упал на фотографию на столе: Дарья, Тума и Денис. Денис. Денис — вот кто может сразу попасть под удар. Милый мальчик, любитель шерри, платиновых волос, свечей и табака… Он так тяжело переживает разрыв с Литвиновой, но что с ним будет, когда он узнает об окровавленной рубахе в ее доме? И эти гневные филиппики по телефону…

Даже не отдавая себе отчета в том, что делает, Наталья схватила со стола фотографию Дениса. И вынула маленькую кассету автоответчика. А из ванной извлекла зубную щетку, бритвенный станок «Жиллетт» и несколько флаконов с кремом, пеной и гелем: до и после бритья.

Теперь вещи.

Она отнесла «дипломат» с рубахой в спальню, сунула его под кровать. Затем пришла очередь рюкзака. Наталья без всякого сожаления сунула в него деньги и документы.

Дело сделано. Теперь остались только дверные ручки.

Стараясь не касаться ни одного предмета в литвиновской мышеловке, Наталья на цыпочках вышла из комнаты. И тут же затаившаяся на время доберманиха начала выносить двери ванной.

Тума.

Как она могла забыть о собаке! Нельзя оставлять ее здесь на неопределенное время. Завтра Нинон заберет ее к себе, а сегодня ее нужно вывести из проклятой квартиры. Наталья решительно подошла к дверям ванной и открыла дверь.

Собака вывалилась в коридор с радостным визгом, она перебирала лапами и пританцовывала. Собачье терпение на исходе, понятно. Ухватив Туму за ошейник и пристегнув к нему поводок, Наталья на ходу протерла дверные ручки и выскочила из квартиры. Тума поволокла ее вниз, но было слишком поздно. Присев у приоткрытой квартиры Воронова и страдальчески закатив глаза, она наделала огромную, величиной с легендарное озеро Титикака, лужу.

Наталье оставалось только следить за этим неуправляемым процессом. Так же, как и Воронову, внезапно появившемуся на пороге.

— Это… Это что такое? — прерывающимся шепотом спросил Воронов.

— Собака… Она долго терпела… Не выдержала… Она не очень воспитанная… — Лучше бы Наталья этого не говорила.

— Вы что, хотите сказать, что собака тоже должна остаться?!

— Ну, а куда же ее девать? Не оставлять же в доме.

— Насчет собаки мы не договаривались… У меня аллергия.

— А мы закроем ее в ванной… Только одна ночь.

— А если у нее лептоспироз? — неожиданно спросил Воронов. — Вы знаете, что лептоспироз передается через собачью мочу?

— Я сейчас вытру.

— Я уже молчу о том, что у нее наверняка блохи, вши и глисты.

— Совсем не обязательно.

— У всех собак глисты. А лептоспироз опасен для человека. Поражает печень, почки, глазные яблоки и нервную систему…

— Нет у нее никакого лептоспироза, господи…

Дискуссию на ветеринарно-зоологические темы прервал внезапно заработавший лифт. Сигнал тревоги, воздушная сирена, всем скрыться в бомбоубежище, при обстреле эта сторона улицы наиболее опасна! Наталья, отодвинув опешившего Воронова и волоча за собой доберманиху, с такой прытью ворвалась в квартиру, что проскочила прихожую и оказалась на кухне. Теперь нужно действовать, пока рохля-писатель не очухался.

Через несколько мгновений, когда Воронов пришел в себя и был в состоянии хоть как-то выразить свое возмущение, Тума оказалась блокированной в ванной. И тотчас же начала бросаться на дверь.

— Что будем делать? — мрачно спросил Воронов. — Терпеть это я не намерен.

— Она сейчас успокоится.

— Сомневаюсь. Но если уж вы навязали мне свое общество до утра, то здесь и располагайтесь.

— Где?

— В ванной, голубушка, в ванной.

— Прямо в ванной?

— А что? Там в углу — надувной матрас, Семен когда-то притащил… Так что спокойной ночи. Заодно и за животным присмотрите.

Не очень-то вы гостеприимны, Владимир Владимирович!

Но в ее ситуации выбирать не приходилось. Вздохнув, Наталья повернула ручку.

В углу действительно лежал сложенный вчетверо надувной матрас. На то, чтобы хоть как-то надуть его, ушло добрых пятнадцать минут. Но когда процедура была закончена и зазевавшаяся Наталья опустила край матраса на пол, на нем моментально развалилась проклятая доберманиха. Все попытки согнать животное с матраса не привели ни к чему: Тума только рычала и скалила зубы.

— Гадина! Пожалела я тебя на свою голову, — укоризненно сказала Наталья, но от дальнейшей борьбы за матрас отказалась.

Приложив ухо к двери, она тихонько постучала.

Недовольный голос Воронова раздался сразу же:

— Что вам?

— Владимир Владимирович, все забываю спросить… А как будет называться ваша новая книга?

— «Смерть на кончике хвоста», — секунду подумав, сказал Воронов. — Если, конечно, коммерческий отдел издательства не сочтет название слишком бескровным. Извините, мне нужно работать. Спокойной ночи.

• Предыдущая
• 62/90
• Следующая