Самец взъерошенный - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая

Та презрительно фыркнула.

– Хорошо! – сказал я, сам удивляясь своему спокойствию. – Сейчас соберу вещи и уйду.

– Не спеши, красавчик! – ухмыльнулась Лавиния. – Твой контракт – тоже имущество, и принадлежит нам.

Я глянул на нотариуса, та кивнула. Подстроено! «Виталия чувствовала…» – мелькнула мысль.

– Подождите здесь!

В доме я разыскал пенал и, вернувшись на улицу, протянул его нотариусу.

– Огласи!

– Виталия Руф, старший декурион алы «дикие кошки», проживающая в собственном домусе на улице Помпеянской, будучи в здравом уме и при памяти, по собственной воле прекращает контракт с пришлым по имени Игрр, даруя ему свободу, – прочла старушка. – Подписано ею собственноручно. Засвидетельствовала нотариус Веттилия Фавн. Это подпись Веттилии и ее печать, – закончила нотариус. – Все правильно. Пришлый Игрр, ты свободен!

– Дай!

Лавиния вырвала у нотариуса пергамент и впилась в него взором.

– Это незаконно! – закричала, бросая документ. Я подобрал его и спрятал в пенал. – Виталия не имела права распоряжаться заложенным имуществом!

– Она не закладывала контракт, – возразила нотариус. – Виталия приобрела его после того, как взяла ссуду, и расторгла до момента признания ее умершей. Ты не права, госпожа!

– Благодарю! – сказал я.

Лавиния оглянулась на стражей. Те шагнули вперед. «Кошки» зашипели и схватились за рукояти спат. Стражи замерли, растерянно глядя на Лавинию.

Я скользнул в дом. Там торопливо побросал в сумку туники и набедренные повязки. Сверху положил тяжелый кошель с золотом. Последний взнос храму мы заплатить не успели – вот хрен им теперь! Трофейные меч и кинжал сунул за пояс. Машинально защелкнул золотой браслет на запястье – пригодится. Не много у меня имущества… Подумав, я открыл сундук с одеждой Виталии и достал свадебный наряд. Пусть храмовая сучка заберет что угодно, но это ей не достанется. Несколькими взмахами меча я превратил багряную паллу и накидку в груду лохмотьев. Подавитесь!

На улице я демонстративно достал из сумки тяжелый кошель.

– Эти деньги заработаны мной, и никто не смеет их отобрать!

Никто и не пошевелился. Я зачерпнул полную горсть монет и подозвал застывшую в сторонке Аманду.

– Это на первое время. Осмотрюсь и что-нибудь придумаю. Не брошу.

Аманда всхлипнула и подставила сложенные ладони. Я завязал кошель и бросил его сумку.

– Постой!

Лавиния, подскочив, сорвала с моей руки браслет.

– Ты не мог купить это сам!

Темная пелена закрыла мне взор. Когда пришел в себя, то увидел помертвевшую Лавинию. Она стояла, боясь пошевелиться. Кончик кинжала упирался ей в горло – как раз пониже подбородка. Кинжал сжимала моя рука. Я оглянулся. «Кошки», окружив храмовых стражей, держали наготове обнаженные спаты.

– Запомни, сучка! – прошипел я в посеревшее лицо. – Еще раз увижу тебя, зарежу! Поняла?

Она моргнула глазами – сказать явно боялась. Я убрал кинжал, после чего двинулся на толпу. Она расступилась. Я прошагал с сотню метров, когда услышал за спиной торопливые шаги. Я оглянулся. Ниоба…

– Игрр! – выпалила она, подбежав. – Я подумала… Ты можешь жить у нас.

Я покачал головой.

– Куда ты пойдешь?

– Куда глаза глядят.

Я повернулся и двинулся в обозначенном направлении.

– Он в зале! – сообщила служанка. – Только что спустился. Сейчас поест, выпьет вина и станет петь.

– Петь? – удивилась Касиния.

– Да, госпожа! Он красиво поет, только очень грустно. При этом плачет.

– И вы позволяете?

– Конечно! Его специально приходят послушать. Харчевня полна. Где еще увидишь поющего пришлого, да еще такого красивого? Прежде Игрр пел у себя в комнате, но в коридоре толпились постояльцы, и хозяйка попросила его ужинать в зале. Пообещала, что не станет брать денег, и пришлый согласился. Потребовал, чтобы ему выделили отдельный стол и никого не подсаживали. Хозяйка распорядилась. Нам это выгодно – с тех пор как Игрр живет здесь, выручка выросла.

