«Як» – истребитель. Чужая судьба - Юров (Корд) Роман - Страница 37

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая

Но дорога в небо оказалась несколько более длинной, чем он полагал ранее. Госпитальная комиссия направила его на дальнейшее лечение. Месяц, проведенный под Баку, в небольшом санатории ВВС, оказал воистину волшебное действие. И пусть была уже поздняя осень и купаться в море мог только очень закаленный морж, а солнце зачастую скрывалось за тучами, но все равно здесь было хорошо. Свежий морской воздух, обильное питание, фрукты и лечебные процедуры с физкультурой делали свое дело. Он окреп, под кожей стали перекатываться тугие мышцы, а выступающие ребрами бока округлились. Раненая нога стала гораздо меньше болеть, он уже мог передвигаться без палки, головные боли не беспокоили. На память о ране осталась все еще не прошедшая хромота, ожоги и небольшая раскачка в походке. Следующую врачебную комиссию Виктор прошел уже без проблем и был допущен к полетам на истребителе.

А вот после началось долгое путешествие в Москву. Сперва через весь Кавказ, попутным самолетом в Астрахань, оттуда в Самару, и, наконец, через пять дней скитаний он попал в управление кадров ВВС. Голодный как собака, без копейки денег, зато в новеньком реглане.

С этим плащом вообще вышла занятная история. Старый реглан, издырявленный и покоробившийся при пожаре, ему не вернули, и это повергло Виктора в траур. Реглан в авиации был не только красивой и статусной вещью – при пожаре в самолете он мог сыграть роль спасательного круга, последнего шанса. И упускать этот шанс Виктору не хотелось. В госпитальном складе, помимо одежды и белья, ему выдали старенькую шинель и кирзовые сапоги. Ходить в таком виде казалось настоящим наказанием, и, очутившись в Астрахани и имея немного свободного времени, он пошел на рынок. Деньги, полученные по аттестату, создавали иллюзию сказочного богатства, правда, рыночные цены очень неприятно удивили. Сапоги он нашел – новенькие, хромовые, отлично сидящие на ноге. Правда торговец, жуликоватого вида мужичок, просил за них тысячу рублей, но Виктора и такая цена устраивала. Уже собираясь ударить по рукам, он в шутку спросил продавца насчет реглана. Торговец заюлил, глазки его забегали, и он почему-то шепотом сказал, что реглан есть. Правда, чтобы посмотреть на товар, пришлось идти в какие-то закоулки, и Виктор даже решил, что его будут сейчас грабить, и всю дорогу нащупывал кобуру пистолета. Однако страхи оказались напрасными. Мужичок забежал в какой-то неприметный барак и вернулся оттуда с новеньким, пахнущим краской и кожей регланом. Размер оказался подходящий, вот только запросил за него торговец столько, что складывалось впечатление, будто его лично шил сам Диор, а ассистировал ему Слава Зайцев. После отчаянного получасового торга Виктор все же купил и сапоги и реглан, однако это обошлось в четыре тысячи двести рублей, да в довесок пришлось отдать свои кирзачи. Впрочем, покупка того стоила. В прошлый раз он выжил только благодаря кожаному реглану, а вспоминая, как горел самолет и рвался в кабину огонь, хотелось купить еще один. Так, на всякий случай.

Из управления кадров Виктора отправили под Саратов, в 8-й запасной авиационный полк. Зачем понадобилось гонять его туда-сюда по стране, он так и не понял. Но без лишних разговоров оформил все документы и, получив на продовольственном складе две селедки с двумя буханками хлеба, поехал на восток…

Хлопнула дверь, и в тамбур вошли две девушки. Они мельком взглянули на курившего Виктора и о чем-то зашептались. Эти девушки сели в поезд вместе с любителями курицы, и от этого неприязнь Виктора частично перекинулась и на них. В тамбуре было холодно, девушки скоро стали зябко ежиться, но обратно не спешили. Виктор докурил папиросу, но возвращаться в тепло вагона не хотелось, он демонстративно стал так, чтобы тусклый свет освещал обожженную щеку. Девушки перестали шептаться и теперь таращились на него из полумрака. Он уже привык к реакции людей на свои ожоги. Сперва злился, когда женщины внезапно принимались пристально изучать его лицо, потом привык. Да и шрамы немного сгладились, стали не так сильно заметны.

