Три романа Синди Блэка - "Графит" - Страница 63
- Предыдущая
- 63/130
- Следующая
— Мелкий, — сказал он, когда на том конце ответили, — Саймон в реанимации. Авария. Первая травма, я туда. Говорят, состояние тяжелое… — тут у Синди сел голос, и Мелкий вклинился в паузу.
— Синди, погоди! С чего ты взял…
Синди понял, что еще немного — и он сорвется в постыдную, мерзкую истерику, может, и не запрещающуюся богеме, но никак не подходящую тому, кто спешит в больницу к близкому человеку. Между беседой с Мелким и общением с врачами он предпочитал врачей — от них хотя бы что-то зависело.
— Первая травматология, — только повторил он и отключил у комма функцию переговоров, оставив Мелкому оповещать Смита, Металла и остальных. Можно было бы назвать это трусостью, но Синди было не до объяснений. Он готовился умолять, расспрашивать докторов, бегать за лекарствами — что угодно, но на разъяснения ситуации его не хватало.
Таксист посмотрел на пассажира с сочувствием.
— В первой хорошие врачи, с понятием. Соберут по кусочкам!
Синди представил, что должно случиться с человеком, чтобы его собирали по кусочкам, и побелел.
Больница напоминала дорогой отель — чистота, сверкающие полы, живые цветы, аквариум в фойе — для успокоения нервов… Глупо — какие рыбы могут успокоить тех, чьи друзья, любимые, родственники при смерти? Синди летел мимо колонн, ваз, декоративных деревьев в горшках и чуть не отбросил чью-то руку, когда его деликатно взяли за локоть.
— Господин Блэк?
Синди обернулся, и спрашивающий чуть не отшатнулся при виде его перекошенного лица.
Остановивший его был в хирургической пижаме и шапочке, под серьезным взглядом зеленых глаз Синди оробел.
— Саймон?..
Врач покачал головой, и Синди понял: все. Он сам не знал, сколько может вместить это короткое слово. Саймон был, а теперь его не было, все стало очень просто и очень страшно, какими только и могут быть настоящий страх и настоящее горе. Элементарно. Примитивно. Был. Скончался. Не будет никогда. Обыкновенные, скучные, ужасающие слова.
Синди даже не успел сказать ему, что любит. Точнее, он и сам не понимал этого раньше, а тут, в окружении ваз, рыб и деревьев, понял, но теперь Саймону до этого не могло быть никакого дела.
— …с вами? Вам плохо? Выпейте немедленно.
— Отведите меня к нему, — попросил Синди.
Он не запомнил дороги — кажется, они куда-то спускались, шли через какие-то переходы, пропускали больных на тихо жужжащих носилках. Синди тупо смотрел в пижамную спину, уговаривая себя: еще шаг, еще другой… Наконец, врач открыл одну из совершенно одинаковых дверей и посторонился, пропуская посетителя вперед.
Почему-то внутри было много людей, и у всех были странные глаза, в которых Синди померещилось ожидание. «Думают, не свалюсь ли с приступом прямо тут», — мысль была вялой и какой-то чужой. — «Блик, сукин ты сын, за тебя боролось столько народу, а ты опять сделал все наперекор и умер». А потом две девушки в халатах посторонились, и Синди увидел Саймона.
Странно, но лицо почти не пострадало — только и остался кровоподтек на губе, как будто вечно ездивший без шлема Саймон даже в смерти постарался остаться красивым. Ниже шеи начиналась простыня, и Синди не хотел думать, что она скрывает: развороченную грудную клетку? рваную рану? разрезанную артерию? Сознание не желало пропускать мысль о том, что человек на столе — тот самый Саймон, который спал с ним утром на диване, а потом натягивал рубашку на исцарапанные им, Синди, плечи. Пошатываясь, как пьяный, Синди пошел к столу — его не удерживали. Он протянул руку к телу — и ничего не почувствовал. Моргнул, попробовал еще раз, уже заранее представляя гладкость мертвенно холодной кожи, мягкость белых пропылившихся волос — пальцы прошли насквозь и уперлись в стол.
— Сюрпри-и-и-и-из!
Синди покачнулся, и внезапно вокруг стало слишком много шума: аплодисменты, щелчки затворов камер, чьи-то возгласы, смех, жизнерадостная до идиотизма музыка. Кто-то сунул в его руку букет, и Синди машинально сжал пальцы. Он стоял посреди комнаты, как дурак, не зная, куда деть руки с охапкой цветов, и пытался понять, что происходит. В окружающей его какофонии он не сразу смог различить обращенные нему слова от того самого врача — врача ли? — который вел его сюда стерильными больничными коридорами.
