Первый дневник сновидений - Гир Керстин - Страница 37

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая

Генри снова стал абсолютно серьёзным.

– Ну из школы-то их выгнали?

Я отрицательно покачала головой. У меня так и не хватило духу пожаловаться учителям. Да и маме я тоже ничего не сказала, она бы страшно разволновалась. Только Лотти заметила, что со мной что-то не так, и выудила из меня правду. Лицо её тогда стало совершенно бледным. Затем она потащила меня к мистеру Ву, чтобы я научилась защищаться. На следующее утро Лотти поехала со мной в школу и заставила показать ей Линдси, Саманту и Эбигейл. Не знаю, что именно сделала или сказала им Лотти, но ко мне они больше не приближались. Хотя спустя пару недель, занимаясь кунг-фу у мистера Ву, я вполне могла уже дать им отпор и почти расстраивалась, что девчонки меня избегали.

– Можем побежать следом и поколотить как следует, – предложил Генри. – Сейчас, когда ты знаешь, что это всего лишь сон.

Я махнула рукой.

– Да ладно. Бьюсь об заклад, если бы мне пришлось встретиться с ними наяву в нынешее время, ничего кроме сочувствия я бы не испытала… Давай же, Генри, скажи, что тебе здесь нужно?

– Я просто хотел с тобой повидаться. Кто ж мог подумать, что я окажусь в женском туалете в самый жуткий момент твоей жизни, – он подал мне руку. – Давай пойдём в какое-нибудь более приятное местечко.

– Это вовсе даже не самый жуткий момент моей жизни.

Я взяла его за руку, будто это было самое обыкновенное действие в мире, и мы пошли к зелёной двери, которая, как инородное тело, выделялась на фоне покрытой всевозможными надписями кафельной стены туалета. Честно говоря, держать Генри за руку было совсем не просто. Сердце моё точно так не считало, потому что билось всё сильнее и сильнее.

Генри положил свободную руку на ручку-ящерицу и попытался открыть дверь.

– О нет, – вырвалось у меня, потому что в голову как раз пришла одна замечательная идея. Я потянула его назад. – Нам не сюда.

– Но ведь…

Я не дала Генри договорить.

– Раз ты уже здесь, давай немного погуляем. В Беркли тоже немало приятных уголков. Пошли, вот сюда.

Я толкнула дверь туалета и радостно зажмурилась, потому что перед нами предстал вовсе не скучный школьный коридор, а совершенно иное место, залитое солнечным светом и обдуваемое свежим морским ветром. О да! Иногда, оказывается, так приятно самой распоряжаться своими снами. И у меня это отлично получалось – всё выглядело точно так же, как в моих воспоминаниях. Мы стояли на самой верхушке Беркли Хиллз. Отсюда открывался отличный вид на половину города и бухту. Вечернее солнце озаряло всё вокруг мягким золотым светом.

Я потащила Генри на лавочку под огромным деревом – это было моё излюбленное местечко. Здесь я просиживала часами, играла на гитаре и глядела на море. Я не могла сдержать торжествующей улыбки. Разве найдётся на свете место романтичнее?

– Мы жили всего в нескольких шагах отсюда. В начале той улицы.

– Неплохо, – поражённо произнёс Генри, и я не поняла, что именно он имел в виду – то, как я ловко изменила задний план – из вонючего школьного туалета прямо на природу с таким восхитительным видом, либо то, что мы когда-то жили здесь. Наш тогдашний дом действительно можно было назвать отличным, в нём даже имелся настоящий бассейн. Но жить пришлось вместе с угрюмой аспиранткой философского факультета и её помешанной на чистоте мамашей. Поэтому дома мы себя там никогда не чувствовали, скорее, просто временными постояльцами.

– Это парк Индиан Рок, – пояснила я в надежде, что он не заметил таблички с названием, которая красовалась в нескольких метрах от нас – её память тоже вытащила из своих закромов. – Кнопка когда-то поймала здесь самую настоящую белку…

– Кнопка – это кто? – Генри плюхнулся на скамейку, а я присела рядом, чтобы не пришлось отпускать его руку.

– Наша собака. Принцесса Кнопиада. Мой отец подарил нам её, когда они с мамой расстались. Думаю, это было что-то вроде утешительного приза.

