Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Фантаски Бет - Страница 13

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая

В лунном свете, пробивавшемся через грязные окна, я заметила на щеках Тристена темную щетину, темнее копны пепельных волос, спадавшей на лоб. У большинства моих одноклассников лица были еще почти детскими, в отличие от Тристена. Я заглянула в его темные карие глаза, теплые и очень печальные. Он человек непростой, но прекрасный, как его музыка.

Я крепче вцепилась в фотографию, которую все еще держала в руках, вспомнила отца и вдруг снова почувствовала себя предательницей. Я страдала, но сквозь страдания пробивалось что-то еще…

Мы с Тристеном так и стояли, глядя друг другу в глаза, еще какое-то время. Но потом он быстро взглянул куда-то вдаль:

– Это?…

Я повернулась и поняла: на самой верхней полке в углу кабинета он увидел тот самый ящик.

– Да, это он, – ответила я. Но Тристен уже скинул с плеча сумку, которую взял с собой наверх, и направился к полкам, где стоял ящик. Он смотрел на него почти так же, как я только что смотрела на портрет отца. Я зажгла свет.

Тристен стоял как вкопанный и пристально смотрел на коробку, поглаживая ее я напряженно о чем-то думая.

– Тристен?

Он поднял на меня взгляд – и впервые показался неуверенным, но быстро опомнился:

– Джилл, скрепка у тебя есть?

– Что?

– Чтобы замок вскрыть, – пояснил Тристен, ставя ящик на стол. Он выдвинул кресло и сел, мне тут же захотелось согнать его. Это было папино кресло…

Я подошла и встала рядом:

– А ты умеешь?

– Конечно, – сказал Тристен, словно этот навык должен иметь каждый. – Это не сложно, особенно если замок, как тут, навесной. В Интернете полно обучалок.

– Мы сейчас будем открывать? – спросила я, когда он залез в ящик стола и принялся там шарить. – Прямо сейчас?

– Да. – Тристен запустил руку глубже. – Почему нет-то?

– Подожди, – сказала я. Он действовал слишком быстро, трогал отцовские вещи…

Но он уже нашел то, что искал. Его пальцы действовали уверенно: он разогнул скрепку, согнул один конец углом, вставил его в замок и принялся вертеть там так, точно это было его обычным занятием.

– Тристен… – Не зря ли мы это затеяли? Мне нужно время, чтобы подумать. И может быть, даже отказаться от этой затеи.

Поздно. Похоже, даже Тристен удивился, легко и почти мгновенно открыв замок.

– Джилл, ну и дела, – твердил он без конца, орудуя скрепкой, но, когда откинул крышку, воскликнул: – Черт! – И мы оба заглянули в ящик. – Офигеть!

Вообще-то я слегка сомневался в том, что Джилл не лукавила, рассказывая про свой семейный секрет, но, когда я открыл этот ящик и увидел пожелтевшие листы с выцветшими записями, сделанными неразборчивым почерком, все стало на свои места. Я был просто в шоке…

– Господи боже, – пробормотал я, листая бумаги. – Твою ма…

– Похоже, это действительно то, о чем говорил отец, – сказала Джилл; она тоже явно была встревожена. – Опыты.

– Да, – согласился я, не в состоянии оторваться от записей.

– Неужели? – выдавил я, качая головой. – Неужели это правда?

Я старался не показывать своего нетерпения, но понимал, что Джилл все равно заметила его. Даже не глядя в ее сторону, я сказал:

– Стоит начать немедленно. Только давай постараемся пока сохранить все это в тайне, будем работать после школы. Этому дураку Мессершмидту не обязательно что-либо рассказывать. Он может вмешаться и даже попытается остановить нас.

– Что? – Джилл удивилась. – Тристен…

Но я ее почти не слышал.

– Встретимся завтра вечером в школе, – сказал я, запустил в ящик руку и достал толстую стопку бумаг, при этом изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Работы предстояло много. – Надо будет расшифровать все опыты, а их ведь немало…

На первой странице в верхнем левом углу я увидел надпись: «Научный дневник Г. Джекила». Я остолбенел.

Вот оно, имя человека, которого так часто проклинал дед. Записи нечеткие, но прочесть можно.

Изо всех сил старясь подавить волнение и касаясь ветхих листов как можно аккуратнее, я перевернул несколько листов.

Не веря своим глазам, я прочел эту строчку снова. Видимых изменений…

Неужели заявления отца Джилл могли быть правдой? Неужели я действительно докопался до корней своего злополучного семейного древа?

– Тристен?

Я был настолько поглощен своими мыслями и планами, что не ответил.

– Тристен?

Снова прозвучало мое имя, меня осторожно постучали по плечу, я поднял взгляд и вспомнил, что не один. На меня смотрела Джилл Джекел, в ее каре-зеленых глазах читалось любопытство – и огромная неуверенность. Наконец я увидел эти глаза! Когда вслух говорил об исчезновении мамы – впервые с тех пор, как мы переехали сюда из Англии. Глаза Джилл оказались красивыми и умными.

– Тристен, – отважилась сказать она звенящим от страха голосом. – Скажи мне честно, почему ты вдруг захотел принять участие в этом конкурсе? Почему ты пришел?

Я ждал, что Джилл задаст мне этот вопрос, если в ящике действительно окажется то, о чем говорил ее отец, и если мы начнем воплощать в жизнь мои планы. Она – умная девушка и не пошла бы на это без вопросов. В отличие от Тодда Флика, который собирался работать с Дарси Грей, скромница Джилл претендовала на роль партнера, а не ассистента. К Тому же ее наверняка удивило то возбуждение, в которое повергли меня найденные записи.

Так что я решился – взял свою сумку, лежавшую у ног, и достал из нее свою «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Я протянул ее Джилл, думая о том, насколько все же невероятно то, что я встретил единственного на этой земле человека, владевшего ключом к спасению моего рассудка, и спросил отнюдь не риторически:

– Джилл, ты веришь в совпадения? Или в судьбу?

– В совпадения или судьбу? Вот уж и не знаю, Тристен, – ответила я смущенно и испугалась. Он предлагал заниматься в школе тайно, когда там никого не будет, и ничего при этом не говорить учителю. Я на такое пойти не могла. Я посмотрела на часы, стоявшие на отцовском столе. Мама скоро придет. – О чем ты? И зачем ты принес книгу?

Я потянулась за ней, но Тристен плавно отвел руку. Еще одна вещь, которую, похоже, нельзя трогать, по крайней мере, мне.

– Еe, Джилл, подарил мне мой дед Хайд, Человек, благодаря которому я полюбил музыку и который был моим первым учителем. Он задал мне курс на будущее, и он же уверял меня, что в этом романе описывается мое прошлое.

– Что? – В замешательстве я опустилась на стул, стоявший рядом со столом отца, – Не понимаю.

– Твой отец считал, что вы являетесь родственниками доктора Генри Джекила, а мой дед уверял, что я – прямой потомок того самого «злодея Хайда».

Тристен говорил очень внятно и разборчиво, с явным британским акцентом… но я все же как-то не уловила смысла.

– Так ты утверждаешь, что мы с тобой, типа, родственники? Отец говорил мне, что у Генри Джекила детей не было. Отчасти именно поэтому его записи оказались у нас…

Тристен улыбнулся, но это была безрадостная, неприятная улыбка.

– Нет, Джилл, мы не родственники. Не надо желать себе такой судьбы!

Я, наверное, все равно выглядела очень озадаченной, так что Тристен перестал улыбаться и постарался объяснить серьезно.

– Если ты читала книгу, то знаешь, что доктор Джекил считал, что, выпив препарат, он изменил собственную душу. Что созданный им Хайд – это отдельное существо, «новая жизнь», как называл ее Стивенсон.

– Да, книгу я читала, – сказала я. – Но…

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая