Микенский цикл - Валентинов Андрей - Страница 23

– А каких и резали, – вздохнув, добавил Ладос, – ежели в цене не сходились.

– Ванакт, – негромко проговорила Дейотара, незаметно пристроившаяся в углу, – мерзавцы крадут твое время. Я бы их для начала кастрировала, а затем посадила на кол...

– Так продавали же! – повысил голос Деметрий, испуганно поглядев на царевну. – Многих продавали, стало быть...

– И резали, – согласился Ладос.

Я подумал, что Дейотара права – молодчики вели себя нагло.

– Так ведь кому продавали? – воззвал ко мне Деметрий, воздев грязные ручищи. Тяжелые цепи глухо звякнули. – Кто серебро давал! А кто нам серебро давал? Не тиряне, не сидонцы вонючие. Эти давали... Которые Старым поклоняются...

– И много давали, – Ладос кивнул черной бородой. – Когда серебро, а когда и золото. Очень им люди нужны.

– Кому – им? – Мантос нетерпеливо дернул плечом.

Деметрий вздохнул:

– Я же говорю, Старым которые поклоняются. Им для Старых люди нужны. Эти, которые Старые, обычных жертв не хотят. Нет, чтоб козла или там курицу...

– ...Или быка, – подсказал Ладос.

– Ну, быка. А Старым люди нужны. Вот мы людей и продавали, чтоб в жертву их, стало быть...

– Старые – это что, боги? – Мантос повысил голос. – О чем болтаешь, разбойник?

– Так ведь известно! – Деметрий испуганно отодвинулся. – Не боги они, а просто Старые. Говорят, раньше они вместо Дия и Поседайона были. А теперь их в Тартар заперли, ну и... А без жертв им нельзя. Вот мы людей и продавали. В Аргос продавали, в Навплию. Ну и в Микены...

Я слушал нудное перечисление городов и поселков, где шайка продавала взятых в плен, и думал, что в крысиной норе – и проблемы крысиные. Я ждал войны, мятежа, заговора, чумы, наконец, но беда пришла с другой стороны – начали пропадать люди. Вначале я грешил на пиратов и всерьез думал заняться укреплением флота, но затем все чаще стали доходить слухи о тайных жертвоприношениях. Вместо войны с чужими армиями пришлось бороться с богами. Хотя и, так сказать, отставными. Старыми...

А начиналось все неожиданно мирно. Меня признала вся Ахиява, кроме Аргоса, базилей которого попытался объявить нового ванакта самозванцем. Я послал туда Мантоса с сотней воинов, велев притащить упрямца на веревке. Через три дня он вернулся – город был взят, а вместо базилея лавагет прислал его голову.

Я снизил подати, простил недоимки, выпустил колодников, подарил несколько бронзовых треножников в ближайшие храмы и решил, что смогу спокойно дожить до весны. Это казалось не таким уж сложным делом. Забот поначалу было много, но я заставил совет заседать каждый день, добавил Мантосу двух помощников-гекветов, и все достаточно быстро рассосалось. Соседи, вначале ничего не понимавшие, поспешили признать нового ванакта Микасы, а Орхомен без войны уступил то, что хотел у него забрать покойный Ифимедей. Я уж всерьез подумывал о путешествии в Навплию, чтобы сесть там на первый же финикийский корабль. Смущало лишь то, что без меня вся компания тут же передерется, а оставлять после себя пепел не хотелось.

Фактически мы правили Ахиявой вчетвером. Мантос держал в узде наемников, Дейотара отдавала приказы базилеям, а мой хихикающий друг Эриф укреплял власть Дия, Отца Богов. Я оставил себе право подгонять их, когда это требовалось, а когда требовалось – придерживать.

В общем, мы справлялись.

Ктимену я видел мало. Осень она провела во дворце, почти не выходя из своих покоев, а зимой уехала ближе к морю, в Навплию, заявив, что желает в тишине и покое выткать новое покрывало в храм Атаны. Я не стал возражать – без царевны стало как-то спокойнее.

Итак, я всерьез подумывал, кому оставить престол. Впечатлений от Ахиявы хватало с избытком, а чувство долга не особо беспокоило: меня обманули, пригласив на службу, к который я не имел ни малейшей охоты. Оставалось не спеша подыскать замену и распрощаться с поднадоевшей родиной. Но тут в окрестностях Микасы были найдены первые трупы.