– О, как мне это знакомо. Мы всегда называем новое домашнее животное в честь бывших любовниц отца, чтобы особо не заморачиваться с именами, – он криво усмехнулся. – Как правило, в качестве второго имени выбираем фамилии художников или актёров, они звучат более торжественно. Наших кроликов звали Кэнди Лав, Тира Найтли, Дейзи Диаз и Бэмби Лопез, а ещё у нас есть два пони, которых зовут Мойра Фостер и Никки Паттинсон.

Я недоверчиво поглядела на него со стороны. Да это же тихий ужас! Никогда больше не буду жаловаться на свою семью.

– Как много… домашних животных, – я осторожно сжала руку Генри, и его губы при этом расплылись в ещё более широкой улыбке. О боже, какие у него красивые глаза. И нос идеальной длины, он прав. А волосы…

Генри откашлялся.

– Вообще-то я пошутил, – сказал он. – Но ты можешь и дальше смотреть на меня с таким сочувствием.

Сочувствием? Я смущённо отвернулась в сторону. Чёрт.

Во сне сложно понять, сколько прошло времени, когда вот так сидишь и смотришь кому-то прямо в глаза. Слишком пристально в данном случае.

Мой взгляд упал на какой-то предмет, прислонённый к дереву.

– Моя гитара, – в замешательстве призналась я. Вот тут уж моё подсознание явно перебрало с романтической обстановкой.

– О, как мило, – усмехнулся Генри. – Хочешь мне что-нибудь сыграть?

– Только через мой труп, – отрезала я, чувствуя, что краснею. Действительно, мои мысли уже забежали далеко вперёд, я слышала, как наигрываю Генри что-то из Тейлор Свифт, солнце медленно исчезает за горизонтом, последние лучи окрашивают море, а дельфины в бухте плывут своей дорогой. О нет, неужели это я сейчас подумала, что его волосы в этом свете кажутся сотканными из чистого золота? Да это же… просто ужасно! У меня явно не все дома! Ещё чуть-чуть, и я действительно мутирую в управляемую гормонами дурочку, объект сильнейшего презрения Мии.

Я резко отпустила руку Генри.

Он вопросительно посмотрел на меня, но я едва смогла выдержать этот взгляд. Что, интересно, он обо мне думает? Сначала Генри пришлось спасать меня от жестокой банды девчонок, затем я притащила его на этот холм к закатному солнцу, уже приготовила гитару…

Я попробовала переключиться на деловой тон.

– Но ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Что ты делаешь в моём сне?

Генри отклонился назад и скрестил руки на груди.

– И как ты прошёл через мою дверь? Я думала, это получается, только если…

Я снова замолчала.

– Только если что? Если надеть свитер Грейсона?

Коротко рассмеявшись, Генри вытащил из кармана какой-то блестящий предмет и показал его мне. Это была моя заколка-бабочка.

Я кашлянула. Ах, вот в чём дело.

– Точнее, подойдёт любая вещь, которая принадлежит этому человеку, – продолжил Генри, крутя бабочку в своих длинных пальцах. – А затем, конечно же, надо найти правильную дверь и преодолеть препятствия, – он раздражённо оглянулся. – Откуда вдруг взялся этот туман?

– Ну тут тоже не всегда светит солнце, – с вызовом ответила я. – Как раз этот закоулок известен своим резким изменением погоды.

Тут я соврала. Мне просто хотелось немного понизить градус романтики и убрать розовые облака. Туман был первым, что пришло в голову. К сожалению, пейзаж всё равно оставался довольно романтичным: клочья тумана повисли между морем и холмами. Но, по крайней мере, такой слащавой красоты, как с туристической открытки, больше не наблюдалось и я могла думать более-менее ясно.

– Какие препятствия ты имеешь в виду? – я обернулась к своей двери. Где она? Ага, вон там, сзади, вмонтирована в огромный обломок скалы.

Генри пожал плечами.

– Ну, большинство людей неосознанно защищают свои двери. Одни более эффективно, другие менее. Как Грейсон со своим Страшилой Фредди. Но в твою дверь можно пройти без проблем. Никакой преграды не было, даже самой маленькой.

– Понимаю, – медленно сказала я, сделав вид, будто действительно что-то понимала. – Ко мне можно зайти просто так, если, например, украсть мою заколку?

– Кажется, да. Видимо, ты очень доверчивый человек.

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая