Королева красоты. Большая книга романов о любви для девочек - Неволина Екатерина Александровна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/77
• Следующая

Рисунки, которые она намеревалась представить как свое хобби, были свалены без разбора в одну папку. Папка завалилась за письменный стол, но у Инны не было никакого желания доставать ее оттуда. Во всяком случае, до того момента, пока, что называется, не припрет. О том, как Лида одна потащит в школу свою Маму Дусю, она старалась не думать.

Рекламу на английском языке Инна все же составила, но она так ненавидела себя, когда ее писала, что если бы подобное резюме попало к руководителю процветающей фирмы, то он не только бы не нанял ее на работу, а снабдил бы фотографиями Инны Самсоновой службу охраны, чтобы та не подпускала данную личность к фирме ближе чем на километр. Участвовать в конкурсе Инна не отказалась, но скорее от отчаяния, а не от желания победить и утереть своим обидчикам нос.

Ольга Ивановна договорилась с администрацией школы о том, что конкурс «Жемчужина 8 «Б» будет проходить в большом музыкальном классе, где хватит места и для зрителей, которые одновременно будут и членами жюри, и для массового танца конкурсанток. В комиссию по подсчету баллов Ольга Ивановна пригласила двух девушек из старших классов.

Вечером в пятницу, накануне конкурса, восьмиклассники украсили помещения для своего праздника. Вдоль стен разместили многочисленные подставки с цветами, которые им разрешили взять на время из библиотеки и актового зала. У задней стены полукругом поставили стулья для ребят, на каждый из которых положили разграфленный лист и ручку для проставления баллов. Сбоку стоял стол счетной комиссии. Классную доску с нотным станом закрыли огромными разноцветными ромашками и бабочками, нарисованными на ватмане Инной и Аленой Глазковой. В соседней лаборантской повесили несколько зеркал и приготовили все необходимое для того, чтобы девочки могли развесить свои платья и спокойно переодеться. Директор разрешила отменить в субботу шестой урок, чтобы конкурс начать в два часа дня, а закончить его дискотекой.

Ночью Инна почти не спала. Она вспоминала, как в музклассе Димка, не глядя, подавал ей бабочек и цветы и как у окна он опять о чем-то мило разговаривал с Антониной. Перед ее глазами всплывали лица то взлохмаченного Кирилла Алейникова, нервно двигающего стулья, то Лиды Логиновой, грустно протирающей от пыли листья цветов. Что же это за праздник будет, если все вокруг раздраженные и печальные?

Несколько раз Инна принимала решение присутствовать на конкурсе только в роли зрительницы, но потом вспоминала Дану, и ей тут же хотелось быть такой же решительной и независимой, как она. Данке платья рвут, а она – в алые паруса нарядится. Инну все бросили и думают, что она от горя в щель забьется? А она вот наденет свое казацкое платье – и всех победит! И Логинову в голубых рыбках, и Глазкову – кремовую розу, и даже Тоньку-Мамая в золотом наряде!

Инна еще долго ворочалась в постели и заснула только под утро. По звонку будильника она с трудом встала – совсем разбитая, с больной головой и металлическим привкусом во рту. Из зеркала в ванной на нее глянула мерзейшего вида личина с темными подглазьями, сухими губами и носом совершенно невообразимой длины. Инна подмигнула этому страшилищу и пожелала только что начавшемуся дню побыстрей закончиться.

После чашки чая, выпитой без бутерброда и без всякого желания, Инна остановилась напротив своего платья, висевшего на дверце шкафа. Еще в кухне ей казалось, что, как только она увидит его, так сразу порвет на куски, но в комнате оно вдруг ей неожиданно понравилось своим веселым и жизнерадостным оборочно-кружавчатым видом.

Инна осторожно уложила платье в большой пакет, стараясь не помять ни одной оборочки. Туда же сунула матрешечную маску и большой белый павлово-посадский платок с кистями и красными розами. Не без труда вытащив из-за стола папку с рисунками, Инна положила в пакет и ее и отправилась в школу.

Все девочки 8 «Б» собрались в лаборантской возле музыкального класса, распаковывали там свои платья, вешали их на специально устроенные вешалки и возбужденно переговаривались. Инна пристроила свое платье рядом с кремово-розовым нарядом Алены Глазковой и услышала, как та спрашивает одноклассниц:

– Девчонки, кто знает, Язневич-то будет участвовать в конкурсе или нет?

Никто Алене ответить не мог. Инна тоже молчала. Она чувствовала, что не должна выдавать Данкин секрет, хотя та ее ни о чем и не просила.

Уроки проходили напряженно. Девчонки заметно волновались, были рассеянными, плохо слушали и почти ничего не понимали. Учителя раздражались и от души желали всем этим конкурсам, которые мешают учебному процессу, поскорей закончиться и больше никогда не начинаться. Хорошо, что по субботам у 8 «Б» не было географии, а то Недремлющее Око легла бы костьми, только чтобы отменить мероприятие, из-за которого девицы 8 «Б» выглядят полными олигофренками.

На последней перемене Инну неожиданно отозвала в сторону Видана Язневич.

– У меня к тебе есть предложение, – заявила она.

– Ну? – Инна почему-то сразу разволновалась.

– Я предлагаю нам с тобой поменяться платьями.

– Зачем? – окончательно испугалась Инна.

– Ты чего так вздрогнула? Боишься, что платье порежут и ты ни при чем останешься?

– Я думаю, ты о его сохранности уже позаботилась.

– Да уж точно! Пойдем, покажу мой новый шедевр.

И Дана отвела Инну в захламленную комнатушку на первом этаже, где уборщицы хранили ведра, швабры, тряпки и прочий свой нехитрый скарб. Там Язневич достала из сумки маленький пакетик и стала вытаскивать из него алое платье.

– Зачем ты его так смяла? – удивилась Инна.

– Да оно не мнется. Сплошная синтетика. Гляди! – она тряхнула платье за ворот, и оно чудесным образом распрямилось, будто и не лежало в тесном пакетике.

Инна восторженно ахнула. Платье было очень красивым: легким, летящим, многоярусным и даже с длинным шлейфом. Его вполне могли бы нести те самые карлики в малиновых камзолах и высоких шапках с блестящими плюмажами, о которых она мечтала в магазине «Ткани». Настоящий наряд принцессы. И еще этот удивительный цвет!

– Ну что, нравится? – заулыбалась Дана.

– Замечательное платье! Неужели ты готова променять его на мой ярмарочный наряд?

– Готова.

– Зачем? Оно же в сто раз хуже.

– Мне так не кажется. Твое платье отличается от всех остальных, и это уже является его плюсом.

– Но ты ведь не поэтому хочешь его надеть?

– Не поэтому, – согласилась Дана. – Видишь ли, я просто уверена, что парни уже почти все знают.

– То есть?

– Светка Петрова уж точно рассказала своему Яковлеву, кто в каком платье, чтобы он нечаянно за другую не проголосовал. Еще один человек точно знает, кто в чем… Да и твой Агеев наверняка тоже в курсе. Скажешь, нет?

Инна покраснела и виноватым тоном стала объяснять:

– Мы не специально… Так получилось… нечаянно… Он обещал, что никому не скажет.

– Даже если и не скажет, свой голос все равно отдаст тебе.

– Ничего он не отдаст, – мрачно пробурчала Инна. – Мы с ним поссорились. Навсегда.

– В этом случае он не проголосует за тебя: не потому, что ты ему не понравилась, а из принципа. В общем, справедливого судейства ждать не приходится.

– Все равно не понимаю, зачем нам надо меняться платьями.

– А мы таким образом спутаем им все карты. Мое новое платье не видел никто, кроме тебя, поэтому, как только оно появится, все сразу решат, что под ним скрывается Видана Язневич. А в нем будет не Дана… Кроме того, проверим еще одну версию…

– Какую версию? Чью?

– Логиновой твоей! Не она ли на первом собрании, посвященном конкурсу, громче всех кричала, что все парни проголосуют за меня?

– Мы все так думали…

– Вот и проверим, сколько голосов получит алое платье, в котором просто обязана быть Дана Язневич. Честно говоря, я весь город объездила, чтобы найти такой выигрышный материал, чтобы в глаза бросался. И папочка мой тут абсолютно ни при чем, как ты, наверное, подумала.

• Предыдущая
• 48/77
• Следующая