– Товарищ, а вы с фронта? – наконец спросила одна из них. Вторая на нее удивленно покосилась.

Виктор чуть не поперхнулся. Он как раз обдумывал, как бы заговорить с девушками, но отчего-то смущался.

– С фронта, – не стал уточнять он.

– Правда? – отчего-то обрадовалась спрашивавшая. – А под Сталинградом вы были?

Сталинград в последнее время стал главной темой, его обсуждали везде и всюду. Защитники города считались героями уже по умолчанию.

– Нет, – он огорченно развел руки, – не довелось. А сами вы откуда?

– Мы студентки, из Саратовского медицинского, – ответила ему девушка. – Я Нина, а это Тома, – вторая подружка так и не проронила ни слова, обиженно поджав губы.

– А меня Виктор зовут, – как можно более искренне улыбнулся Саблин, но девушки желание общаться уже, видимо, израсходовали и ушли обратно. Хотелось курить, но пришлось себя пересилить – папиросы следовало поберечь. Стоять одному в промерзлом тамбуре было глупо, и он тоже направился следом.

– …Заманить врага в глубь своей территории, заставить растянуть коммуникации, измотать тяжелыми боями и уничтожить, – поблескивая стеклами очков и отчаянно жестикулируя, вещал один из «профессоров». – Это проверенное веками, но оттого не менее гениальное средство, и мы сейчас выступаем в роли свидетелей очередного этому подтверждения. А враг сейчас остался ни с чем. Понимаете, там степь и бурьян. Горит он как солома, жарко, но быстро. Раз, два и все. А больше там ничего нет, ровный стол. И морозы. Я прекрасно знаю эти края, участвовал в обороне города под руководством самого товарища Сталина. И, смею полагать, что счет пошел на дни. – Увидев Виктора, он приветливо замахал ему рукой: – Вот товарищ военный, думаю, подтвердит, – сказал он, близоруко щурясь поверх очков. – Подключайтесь к нашей дискуссии, мы здесь обсуждаем, как скоро наша армия окончательно освободит Сталинград. Ваше мнение, как военного человека, будет особенно ценно.

– И как скоро? – спросил Саблин, усаживаясь на свою полку.

– Несколько дней, самое большее, дней десять, – припечатал «профессор».

– Да ну? – напряг память Виктор. – Боюсь, до конца зимы будем с ними возиться. Уж весь январь точно придется.

Фраза его была встречена гулом недоверия среди студенческой части, а второй из «профессоров», искусственно засмеявшись, заявил:

– Скорее всего, товарищ военный ошибается. Не может быть, чтобы так долго.

Виктор пожал плечами. Неприязнь к «профессорам» усилилась еще сильнее.

– А отчего вы так решили? – спросила вдруг Нина.

Он не хотел отвечать, но в ее глазах было чистое незамутненное любопытство, и Виктор не сдержался.

– Не стоит недооценивать немцев. Это сильный, многочисленный и прекрасно обученный противник. На них работает промышленность всей Европы. Зачем упиваться победой, которую еще не одержали?

После его слов студенты притихли, а вот первый «профессор» словно взбеленился:

– Да как вы можете так говорить? – неожиданно закричал он. – Из-за таких разговоров, из-за такого вот пресмыкания перед немцами мы и отступали до самого Сталинграда. Что это за трусость такая? Особенно теперь. – Он неожиданно прервал себя и подозрительно уставился на Виктора. – Позвольте, а не вас ли я видел в Ленинграде, в тридцать первом году…

– Знаешь что, дядя, – тихо сказал Виктор, хотя внутри у него все закипело, – я на фронте был, убивал, а ты тут, в тылу, в обнимку с курицей, будешь меня жизни учить? Агитировать? – Он резко встал, отчего «оппонент» внезапно вжался в сиденье. – И еще, – добавил Виктор, – в тридцать первом мне было одиннадцать лет.

– Извините, – «профессор» словно сдулся, съежился и просительно прижал руки к груди, – право, я не хотел вас обидеть. Извините, пожалуйста.

– Да ничего, бывает, – от направленных на него жалостливых взглядов Виктору стало тошно. Как назло разболелась нога, и он, плюнув на приличия, похромал обратно в тамбур, курить.

Вскоре грохнула дверь, и к нему снова пришла Нина. Несколько секунд она молчала, потом несмело пролепетала:

• Предыдущая
• 37/61
• Следующая