— С вами все еще программа «Сюрприз» и, я ее ведущий! Господин Блэк… Синди — вы ведь позволите нам так себя называть? — как вы себя чувствуете?
Не дождавшись от Синди, который больше напоминал восковую куклу, чем человека, ответа, ведущий повернулся к невидимой до сей поры камере.
— Наш герой все еще немного растерян и ему нужно время, чтобы прийти в себя. Да, в этот раз мы сыграли на грани фола. Думаю, наши зрители убедились, что розыгрыш вышел убедительным!
— Убедительным, — повторил Синди.
Он сам удивился своему спокойствию. Он успел похоронить Саймона и полюбить его. Нет, не так, сначала полюбить, а потом похоронить. И теперь нужно было его воскресить. Но Синди не чувствовал ни радости, ни злости, ни облегчения. Он просто не способен был осознать, что какие-то чужие, шумные, равнодушные люди могли так виртуозно доводить его до сердечного приступа ради рейтинга своей передачи. Мелькнула мысль, что следующим шагом должно стать уже настоящее убийство — все на радость зрителям.
Ведущий все пытался вытянуть из него какие-то слова, но Синди его не слышал — только смотрел в зеленые глаза, в которых еще недавно плескалось гаденькое притворное сочувствие, и понимал, что еще немного, и он заставит весельчака сожрать букет по лепестку. Представлял, как мерзавец будет давиться, кашлять, отплевываться, задыхаться от резкого запаха, нервно сглатывать цветочную кашицу, — и на душе становилось как-то легче. Что-то такое, должно быть, отразилось у него во взгляде, потому что ведущий сбился и нервно поправил шапочку, стянув ее куда-то на затылок. Шапочка придала ему нелепый ухарский вид.
А может, и не потому он сбился.
— Ну, и что тут, нахуй, происходит?
Шум стих сразу, словно галдящих зрителей накрыли звуконепроницаемым колпаком, и одинокий взрыв какой-то хлопушки с конфетти, выстрелившей в самый неподходящий момент, прозвучал, как оружейная канонада. Все замолчали, словно массовка в момент выхода главного героя.
В дверях стоял Саймон Блик — живой, здоровый и, судя по глазам, злющий. За его спиной маячил Мелкий.
— Что происходит? — повторил Саймон, обведя взглядом толпу. — Почему я даже не могу поехать выпить с другом пива, чтобы не узнать, что я, оказывается, при смерти?! Разбившись на байке, который, кстати, второй день на техобслуживании. Синди?..
«Точно, — вспомнил Синди. — Он же отдал байк в сервис. А я забыл и повелся, как идиот».
Саймон выжидающе смотрел на него, Синди пихнул мешающий букет растерянному ведущему, заехав тому по носу какой-то веткой, и шагнул к любовнику. Подошел, потрогал рубашку, почувствовал напряженные мышцы под тонкой тканью. Синди необходимо было удостовериться, что безумие этого дня не выходит на очередной круг, и перед ним на самом деле Саймон Блик, а не голограмма, копия, подделка — что угодно. Но на ощупь Саймон был настоящим, пахло от него знакомым парфюмом, да и раздражение было неподдельным.
— Нехорошо мы как-то поговорили с утра, — сказал Синди. — Извини.
Все присутствующие смотрели на них, замерев, словно хотели изобразить скульптурную группу «Жертвы гипноза». Ведущий пытался мимикрировать под элемент декора. На лице его читались лихорадочные размышления, как обратить ситуацию на пользу если не передаче, то хотя бы себе самому и не получить от скандальной звезды в зубы.
Саймон понял, что от Синди толку мало, и аккуратно отодвинул его к себе за спину. Там его тут же подхватил под руку Мелкий и сунул ему в кулак какую-то таблетку. Синди бросил ее в рот — сладкая.
То ли лекарство подействовало мгновенно, то ли Синди исчерпал лимит эмоций на день, но за тем, как Саймон стирал в порошок рабочую группу программы «Сюрприз», он наблюдал с отрешенностью ушедшего от мира отшельника. Лидер «Черной Луны» не зря имел репутацию звезды скандальной и вспыльчивой. Облокотившись о косяк, Синди наблюдал, как Саймон во всю силу хорошо поставленного голоса выражает свое мнение о передаче, ее работниках, сценаристах и ведущем в частности. Как ведущий все-таки получает по лицу злополучным букетом — на этом месте Синди думал аплодировать, но ему было лень шевелиться, да и Мелкий все еще висел на его локте, словно Синди тоже мог ринуться в драку. «Мог бы и не волноваться, — подумал Синди, глядя, как достается оператору, решившему заснять весь скандал, — Одного Саймона более чем достаточно».
- Предыдущая
- 63/130
- Следующая