Разбойников здесь всегда хватало, и вначале никто особо не удивился. Правда, убивали не купцов, как раньше, а обыкновенных козопасов и горожан, зачем-то выехавших за стены. У мертвых, как правило, было перерезано горло, часто – вырвано сердце, и почти всегда неподалеку находилось нечто, напоминающее грубо сложенный из камней жертвенник.

Я приказал обыскать окрестности, но толку было мало. Тем временем убитых стали находить возле Аргоса, затем у Трезен. Народ начал шептаться, затем заговорили вслух. Я ничего не понимал, пока Эриф, слуга Дия, не объяснил мне причины беды.

Многого из его рассказа я так и не понял. Меня не интересовали споры о происхождении богов – такого довелось наслушаться еще на берегах Евфрата – но главное все-таки уяснил. Дий, Отец богов, и брат его Поседайон почитались в Ахияве недавно. Прежде люди поклонялись кому-то другому – неведомым богам, которых, не называя конкретно (дабы не услыхали, видать), именовали теперь Старыми. Эриф достаточно занудно поведал о том, как Дий Громовержец низринул Старых в Тартар (нечто вроде «Тогу богу»[26], о котором я слыхал от хабирру), откуда поверженные не прочь вырваться. Человеческая кровь требовалась именно для этого – во всяком случае, по уверениям жреца.

Вначале не очень верилось в подобные страсти, но затем нашлись первые свидетели. И вот, наконец, эти разбойники. Оказывается, поклонники Старых скупали пленных, бросая их под жертвенный нож.

Дело становилось серьезным.

Деметрия и Ладоса, несмотря на возражения лавагета, я решил пока попридержать, отправив в ближайшую каменоломню. Ничего с такими парнями там не случится, а их показания еще могут понадобиться. Они не врали – но и не говорили всей правды.

После допроса у всех изрядно испортилось настроение. Мантос, сославшись на неотложные дела, поспешил уйти, а мы с Дейотарой не спеша направились к ней в покои. Сзади неслышно шла стража – Прет, первый геквет, не оставлял меня одного ни на час.

– Я слыхала о Старых, ванакт, – задумчиво проговорила девушка, когда мы остались вдвоем. – Не все говорят о них плохо. Отец считал, что вреда от них нет...

– При нем люди не пропадали, – возразил я.

– Было несколько случаев, – покачала головой царевна. – Очень похожих. Отец приказал провести расследование, но я не знаю, чем это кончилось.

– Стоп! – спохватился я. – Когда это было?

– Год назад... – девушка нахмурилась, – или даже меньше...

Тут глаза ее остановились, она медленно подняла руку и потерла лоб.

– Ты думаешь... Из-за этого?..

Мы научились понимать друг друга с полуслова. Дейотара оказалась прекрасной помощницей, и я часто думал, что именно ей суждено править Микасой. За эти месяцы мы почти не вспоминали наше первое знакомство, но я не забыл ее обещаний и никогда не поворачивался к своей названной сестре спиной.

– Нет, – подумав, она покачала головой, – ты ошибаешься. Против отца выступил Арейфоой, а ведь он враг Старых...

О роли веселого толстячка Эрифа Дейотара или не знала, или не хотела говорить.

– Утром, перед допросом, я еще раз просмотрела донесения, – продолжала она. – Люди пропадают возле городов, и там же находят трупы. Но есть еще одно место – очень глухое. Там погибли четверо этой зимой. Именно туда год назад отец посылал стражу...

Я задумался. В большом городе убийцам спрятаться легче. Другое дело – глухомань. Если осторожно подобраться и взглянуть...

– Где это?

– Козьи Выпасы, – взглянув на одну из табличек, сообщила Дейотара. – Полдня пути от Трезен.

– Они что, в самом деле так называются? – безнадежно поинтересовался я. – Слушай, сестричка, в ваших Микенах есть еще что-нибудь, кроме коз?

– Не смей меня так называть! – девушка резко обернулась. – У нас в Микенах много коз, ванакт, но убийц не меньше. Запомни!

Внезапно мне стало смешно.

– Ты грозишь или остерегаешь, царевна? Кого мне больше бояться, коз или убийц? По-моему, ваши козы страшнее, если, конечно, убийц не пошлешь ко мне ты.