Властелин Времени - Одом Мэл - Страница 39

• Предыдущая
• 39/91
• Следующая

Волшебник улыбнулся, но взгляд его по-прежнему оставался жестким.

— Но вот сообразительность — это свойство у них прекрасно развито. Что бы Вик ни делал, он проявлял удивительную сообразительность, и я уверен, что это же качество лежит в основе того, чем мы здесь занимаемся.

Джаг снова взглянул на бессмысленную цепочку букв. Его способности рассуждать серьезно мешало опасение, что, если он не справится, доживать жизнь ему придется бородавчатым земноводным.

— Подмастерье, — сказал волшебник уже мягче, — позволю себе повторить: твой учитель задал тебе задачу, веря, что ты сможешь с ней справиться. Я знаю, что она очень сложна, но, не сомневаюсь, ты близок к успеху.

— Разве вы не понимаете? Это мое предположение может оказаться неверным.

В этот момент двеллер уже уверился в том, что его догадка была ошибочной. Оставшиеся на бумаге буквы словно насмехались над ним.

— Тебе это по силам, — ободряюще воскликнул Краф. — Подумай об оставшихся буквах. Вик не написал бы тебе послания, которого ты не сможешь понять.

— Я вижу слово «мак», но оно мне ничего не говорит.

— Значит, его истинное значение по-прежнему скрыто. Постарайся проникнуть за фасад.

Джаг снова посмотрел на буквы. Глаза у него уже начинали слезиться. Зачем Великий магистр оставил ему такое послание?!

— Великий магистр даже не мог быть уверен, что я еще буду жив к этому моменту…

— Он ни за что бы не решил, что ты умрешь раньше его, подмастерье, — негромко сказал Краф. — Он никогда бы не допустил подобной мысли. — Волшебник постучал по листку бумаги. — Это было приготовлено на случай его смерти. Враги Вика безжалостны, и он это знал.

Может, Великий магистр вообще уже мертв. Двеллеру тоже не хотелось допускать подобной мысли, но, раз уж она забралась в его голову, избавиться от нее было чрезвычайно сложно.

— Вик наверняка написал здесь о чем-нибудь, что имело бы для тебя особый смысл, — продолжил Краф. — Намекнул на что-то, что известно только вам двоим.

Джаг уставился на цепочку букв, но никаких идей у него не возникло.

— Как насчет слова «книга»? — предложил волшебник. — Или «том»?

— Здесь нет буквы «т», — понуро отозвался двеллер.

— Ну, тогда значение слова «книга» на каком-нибудь другом языке.

Джаг повертел буквы в голове, перебирая десятки известных ему языков. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезнобесполезнобесполезно!

— Нет, не получается.

— Тогда другое слово, — продолжил свои настойчивые попытки помочь ему Краф. — Если не книга, тогда рассказ, или монография, или роман.

— Только не на другом языке, — вмешалась в разговор Джессалин. — Вик известный хитрец, но слишком все усложнять он не любит. Чем проще головоломка, тем эффектней она выглядит, когда разгадка найдена.

Она подошла к столу.

— Другой язык он вряд ли использовал. Но Краф, скорее всего, прав, Джаг. Думаю, тебе следует искать какое-то сочинение или имя автора, которое подскажет тебе путь к решению.

Двеллер принялся изучать буквы, вертя их в уме и отыскивая подходящие сочетания. Он никогда не задумывался над тем, сколько слов знает, даже если ограничиваться одним лишь общим языком. И внезапно Джаг увидел разгадку, причем она показалась ему настолько очевидной, что ему с трудом удалось поверить, как он мог не заметить ее раньше.

Дрожащими пальцами он зачеркнул нужные буквы:

И ЗЮ С А Х О ИТ МАК

И записал получившееся слово. Стихи .

— Стихи? — переспросил волшебник.

— Да, — сказал Джаг. — Я совершенно в этом уверен. Вы были правы, Краф, и Джессалин тоже. Великий магистр наверняка оставил мне название стихов, которые я должен помнить.

— И много ты знаешь стихов? — поинтересовался старый волшебник.

— Тысячи, — отозвался Джаг. — И еще больше отрывков и строчек.

— Тогда это все равно что искать камешек на морском берегу, — проворчал Кобнер.

— Нет, — возразил Краф. — Не думай, что решение задачи невозможно. Подмастерье, стихи, которые упоминает Вик, наверняка имеют двойной смысл. Они являются ключом к дневнику и одновременно напоминают о каком-то случае из вашего прошлого. Какие стихи имеют для вас какое-то особое значение?

— Таких несколько, — сказал двеллер, стараясь не поддаваться грызущей тревоге. — В основном это мнемонические стихи, помогающие запоминать таблицы, графики и важные тексты.

— Тогда это не подходит, — вздохнул волшебник. — Должно быть что-то попроще.

3 Ю А О М А К

Вдруг буквы в сознании Джага словно сдвинулись и заплясали в хороводе. Ответ теперь был ему ясен, и он и вправду был так прост, как предполагал это Краф. Перо в руке двеллера почти самостоятельно вывело строчку:

3 А М О К Ю А.

Джаг откинулся на спинку стула; от волнения его охватила дрожь.

— Замок Юа? — прочитал волшебник.

Судя по его мрачному лицу, Краф не понимал, о чем идет речь.

— «Замок Юа» — это гномьи стихи. — Кобнер поморщился. — Хотя ни один настоящий гном их так не назовет. Вообще-то это боевая песня гномов Рурмаш с Дымящихся болот.

После знакомства с Великим магистром и доступными ему знаниями Кобнер стал питать определенный интерес к истории своих сородичей.

— Они строили корабли из металла и сражались с гоблинами Дымящихся болот за железорудные месторождения, которые им были нужны для выживания. И победили бы, кстати, если бы лорд Харрион не устроил Переворот. Я бывал в тех местах с Великим магистром. Эти железные корабли до сих пор покоятся на дне Дымящихся болот, но об этом мало кому известно.

— А что такого важного в этих стихах? — спросил Краф.

Двеллер улыбнулся.

— Это были первые стихи, которым научил меня Великий магистр. Мы скрывались в лесу от гоблинов после того, как вырвались на свободу из шахт. Великий магистр открыл тогда мне, кто он такой на самом деле, и рассказал про Рассветные Пустоши. Когда мы дошли до Дымящихся болот, меня укусила шиповая гадюка.

Воспоминания пронеслись перед его мысленным взором, и на мгновение Джаг словно вернулся в прошлое.

— Я думал, что умру, и умолял Великого магистра бросить меня, потому что кругом было полно гоблинов. И знал, что если они на нас наткнутся, то меня прикончат, потому что я уже не буду годен для тяжелой работы, а его вернут на шахту, и второй раз сбежать ему вряд ли удастся.

— Но Вик этого не сделал, так ведь? — с улыбкой спросила Джессалин.

— Нет.

— Он ни за что не бросил бы друга.

— Иногда мне кажется, — заметил старый волшебник, — что большая часть навыков выживания двеллеров обошла его стороной.

— В душе он воин, — кивнул Кобнер. — Не зря я научил его всему, что знаю сам.

— Я лежал при смерти, — продолжал Джаг, — и Великий магистр обещал, что научит меня писать, если я отправлюсь с ним в Рассветные Пустоши. — Это воспоминание заставило его судорожно сглотнуть. — У меня не было своего дома. Не знаю, что бы со мной сталось, если бы Великий магистр не взял меня с собой.

— Ну как что, помер бы, конечно, — буркнул гном. — Ты еще не был готов к самостоятельной жизни.

— Пока я выздоравливал, Великий магистр научил меня читать стихи «Замок Юа» и писать их в его дневнике и рассказал историю битв гномов Рурмаш с гоблинами. Эти стихи — первое, что я в своей жизни записал.

— Но как это поможет тебе расшифровать дневник Вика? — спросил Краф.

Двеллер дрожащими от волнения руками открыл дневник.

— Стихи про победу у замка Юа имеют особый ритм и размер, что и должно помочь расшифровать использованный Великим магистром текст. Большая часть дневника написана исключительно для того, чтобы запутать непосвященного. Я перепишу весь текст, используя размер поэмы, и только после этого примусь за расшифровку.

— И как скоро ты с этим справишься, подмастерье? — осведомился волшебник.

— Думаю, что достаточно скоро, — рассеянно отозвался Джаг, мысли которого уже полностью занимала предстоящая ему работа.

• Предыдущая
• 39/91
• Следующая