– К нему не пытались подсесть?

– Пробовали. Но Игрр всякий раз ругается и хватается за меч. Он постоянно носит его с собой, даже за столом с ним сидит. Хозяйка велела не подпускать к нему женщин. Он не всегда вел себя так, госпожа. В первое время куда-то постоянно ходил, пропадал днями, возвращался усталый и злой.

«Насчет Виталии своей бегал, – догадалась Касиния. – Помощи искал. Глупо – кому она нужна? Попала к сармам, считай, умерла. Жаль, что я так поздно его нашла. Не то переняла бы по пути. В квартале сукновалов улицы темные…»

– Теперь никуда не ходит. Пьет с утра до ве чера.

«Хм!» – подумала Касиния и протянула служанке монету. Та сунула ее за щеку и поклонилась.

– Ты кем будешь ему, госпожа? – спросила, чуть шепелявя.

– Друг.

– Тогда поговори с ним! У меня сердце рвется, когда его слушаю. Может, он обрадуется и станет веселее?

«Не обрадуется!» – подумала Касиния.

– У Игрра беда, – сказала, напуская на лицо грусть. – Дом отняли за долги, вот он и грустит. Думаю, поэтому он уходил – пытался его вернуть, но не вышло. Ничего, попоет и успокоится, – вымолвила небрежно.

– Не похоже, госпожа! Сходи к нему!

Лицо кварты выразило мольбу. Касиния потрепала ее по щеке и двинулась улицей. «Плохо! – размышляла, шагая по брусчатке. – Игрр не выходит из харчевни и не расстается с мечом. Незаметно убить трудно, а Октавия велела, чтоб именно так. Подозрение не должно пасть на храм. К Игрру не подобраться, а понтифик требует, чтоб быстрее. Ее прямо трясет: пришлый угрожал зарезать Лавинию…» Задумавшись, Касиния не заметила, как выбрела на главную улицу, где едва не врезалась в шагавших ей навстречу воинов в багряной одежде. Грубый окрик остановил ее в последний момент.

Касиния замерла. Преторианки смотрели хмуро и, похоже, готовились задраться. «Совсем молоденькие! – определила Касиния. – Вышли развлечься. Хм! А что, если?..»

– Аве! – Она выбросила кулак от груди. – Слава преторию!

Преторианки переглянулись.

– Ты кто? – спросила стоявшая посреди.

– Бывший правофланговый когорты преторианцев! – с готовностью доложила Касиния. – Прозвище – Мышка!

Преторианки хихикнули. Высокой и мощной Касинии такое прозвище подходило менее всего.

– Мое настоящее имя Пульхерия, – пояснила порученец понтифика. – Теперь я купец. Сегодня неплохо расторговалась. Хотите вина? Угощаю!

Преторианки, не сговариваясь, кивнули. В ближайшей харчевне Касиния потребовала отдельный стол и все самое лучшее. Серебряный денарий, врученный ею хозяйке, пробудил у той энергию. Спустя короткое время перед гостями стоял кувшин вина, оловянные чаши и глиняное блюдо с истекавшим ароматами каплуном.

– Да хранит Богиня-воительница преторий! – провозгласила Касиния, подымая чашу.

Тост с радостью поддержали. Последовал еще один, затем еще… После второго кувшина щеки преторианок раскраснелись, глаза помутнели, а речь стала сбивчивой.

– Меня зовут Лиона, – сообщила темноглазая преторианка, судя по всему, старшая в этой троице. – Прозвище – Пугио[37]. Я декан[38]. Это Воробышек, – она ткнула пальцем в высокую и мощную преторианку, мало чем уступающую статями Касинии. – А это – Бычок.

Бычок, наоборот, оказалась маленькой и худенькой.

– Узнаю преторий! – захохотала Касиния. – Все как прежде. Больших зовут маленькими и наоборот.

– Ага! – согласилась Лиона. – Повезло нам встретить тебя. Выпить было не на что: жалованье только в календы[39]. Благодарю.

– Пустяки! – махнула рукой Касиния. – На то мы и преторианки, чтобы помогать друг другу. Не хотите развлечься? – спросила, понизив голос. – Есть один мужчина…

Лиона в ответ выразительно потерла большим пальцем об указательный и средний.

– Ерунда! Я же говорила, что неплохо расторговалась, – Касиния выложила на стол три золотые монеты. – Берите! По одной от каждой – он больше не берет.

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая